— Всё на своих местах, Вер. Я ничего не трогал, — говорит он бархатистым голосом, внимательно наблюдая за каждым моим движением.

— У тебя здесь идеально чисто, — тихо отмечаю я, стараясь игнорировать его взгляд и интонацию.

— Домработница теперь приходит три раза в неделю вместо одного.

Вот так! Логично. Ведь теперь нет Веры, чтобы следить за порядком. А к чистоте и уюту его приучила именно я. Только больше меня это не касается. Теперь это не моя забота.

— Вер, свари кофе, пока я закину стирку, — с уверенностью произносит Максим, заглядывая на кухню. Делает это он так легко и просто, будто этого месяца вообще не существовало. И я всё ещё живу здесь, и у нас всё хорошо.

Впрочем, мне несложно. Тем более, если он утверждает, что ничего не двигал и всё на своих местах.

Открываю привычный ящик с чаем и кофе. Удивлённо замечаю упаковку кофе в дрип — пакетах. Значит, он перестал варить и теперь использует этот быстрый метод.

Я беру турку, точно отмеряю нужное количество кофе и воды, ставлю на плиту. Пока напиток нагревается, прислушиваюсь к шуму в ванной: звуки нажатия кнопок и заполнения стиральной машины водой. Может, стоило помочь? Или снова словлю тот осуждающий взгляд? Пусть сам справляется, это не так сложно, в конце концов. Отвлекаюсь, чтобы снять турку с закипающим кофе и вновь поставить на плиту. Повторяю так несколько раз. Так кофе будет иметь самый насыщенный и приятный вкус.  К ни го ед . нет

Не замечаю, как Максим уже вышел из ванной и теперь стоит в дверном проеме. Он опирается плечом на косяк. Его поза выглядит расслабленной, но одновременно уверенной. Руки скрещены на груди, что придает ему некоторую загадочность. Когда мой взгляд падает на него, я начинаю беспокоиться от пристального взгляда Воронцова, который скрывает что-то большее, чем простое любопытство. Чёрные, словно ночное небо, глаза Максима сверкают искорками, будто в них скрывается целая вселенная эмоций и мыслей. Я чувствую, как его взгляд проникает в самую глубину моей души, заставляя меня ощущать волнение и трепет. Напряжение в воздухе становится невыносимым. Мысли о том, что происходит между нами, заставляют мое сердце биться сильнее, и я не могу понять, связано ли это с предвкушением или страхом совершить ошибку.

— Пожалуйста, не делай этого… — тихо произношу я, неотрывно глядя на пенку кофе, которая, как нетерпеливый ребенок, норовит соскользнуть с поверхности напитка.

— Что именно не делать? — спрашивает Максим с притворным удивлением в голосе.

На секунду представляю, как он поднимает брови и слегка хмурится, образуя поперечные морщины между ними, и уголки его губ изгибаются в лёгкой усмешке.

Будто он не понимает, о чём я говорю!

— Не смотри на меня так… — говорю я, переводя взгляд на Максима и убирая с плиты готовый кофе.

— Я тебя смущаю? — чуть склонив голову, Максим внимательно наблюдает за мной. Его глаза, глубокие и задумчивые, как зеркала, отражают мои собственные сомнения и страхи. Я ощущаю, как щеки начинают гореть, и понимаю, что не смогу ничего скрыть и решаюсь ответить.

— Причём здесь это? Меня больше беспокоит, зачем ты это делаешь? — признаюсь я, вспыхивая как пламя. — Твоя уверенность выбивает у меня почву из-под ног…

Максим слегка улыбается, но в его улыбке нет ни сарказма, ни злорадства. Он просто смотрит, как будто действительно пытается меня понять.

Я глубоко вздыхаю и решаюсь сказать те слова, которые крутились у меня в голове последние несколько дней:

— Нам не следует этого делать. Мы разводимся. Я просто опасаюсь, что запутаюсь ещё сильнее, хотя уже с трудом справляюсь с нашим расставанием. Поэтому я не уверена, что готова на этот шаг.

— Что именно мы не должны делать, Вер? — спрашивает он с легким оттенком иронии.

«Да он просто издевается!» Думаю я, рассерженно хмыкнув и качнув головой.

— Может, хватит говорить одними вопросами? Ты ведь всё прекрасно понимаешь! — возмущенно восклицаю я, будучи недовольной его поведением.

