— Тебя что-то мучит?

Да, она терзалась желанием вновь ощутить его губы на своих. Воспоминания о бурных, ослепительно прекрасных минутах, проведенных ими в постели, не давали покоя, и Мередит Бенкрофт с томно-зазывной улыбкой схватила мужа за галстук, медленно потянула к себе, дерзко глядя в затуманенные желанием глаза, и когда Мэтт был совсем близко, приподнялась на носки и одарила его поцелуем, от которого Мэтт задохнулся.

После его ухода Мередит закрыла дверь и, прислонившись к ней, закрыла глаза, мечтательно улыбаясь. Губы припухли после жгучего поцелуя, волосы растрепаны его любящими руками, щеки горят. Она ощущала себя женщиной, которую только сейчас любил мужчина, любил страстно, и она отвечала ему свободно и раскованно. Сны стали явью.

Она продолжала улыбаться при мысли о тех нежных, бесстыдных словах, которые Мэтт говорил ей, в ушах звучал глубокий низкий голос:

— Я люблю тебя.

— Я никому не дам тебя обидеть.

— Ты и представления не имеешь, что я готов сделать для тебя!

В сорока милях к северо-востоку от Бельвиля, штат Иллинойс, еще одна патрульная машина, скрежеща тормозами, остановилась рядом с остальными, скопившимися на окруженном деревьями отрезке уединенной проселочной дороги. Красно-синие сигнальные огни неестественным блеском мерцали в темноте. В небе слышался шум полицейского вертолета, освещавшего путь поисковой группе и полицейским с собаками, которые прочесывали лес в поисках улик. В неглубокой канавке на обочине следователь нагнулся над телом человека средних лет. Перекрикивая треск мотора и рев вертолетных лопастей, он окликнул местного шерифа.

— Вы зря тратите время с вашими поисковыми партиями, Эммет. Даже днем никаких улик тут не найдешь. Этого парня выбросили из машины или грузовика, и тело скатилось сюда.

— Ошибаетесь! — торжествующе воскликнул Эммет и, направив луч фонарика на какой-то предмет, поднял его.

— Черта с два! Говорю же, кто-то избил этого типа до полусмерти и вышвырнул на дорогу.

— Ошибаетесь, — повторил Эммет, подходя к следователю. — Глядите-ка, бумажник!

Следователь мотнул головой в сторону мертвеца:

— Его?

— Посмотрим, — ответил шериф, и, осветив фонариком фото на водительских правах, поднял одеяло с лица потерпевшего.

— Его! — торжествующе провозгласил он, поднося права поближе к свету.

— Черт! И не выговоришь! Какое-то иностранное имя — Станислас… Шпигальски.

— Станис… — пробормотал следователь. — Это не тот мошенник-адвокат, которого сцапали недавно в Бельвиле?

— Клянусь Богом, вы правы!

Мэтт, перекинув через одну руку пальто и держа портфель в другой, остановился у стола секретаря, помогавшей ему подготовить конференц-зал к приезду Мередит.

— Доброе утро, мистер Фаррел, — поздоровалась Джоанна.

Раздраженный едва скрытой неприязнью в голосе и откровенно недовольной физиономией, Мэтт мысленно отметил, что девушку необходимо перевести отсюда как можно скорее, и, вместо того чтобы вежливо осведомиться, хорошо ли она провела уик-энд, сухо объявил:

— Элинор Стерн позвонила мне домой сегодня утром и пожаловалась, что плохо себя чувствует. Вы, конечно, сможете заменить ее?

Это была не просьба, а приказ, и он и она понимали это.

— Да, конечно, — ответила Джоанна Саймонс, одарив его столь неподдельно-искренней улыбкой, что Мэтт невольно подумал, не ошибся ли он.

Джоанна подождала, пока новый и нежеланный президент «Хаскелл» исчезнет в своем кабинете, а потом ринулась к столу второго секретаря. Наконец-то ей представился счастливый случай. Стать, хотя бы ненадолго, секретарем самого Фаррела — эта работа предлагала неожиданные и весьма волнующие возможности.

— Вал, — шепнула она секретарю в приемной, — у тебя не сохранились имя и номер телефона того репортера из «Тэттлера», который просил тебя дать им информацию о Фарреле?

— Все есть, а тебе зачем?

