— Вы навестите друзей, когда мы будем в Италии? — поинтересовалась жена сенатора.

— У меня нет там друзей, — буркнул Филип. Несмотря на изнуряющую скуку, он с каждым днем чувствовал себя лучше, сильнее и увереннее. Его доктор оказался прав — необходимо было полностью отрешиться от тревог и забот, и особенно от всего связанного с бизнесом.

— Нет друзей в Италии? — повторила соседка, безуспешно пытаясь продолжить одностороннюю беседу.

— Нет. Только бывшая жена, — рассеянно ответил Филип.

— Вот как? Вы повидаетесь с ней?

— Вряд ли, — покачал головой Филип, но тут же замер, сообразив, что упомянул о женщине, которую вышвырнул из дома и из жизни много лет назад. Очевидно, вынужденный отдых губительно действует на мозги.

С той минуты как Мэтт предложил отпраздновать ее день рождения вчетвером, Мередит терзали тяжкие предчувствия, но приехавшие Паркер и Лайза казались исполненными такой решимости быть жизнерадостными и веселыми и ничем не испортить праздника, что Мередит убедила себя, будто она все навоображала и никакого несчастья не предвидится.

— С днем рождения, Мер, — прошептала Лайза, крепко обнимая подругу и вручая ей коробку в яркой обертке.

— С днем рождения, — повторил Паркер, протягивая ей небольшой тяжелый овальный футляр. — Фаррела еще нет?

— Пока не приехал, но в кухне есть вино и закуски. Я как раз ставила все на поднос.

— Сейчас помогу, — вызвалась Лайза. — Умираю от голода.

Она исчезла на кухне в облаке шелка цвета сливы, отделанного бахромой.

Проводив ее мрачным взглядом, Паркер угрюмо осведомился:

— Почему она вечно наряжается чучелом? Неужели не может одеваться как все нормальные люди?

— Потому что она не такая, как все, — пояснила Мередит. — Знаешь, — недоуменно нахмурилась она, — многие мужчины находят Лайзу потрясающей.

— Мне нравится твоя манера одеваться, — сообщил он, оценивающе оглядывая ярко-красный бархатный жакет-болеро, отделанный золотой тесьмой, с аскотским галстуком5, придававшим ей вид обманчивой невинности. Жакет был расстегнут, открывая красное платье без бретелек, присобранное у талии и ниспадавшее широкими складками. Намеренно игнорируя ее попытки защитить Лайзу, Паркер улыбнулся и сказал:

— Почему бы тебе не развернуть мой подарок до приезда Фаррела?

В серебряной оберточной бумаге оказался голубой бархатный футляр, а внутри на атласной подкладке лежал великолепный браслет с сапфирами и бриллиантами. Мередит осторожно вынула его.

— Как прекрасно, — прошептала она, чувствуя, что сердце болезненно сжимается, а внутренности скрутило тошнотным узлом. Слезы обожгли веки, так что перед глазами все поплыло, а блеск драгоценных камней сливался в одну неясную, неразличимую полосу. И в этот момент она поняла: ни браслет, ни Паркер не принадлежат ей. Паркеру не суждено стать ее мужем теперь, когда она предала его в мыслях и в сердце из-за безумной, страстной одержимости Мэттом.

Подняв голову, Мередит вынудила себя встретить выжидающий взгляд Паркера и протянула ему браслет.

— Прости, — пробормотала она, задыхаясь, — это чудесный подарок, но я… я не могу принять его, Паркер.

— Но почему… — начал было он, хотя уже знал ответ, предвидел его за мгновение до того, как она заговорила. — Так вот оно что, — резко бросил он. — Фаррел выиграл!

— Не совсем, — спокойно ответила она, — но что бы ни случилось между Мэттом и мной, мне все-таки, не следует выходить за тебя замуж. Ты заслуживаешь большего, чем жена, которая не может справиться с чувствами к другому мужчине.

После короткого напряженного молчания Паркер наконец спросил:

— Фаррел знает, что ты решила разорвать помолвку?

— Нет! — вскинулась Мередит. — И я предпочла бы, чтобы он не знал! Это только еще больше распалит его.

Паркер снова поколебался, но тут же взял браслет и решительно застегнул на руке Мередит.

— Я не собираюсь сдаваться, — сообщил он, мрачно улыбаясь. — И считаю это очередным небольшим препятствием. Как же я ненавижу этого ублюдка!

Прожужжал звонок. Паркер поднял голову и уставился на Лайзу, стоявшую в дверях с подносом.

