Так было в детстве, когда мы с папой возвращались вечером с тренировок или соревнований — заряженные, счастливые. Обсуждали взахлеб события. Юля слушала и всегда молчала. Мы не брали ее, у нее не получалось. И когда я замечала, что сестра грустит, то приходила к ней в комнату и предлагала вместе посмотреть очередной ее любимый дурацкий сериал, который на дух не переносила. Мы родились в один день с разницей в несколько минут. Росли в одной семье, обе обожали отца и по-своему старались ему понравиться. Юля всегда стремилась выйти замуж за чемпиона, а я хотела стать чемпионом сама.

Мы были разными, но при этом дружили. И от мысли, что я потеряю сестру навсегда, становится невыносимо тяжело. Глаза наполняются слезами.

Молчим с полминуты, потом я снова смотрю на Юлю снизу вверх. Она упрямо повторяет:

— Это был мой красавчик с израненной душой. Я его первая присмотрела.

— Я его очень полюбила.

Встаю и возвращаюсь на свое место, давая ей время обдумать услышанное.

— Тима? Полюбила Тима? — Юля вытирает губы салфеткой, роняет ее, наклоняется, поднимает. Пялится на меня исподлобья, как на дурочку. — Прям полюбила? Как Сашу?

Саша — это мой бывший парень из универа.

— Боюсь, что сильнее. Мне все равно, каким он приедет в заезде, понимаешь? Он уже для меня лучший.

Мы глядим друг на друга. Юля вздыхает:

— Сочувствую, систер.

Я пожимаю плечами.

— Агаев жить готов в гараже. Я сто раз его высмеивала: купи уже дом на колесах с отсеком для тачки, будет тебе зашибись. Вижу, он так и сделал по итогу, — ухмыляется она. — И говорит Тим только о тачках. Тачки-тачки-тачки… Хотя ты ж тоже это все любишь… — Юля стреляет глазами в пол. — И все же зря ты.

— Тебе очень больно?

Я беру вилку, режу ребром свой десерт. Сестра молча наблюдает за моими действиями.

— Я ему вообще-то писала, — произносит она. — Тим меня заблокировал. Думала: ну надо же какой обидчивый! А он, оказывается, женился. Могла бы предупредить. Такие новости про сестру и бывшего парня узнавать из ролика в интернете…

— Мне жаль. Как мама?

— В Португалии отдыхает, там бархатный сезон. После твоей выходки ей нужно было прийти в себя. Ты всегда была непредсказуемой. Шилов сказал, что ты сбежала с парнем, не подписав доверенности. Мы и злились, и все равно переживали, боялись, что этот хрен неизвестный тебя доведет и бросит где-нибудь. Я… сообщила маме, что ты нашлась в Красноярске.

— Понятно.

— Как ты, кстати? — Юля стучит пальцем по виску.

— Хорошо. Он… заботится обо мне. Не допускает… перегрузки нервной системы. Успокаивает.

— Агай? — Ее брови ползут вверх.

— Да.

Она хмыкает.

— Может, у гребаного Тимофея Агаева тоже есть чертов близнец, и ты сейчас не с тем братом, с которым была я.

— Боюсь, что с тем же. Многое из твоих рассказов совпало.

— Да? — смеется Юля. — Ладно. Я поеду домой, надо это все переварить. — Она поднимается.

— Злишься на меня?

— Ты права, мне больно. Очень. Знаешь, наверное, у нас с ним все было не так плохо, как я тебе рассказывала. Кстати, я сначала решила, что Тим мне мстит таким образом. Ну, на тебе женившись. А потом догадалась, что он, скорее всего, обо мне забыл. Как часто забывал во время отношений. И вот это реально больно. Маргарите Юрьевне привет, ее десерт, как всегда, пальчики оближешь.

— Может, посидим еще?

— Нет. Не сейчас. Я люблю тебя, Настя, но сейчас я не рада, что ты вышла из психушки, и это ощущение мне не нравится. Я не хочу наделать глупостей. Мама тебе позвонит, как придет в себя. Только номер бы узнать.

— Я напишу потом. У меня нет телефона.

— Ясно.

Юля берет куртку, я тоже встаю, наблюдаю, как она одевается.

— Обнимать не буду. Уж прости. Пусть он тебя обнимает, раз ты сделала такой выбор.

— Юляш, — окликаю напоследок.

Она оборачивается.

