– Ага! Иль еще глубже, – хмыкнул Братибой, покосившись на задницу Таймира.

– Или туда, – согласился тот. – Словом, служба затейливая да веселая. Ты подумай. Скажу, как на духу: мне бы с дядькой надежного человека оставить. А то ж изведусь вдали от дома.

– И чего тебя туда несет?

– Женюсь, – нарочито обреченно вздохнул Таймир.

– Да иди ты!

– Точно говорю.

– А чего ж где поближе не нашел? – также деланно посочувствовал Братибой.

– Нашел-то я прямо под носом. Да вот упустил. Теперь двину возвращать упущенное, – от души признался Таймир.

Братибой долго молчал, уразумев, что тот не шутит. А потом чуть завистливо буркнул:

– Уж ты-то найдешь.

И понукнул коня, обгоняя счастливца, дабы не любоваться на его довольную рожу.

Багрен нехотя заполз на взгорок и замер, не веря своим глазам. Каменистая пустошь, по которой он продирался второй день кряду, канула за спиной. А впереди выстилалась дивная долина, подпертая со всех сторон высоченными крутобокими холмами. Невысокая, но сочная трава так и просилась на зубок. Таймир, что вел его под уздцы, хмыкнул – ведал кровопийца, каково это благородному коню целый день без жратвы. На то, что и самому человеку пришлось потуже затянуть пояс, долгогривому было плевать. Чай не дитё малое – озаботится, чем себя прокормить. Он-то, поди, мешков на хребте не таскал. Пусть и таких жидких, да все одно какая-никакая тягота.

А человек вновь хмыкнул и начал спускаться вниз – из-под ног по склону покатились опостылевшие камни. Он твердо придерживал загоревшегося коня, дабы тот в спешке не оступился и не переломал ноги. Ручища, что твой капкан! На таком бугае и на самом ездить можно. Багрен обиженно сопел, жадно втягивая носом сладкие запахи. Впрочем, хозяин недолго испытывал его терпение. Как спустились со склона и добрались до широкого ручья, так он и взялся расседлывать торопыгу. Сам же присел на берегу и вскоре уже жевал черствелый ржаной хлеб, сыпанув на него соли. Багрен оторвался от травы, куда зарылся носом, и принюхался. Решительно двинул к хозяину, требовательно шлепая губами. Таймир достал из мешка второй кусок, посолил и честно поделился с другом.

Их мирную обедню нарушили, когда не ждали. Багрен уловил опасный запах и злобно зафыркал. Пытался, было, взбрыкнуть, да Таймир подскочил, поймал узду. Повис на шее коня, окоротив его испуг, достал меч, оглянулся. Огромная черная кошка медленно и величаво перетекла с высокого валуна на обширную облезлую кочку. Щурясь, повела глазами на сторону, ровно вовсе и не любопытствовала на путников, забравшихся в ее земли. Затем присела, все также отворачивая морду и поигрывая хвостом. Таймир прихватил скрутку аркана и потащил Багрена подальше в сторонку. Привязал его к невысокому корявому деревцу, ободряюще похлопал по шее и оставил пастись. А после направился к дикой кошке, что невесть каким побытом заблудилась с юга – где такие только и проживают – далеко на север. Шел спокойно, не торопясь, но и не удерживая шаг. Кошка вела его немигающими желтоватыми глазами, в которых Таймиру чудилась явная издевка.

А что? Да, он здорово волновался. Не из-за этого ее облика – больно надо. Его пугала лишь немилость, случись ей обидеться на него сверх ожидаемой меры. Правда, прежде за Ялькой такого не водилось. Но, кто знает, чего из нее, в конце концов, выросло? Девицы из тихих соплюшек порой такие получаются, что в пору за голову хвататься. А эта, к тому же, и породы далеко не простой. Кошка тотчас доказала его опасения, прижав уши к темечку и оскалившись во всю свою отменную пасть.

– Не балуй, – буркнул Таймир себе под нос.

Она услыхала и захлопнула пасть. Воткнулась носом себе под лапы, будто обнаружила там что-то поинтересней надвигающегося на нее человека. Но, стоило ему приблизиться, прыгнула в сторону, махнув у него под носом длинным гибким хвостом. Он попытался, но ухватиться за него не поспел. А жаль!

– Я чего, за тобой бегать должен? – грозно процедил Таймир, встав столбом и уперев руки в боки. – А ну, живо вернись!