— Какого черта ты торчишь здесь и подслушиваешь? — обрушился он на нее, как только Мередит направилась к двери, чтобы впустить Мэтта. — И долго ты тут стояла?

— Не очень, — ответила она поразительно мягко, «:, несмотря на их прежние ссоры. — Хочешь бокал вина?

— Нет, — горько усмехнулся Паркер, — скорее, всю бутылку.

Вместо того чтобы злорадствовать, Лайза наполнила бокал и поднесла ему, словно обдав при этом Паркера странно светящимся нежным взглядом огромных глаз.

В дверях появился Мэтт, и Мередит показалось, что он своим присутствием, волей и энергией наполнил всю комнату, — С днем рождения. Выглядишь ты просто потрясающе, — поздравил он, оглядывая ее всю, от гривы блестящих золотом волос до кончиков красных туфелек.

Мередит поблагодарила Мэтта, стараясь не замечать, как он ослепительно красив в сером строгом костюме, белоснежной сорочке и скромным галстуке в тонкую полоску.

Лайза первая попыталась разрядить атмосферу.

— Привет, Мэтт! — лучезарно улыбнулась она. — Ты сегодня куда больше походишь на банкира, чем Паркер.

— Да, но у меня нет ключа Фи Бета Каппа, — пошутил Мэтт, неохотно протягивая руку Паркеру. Тот так же нерешительно протянул свою.

— Лайза ненавидит банкиров, — пояснил он, отходя от Мэтта, и, налив себе еще вина, одним глотком осушил бокал. — Кстати, Фаррел, — с невероятной для него грубостью бросил Паркер, — наверное, вы забыли, что приглашены на день рождения. Лайза и я помнили об этом. Где же ваш подарок?

— Я не принес его сюда.

— Хотите сказать, что забыли, не так ли?

— Хотел сказать, что не принес его сюда.

— Наверное, нам пора отправляться в путь, — поспешно вмешалась Лайза, как и Мередит, желавшая поскорее увести мужчин в людное местечко, по возможности достаточно шумное, чтобы они не смогли препираться.

— Мередит сможет открыть мой подарок позднее. Лимузин Мэтта стоял у обочины. Лайза села в машину и Мередит последовала за ней, намеренно устроившись рядом с подругой, тем самым раз и навсегда избавляясь от перебранки по поводу того, кто и с кем должен сидеть рядом. Единственным человеком, кто полностью сохранял присутствие духа и хорошее настроение, был Джо О'Хара, который не преминул внести свою лепту в атмосферу всеобщей натянутости, с широкой улыбкой объявив:

— Добрый вечер, миссис Фаррел. Две бутылки» Дом Периньон» охлаждались в серебряных ведерках со льдом рядом с мини-баром.

— Как насчет шампанского? Я бы хотела… — начала Лайза, но в этот момент лимузин словно бешеный сорвался с места и ракетой врезался в поток машин, распластав ее по сиденью и заставив громко охнуть.

— Иисусе! — взорвался Паркер, стараясь удержать равновесие, прижатый к креслу той же невероятной силой инерции. — Ваш идиот водитель только что подрезал все четыре ряда движения и проехал на красный свет!

— Он превосходно знает, что делает, — ответил Мэтт, повышая голос, чтобы перекричать рев клаксонов обозленных водителей. И никто не заметил, что старый «шевроле» повсюду следует за лимузином, переходя из ряда в ряд с той же отчаянной лихостью. И пока лимузин мчался к скоростной трассе, рассеивая встречавшиеся по пути машины, Мэтт поднял бутылку шампанского с ледяного ложа и открыл ее.

— Поздравляю с тридцатилетием! — воскликнул он, вручая Мередит первый бокал. — Жаль только, что пропустил одиннадцать предыдущих…

— Мередит тошнит от шампанского, — перебил Паркер и, повернувшись к Мередит, с интимной улыбкой спросил:

— Помнишь, как тебе было плохо на вечере в честь годовщины свадьбы Ремингтонов?

— Но у меня тогда просто кружилась голова, — возразила Мередит, сбитая с толку его тоном и странным выбором темы.

— Ну конечно, кружилась, да еще как! — поддразнил он. — И все-таки тебя немного мутило. Заставила меня стоять с тобой на балконе в страшный холод. Помнишь, я накинул на тебя свое пальто, а потом Стен и Милли Мэйфилд тоже присоединились к нам, и мы сделали из наших пальто нечто вроде шатра.