— Затем, — с торжеством призналась Джоанна, — что Фаррел только что приказал мне заменить его старую грымзу. Это означает, что я получу ключи от ее стола.

Она подняла глаза, желая убедиться, что остальные секретарши, чьи столы были расставлены широким полукругом по всей приемной, заняты своим делом и не подслушивают. Большинство из них не разделяли ее нелюбви к Мэтью Фаррелу и так же верно служили новому боссу, как и старому.

— Повтори еще раз, что хотел знать репортер.

— Он спросил, как мы относимся к Фаррелу, и я ответила, что многие из нас его не выносят. Он еще хотел знать, соединяем ли мы его с Мередит Бенкрофт, когда та звонит, и приезжает ли она сюда. Особенно он интересовался тем, действительно ли они в таких хороших отношениях, как хотели показать на пресс-конференции. Я ответила, что все звонки мистеру Фаррелу идут через его секретаршу и что Мередит Бенкрофт была здесь совсем недавно на встрече с Фаррелом и его адвокатами. Репортер захотел узнать, кто еще был на этой встрече, и я объяснила, что грымза всегда сидит на таких совещаниях и это она соединяет босса с теми, кто звонит. Он спросил, вела ли она протокол. Я, конечно, ответила, что она ведет протокол почти на каждом совещании, и он сказал, что если я смогу добыть эти записи, он хорошо заплатит и вообще заплатит за любые сведения об этом совещании. Правда, не сказал, сколько.

— Не важно! Я сделала бы это без всякой платы! — злобно прошипела Джоанна. — Ему придется открыть мне стол старой клячи, а может, и шкаф с делами. Протокол наверняка хранится в одном из этих мест.

— Дай мне знать, если понадобится помощь, — напутствовала ее Валери.

Войдя в кабинет Элинор, Джоанна обнаружила, что Мэтт уже открыл ее стол, но все шкафы оставались запертыми. Быстрый обыск не дал ничего, кроме заполнявших ящики канцелярских принадлежностей и несекретных документов об операциях «Хаскелл электронике». Нигде и ничего о Мередит Бенкрофт.

— Черт! — выругалась Джоанна себе под нос и, повернувшись на стуле, взглянула в открытую дверь, соединяющую кабинеты ее и Фаррела. Мэтт стоял перед компьютером. «Наверняка изучает цифры отчетов по производству продукции за последние два дня или подсчитывает, сколько удалось загрести на этот раз», — подумала Джоанна, чувствуя все возраставшую ненависть к человеку, который сместил ее босса, повысил зарплату и премиальные… и не мог вспомнить даже, как ее зовут.

Откинувшись еще больше, Джоанна наконец увидела ключи. Они торчали в замке среднего ящика. Ключи к шкафу с делами должны быть либо на этом кольце, либо в одном из ящиков его стола.

— Доброе утро, — поздоровалась Филлис, входя в кабинет следом за Мередит. — Ну как прошел уик-энд?

И тут же с покаянным видом прикусила губу, очевидно, вспомнив о субботней драке. Мередит поняла это, но сейчас ей было все равно. Она чувствовала себя такой счастливой и беспечной! И поэтому, продолжая расстегивать портфель, окинула секретаршу насмешливым взглядом:

— А как по-твоему?

— Думаю, самым подходящим словом будет «волнующе», — подсказала Филлис, улыбаясь в ответ.

Мередит вспомнила о ласках Мэтта, о том, как они любили друг друга, и по телу разлилось восхитительное тепло.

— Думаю, ты нашла нужное определение, — кивнула она, надеясь, что голос не звучит слишком уж мечтательно, и усилием воли заставила себя вернуться мыслями к ожидающей ее работе.

— Кто-нибудь звонил сегодня утром?

— Только Нолан Уайлдер. Просил немедленно перезвонить, как только придешь.

Мередит замерла. Нолан Уайлдер был председателем совета директоров и, без сомнения, звонил, чтобы потребовать объяснений относительно субботнего скандала. Но сегодня в ярком свете дня всякие выпады с его стороны казались невероятной наглостью, если учесть обстоятельства его собственного развода, настолько отвратительные и гнусные, что потребовалось два года для вынесения судебного решения.

— Соедини меня с ним, пожалуйста, — попросила Мередит.