— Не понимаю, Вера. Для меня все как прежде. Я люблю тебя, и ты моя жена, — произносит он, разбрасываясь словами, на которые у него больше нет прав.

Трудно поверить, что он говорит это так просто. После всего, что произошло. Мне хочется зажать ладонями уши, чтобы не слышать этого.

— Вот в этом наша разница. Для меня изменилось абсолютно всё, — тихо отвечаю я, отворачиваясь.

— Вера, — доносится до меня голос мужа. В его тоне слышится какой-то надрыв.

Внутри все разрывается на части. Я закрываю лицо руками и начинаю нервно смеяться, не в силах остановиться.

— Всё говоришь? — хриплым голосом произносит Максим, отталкиваясь от косяка и приближаясь ко мне сзади.

Я замираю и перестаю смеяться, когда горячие ладони невесомо касаются моих бедер и смыкаются на животе. Дыхание срывается от его близости, от его запаха, что меня окутывает.

Вдох — выдох.

Прикрываю тяжелые веки и крепко зажмуриваюсь, когда мурашки начинают ползти по коже. Хочется прогнать это наваждение. Кладу свои руки поверх его, пытаясь высвободиться из нежных и требовательных оков.

— А с этим что будем делать? — хриплый голос звучит над ухом. Максим наклоняется, легко касается губами шеи, и тело покрывается новой порцией мурашек. Затем он нежно прикусывает кожу и ведет дорожку поцелуев к уху.

Он делает это намеренно. Прекрасно знает, что меня это заводит. Особенно когда на его щеках появляется легкая щетина.

— Ничего. Это простая физиология… — бормочу я, сама не веря в то, что говорю.

Максим, словно в доказательство обратного, хмыкает самодовольно и резко толкается, упираясь твердым пахом мне в поясницу. Коротко и сдавленно стонет при этом.

Ох, его слишком много. Я бы могла сопротивляться, накричать на него, оттолкнуть. Но я не могу этого сделать.

И не хочу! Да! Готова крикнуть всему миру, признать, что я слабая! Это моя сиюминутная слабость. Боже, как же я соскучилась по его ласкам. По нему…

Его руки оживают, нежно скользя по моим бедрам, животу и поднимаясь к груди. От этих ласк возникает дикое желание откинуться головой на его плечо, прикрыть глаза и забыть обо всем на свете. Сдерживая его из последних сил, разворачиваюсь в мужских объятиях, упираясь ладонями в его грудь, слегка смяв его домашнюю футболку.

Поднимаю взгляд и сосредотачиваюсь на его лице. Воронцов по-прежнему крепко прижимает меня к себе, и по огоньку в его глазах и порочной ухмылке видно, что он не собирается отпускать. Он переводит взгляд на мои губы, наклоняется и едва ощутимо целует уголок рта. Его язык скользит по моей нижней губе, увлекая меня в жаркий и страстный поцелуй.

Я тихонько стону и дрожу. Жаркая волна прокатывается по моему телу, вынуждая мышцы в нижней части живота невольно сокращаться.

— Физиология, говоришь? — отрывается от меня и самодовольно улыбается, как будто сделал великое открытие.

— Она самая…

Максим сильнее прижимает меня к себе, и я ощущаю его многообещающее желание. Он начинает издавать шипящие звуки, очевидно, из-за дискомфорта, вызванного возбуждением или напряжением в больной ноге. Я стараюсь немного отстраниться и изменить положение тела, чтобы хоть немного облегчить его состояние.

Голова идёт кругом. Вскрикиваю от неожиданности, когда Максим начинает пятиться назад, и останавливается лишь тогда, когда натыкается на кухонный диванчик и усаживается на него. Я оказываюсь сверху, встречая и мгновенно отвечая на его страстный поцелуй. Поглаживаю его плечи и шею, погружаюсь в его густые, слегка отросшие волосы.

Все происходит так стремительно, что я не успеваю понять, как Максим быстро справляется с одеждой и проникает в меня. Мощный толчок выбивает весь воздух из груди. Я начинаю двигаться медленно, постепенно увеличивая ритм. Мы страстно целуемся и трогаем друг друга повсюду. Оба стонем.

— Моя девочка… — шепчет Максим, выдыхая в пространство между моей шеей и плечом.