Кошка замерла, мотая хвостом и пялясь в сторону. Затем неохотно поплелась к нему, зыркая исподлобья на суженого.

– Обернись, – сухо приказал тот.

Она еще чуток покапризничала, поотворачивала на все стороны морду, то и дело обиженно порыкивая. Но, наконец-то, подернулась дымкой. Правда, так и осталась торчать на корточках, испытующе заглядывая ему в глаза снизу вверх. Писаной красавицей Ялька не стала. Но худощавое ее личико так и дышало неведомой назойливой притягательностью. А на взгляд этих огромных дивного разреза глаз Таймир едва не прыгнул, будто кот на мышь. Диво, что удержался, соблюдая достоинство. Вытянулась его невестушка здорово. Окрепла, хотя пышности телесной не обрела: как была худышкой, так и осталась. Волосы, как и прежде, тщательно высветлены, следуя заветам Благойлы. Небрежно сплетенная кое-как коса болтается аж до колен. Все та же замшевая непритязательная одежка чистотой не блещет. Из прибавленья лишь два костяных ножа на поясе – небось, Свантар озаботился, коли уж верное железо оборотням никак не подходит.

Таймир протянул к ней руку и тихо позвал:

– Иди ко мне.

Ялька настороженно поднялась. Чуток помялась и нерешительно шагнула к нему. Он цапнул ее за руку и притянул к себе, накрепко прихватив и прижав всем телом. Девчонка, было, дернулась побрыкаться, да замерла. Ее тело заметно подрагивало, привыкая к его близости – прежде никто не позволял себе этакие вольности. Черные глаза впились в щетинистый бугристый подбородок, прожигая в нем дыру. Руки уперлись в широкую грудь, нервно елозя по ней сжатыми кулачками. Она все больше обмякала в железных руках, не оставивших ей никакой воли.

– Ну, вот и ты, – выдохнул Таймир ей в висок и прижался к нему губами.

– Соскучился? – не без подозрения пробубнила Ялька и ткнулась носом в его шею.

– Нечеловечески, – прохрипел он, запуская руку под тяжелую косу на затылке. – Без тебя все немило. Вконец скурвился. Опротивело без тебя…

Она подняла к нему вытаращенные в усилие поверить глаза. Врать нечего: он еще чуток опасался ее породы. Но одолевавшее всю дорогу желание пересилило. Таймир легко невесомо поцеловал ее, ощутив себя прям каким-то нецелованным мальцом. И слегка обалдел, когда она издала нутряную хриплую кошачью трель удовольствия. Тут уж его прорвало. Так накрыло, что и сам дивился тому, как жадно мучил нежные губы. Как расцеловывал лицо своей любушки. Как стискивал ее хрупкое тело, ровно кто мог ее отнять. В груди Яльки беспрестанно рокотало, распаляя его все больше и больше. Сам не ведал, как умудрился вовремя остановиться. С диким трудом оторвался и залюбовался ее сияющими глазенками.

– Ты навсегда пришел? – пролепетала она припухшими губками и принялась тереться о его плечи, ну, чисто по-кошачьи.

– А как иначе? – прошептал Таймир и утопил губы в растормошенных волосах.

– Я теперь твоя жена? – озаботилась Ялька, не прекращая урчать.

– Да.

– Самая настоящая? Такая, как есть?

– Такая, как есть, – улыбнулся Таймир. – Такая вот разношерстная… моя.

Он смотрел поверх ее головы на пяток северян, что неслись к ним верхом, тревожно вытягивая шеи. Даже мечи повытаскивали про всякий случай. Таймир криво усмехнулся и сощурился. Но думал он не о них. Ему вдруг представился бестолковый мясистый черный котенок на его коленях…, отчего-то жующий отцовский пояс. И это вот зубастое чудовище он станет называть Велисавом в честь покойного батюшки. Мысленно примерил родное имя на котенка – выходило преотлично. Он поймал пальцами подбородок ластящейся Яльки и крепко поцеловал жену.

– Пора. Веди меня домой. Притомился я в дороге. И жрать хочется. Найдешь, чем мужа попотчевать?

– Ага! – поспешно замотала она головой, расплескивая глазами радость на все стороны.

– Так веди… – отпустил он ее, наконец-то, на волю. – Веди… моя разношерстная.