— Скажи маме, что подписывать я ничего не буду. Это мои деньги, и теперь я сама буду ими распоряжаться.

Сестра кивает и уходит, хлопнув дверью. Я возвращаюсь за столик и делаю глоток капучино. Сердце колотится быстро. На разрыв.

Тим

Колонки в баре пашут годно, аж на улице чувствуются вибрации.

Мы рядом с излюбленным местом фанов автоспорта. Едва вышли из такси — попали в эпицентр внимания. Жаль, «супры» нет. На парковке отведенное для нее место пустует. Когда-то, будучи на пике, я расслаблялся здесь каждую неделю, но сегодня есть дела.

Короче. Обычно всем этим дерьмом занимался менеджер Вася. То есть Василий Евгеньевич. Тот еще козлина, не хуже Игоря Смолина, но деньги в «Скорость 360» он приносил стабильно. Некоторые люди рождены для того, чтобы, простите, пиздеть. Это их хлеб и масло, и что самое удивительное, им самим нравится.

В команде все было четко: механики строили тачки, пилоты — приводили их к финишу как можно быстрее и по возможности не гробили. Небо было синим, асфальт серым, а воздух прозрачным. Надеюсь, в будущем я вернусь к такому же простому и понятному положению вещей, а пока наш квартет отвечает сам за себя.

— Вася опять звонил, — сообщает Григорий.

Непривычно видеть его в чем-то кроме робы. Белая рубашка, новые мажорские кроссовки. Руки, правда, стыд и позор.

— Григорий! Да ептвоюмать, так сложно помыться?

Он пялится на свои посиневшие пальцы.

— Черт, они чистые! Это краска и масло, въелись, хрен очистишь. Я тер и пемолюксом, и щеткой. Только с мясом слезает. Больно, зараза.

Действительно, кожа кое-где содрана до крови.

— А перчатки что? Для полупокеров, да? — отчитываю его как пацана.

Гриха пожимает плечами и мнется:

— Да нет, при чем здесь… Щас денег на них нет. Сильно заметно, да? Черт, нужно купить перчатки.

— Кажется, что грязь… Так и что Вася? Я же ему сказал, что мы больше в его услугах не нуждаемся.

Семен с женой стоят чуть поодаль, тоже приехали праздновать.

— У него вроде как предложения от «ХайЛайн», «НитроДинамикс» и VelocityTech.

— С «НитроДинамикс» у нас и так сегодня встреча, а вот VelocityTech… — Цокаю языком. Отличные шины. Нам бы они не помешали. И тем не менее. — Ты его послал же? Вася, сукин сын, знает, как подмазаться. Развалил команду в трудный момент, рассорил всех и слился…

Не успеваю я закончить, как к нам подбегает толпа девчонок, пара из которых мне знакомы. Щебечут, поздравляют.

— Тим, можно фото?

— Ты просто рвешь всех на трассе!

— Я такое обожаю!

Мы с Григорием переглядываемся.

Вот оно. Неотвратимое, блядь, сгущение новой реальности. Реальности славы. После фестиваля меня захлестывает круговорот событий, внимания, щедрых намеков и предложений.

Глаза фанаток всегда горят ярко. Девицы меняются, их полные восхищения глаза — никогда. Светят, греют. Лучшее топливо для спортсменов. Большую часть времени мы тренируется и работаем на износ, но потом, после гонки, начинаются недели триумфа. Раньше мне казалось, что жить стоит только ради этих недель.

Ощущение собственной исключительности и власти пьянит. Особенно власти. Можно выбрать любую. Или даже нескольких. Сейчас. Даже с руками Григория.

Меня наперебой спрашивают, правда ли я женился. Показываю кольцо и киваю. Девчонки в шоке и одновременно почему-то в восторге. Как будто теперь я еще интереснее…

Гриха стреляет телефонный номерок, мне тоже сообщают, что напишут в личку.

В этот момент к нам подходит Иван Королев, российский представитель «НитроДинамикс». Он разгоняет фан-клуб, и я протягиваю руку.

Бар встречает аплодисментами и протяжным свистом. Мы поднимаем ладони в приветствии. Здороваемся, общаемся, принимаем поздравления.

— Как я и сказал по телефону, — не дождавшись, пока нас проводят на второй этаж, в ВИП-ложу, говорит Королев, — мы готовы полностью поддержать твою команду в Нюрбургринге. Это не просто предложение, это гарант нашей уверенности в твоих возможностях.