— Ой, да ладно, — простонала она.

Он резко напрягся, и Блэсфим проследила за его взглядом. К ним направлялся Призрак со строгим выражением лица и золотистым огнём в глазах. Похоже, Шакван ему уже всё рассказала.

— Хочешь сказать мне, какого хера случилось с блаженным?

— Я налажала. — Она сморщилась на дрожь в голосе. — И беру на себя полную ответственность за произошедшее.

Призрак покосился на Ревенанта, а затем опять посмотрел на Блас.

— Можем мы поговорить наедине?

— Конечно

На лицо Ревенанта легла тень, но ему удалось выдавить улыбку во все тридцать два зуба, демонстрируя клыки и не выказывая радости.

— Я подожду здесь.

Призрак отошёл с ней на несколько шагов.　

— В чём дело, Блэсфим. Ошибка серьёзная, несвойственная тебе.

— Знаю. Я не знаю, чем я думала. Была отвлечена происходящим с матерью и… ну ты знаешь. Мне нет оправданий, — призналась она. — Я согласна на дополнительные смены, работу уборщицы. Всё, что не придумаешь.

— Мне нужно, чтобы ты прояснила голову, — голос Призрака был твёрд, а в глазах сверкали золотистые искры злобы. — Ты мечешься между работой, матерь и… другими обязанностями. С этого момента, ты не лечишь больных. Только административная деятельность, пока мы не найдёт способ тебя замаскировать.

— Что? Погоди, нет…

— Моё решение окончательное, — прервал он её тоном, не терпящим возражений.

Глаза Блас обожгли слёзы. Работа была всем для неё, особенно сейчас, когда в её квартире на неё напали, а мать скрывалась.

— Слушай, — начал он уже менее яростным тоном. — Это не меняет твоего статуса. Ты всё ещё управляешь клиникой. Но вне игры. Ты нужна со свежей головой.

Он был прав, но она не могла подавить чувство, что подвела его. Подвела каждого в клинике. Всю свою жизнь — даже тогда, когда они с матерью переезжали из города в город, чтобы их не поймали — она хотела лишь быть врачом. Желание помогать другим всегда крепло в её душе, а ещё сильнее было желание жить в дружной «семье».

Теперь она не могла помогать людям, и её «семья» видела в ней лишь проблему и того, кому нельзя доверять. Глаза жгли слёзы, но она сдержала их. Господи, она по-идиотски себя чувствовала.

— Мы все были на твоём месте, Блэсфим, — мягко сказал Призрак. — Иногда личные проблемы мешают профессиональной деятельности и наоборот. Поэтому их нужно решать, прежде чем жить дальше. — Он посмотрел на Рева, который, словно ястреб следил за ним, и продолжил тише: — Я разговаривал с Ривером про Гэтель. У него есть идея, но она или сработает или нет, правда выбора у нас нет. Учитывая рост плода, Гэтель может в любой момент родить. Дай мне знать, когда Ревенант будет готов отвести кого-то к ней.

— Поэтому мы здесь. Он хочет отвести меня.

Призрак отрывисто кивнул.

— Я пойду.

Она схватила его за руку, и выругалась на низкий рык Ревенанта. Ради безопасности всех, она отпустила Риза.　

— Он не хочет работать с кем-то ещё, а я не могу дать кому-то так рисковать. Пойду я.

— Блэсфим, это не твоя битва.

— Призрак, ты ради больницы миллион раз рисковал своей жизнью. Но теперь у тебя есть семья, а у меня нет. И Ревенант… я не доверяю ему, если ты пойдёшь, да он тебя не возьмёт. Если кому и безопасно с ним, так это мне.

— Блэсфим…

— Прошу, не спорь. Ты знаешь, что я права.

Закрыв глаза, Призрак глубоко выдохнул.

— Возьми голубую акушерскую сумку в моём офисе. В ней лежит шприц со специальной пометкой. Лекарство начнёт действовать через полчаса. Ты поймёшь что делать.

— Что там за лекарство?

— Кое-что под названием соларум. Это и есть идея Ривера.

Блас слышала, что ангелы создают, сжижая солнечные лучи, оружие против зла. Соларум относился к этому?

Внезапно ожил интерком, из которого донеслось имя Призрака, а стены окрасились красным, что означало, что в неотложку поступил срочный пациент.

— Мне нужно идти, — сказал он. — Но Блэсфим, твоё отстранение ничего не значит. Ты по-прежнему жизненно важная часть больницы и клиники. Мы с Фантомом ищем всё, что могло бы помочь с твоей проблемой. Будь осторожна. Сейчас самое важное — твоя безопасность. Поняла?

Она отрывисто закивала, потому что не могла говорить из-за кома в горле.

— Хорошо. Возвращайся сюда после встречи с Гэтель. Поняла?

Она опять кивнула. Призрак ушёл, но перед ней тут же оказался Ревенант, должно быть перенёсся.

— Что произошло? — потребовал он. — Он заставил тебя плакать. Хочешь, я его убью?

— Нет, — проскрежетала она. — И, прошу, не связывайся с Шакван. Убить её или… кое-что другое.

Она не могла поверить, что только что попросила его не заниматься сексом с суккубом, но она не могла поверить и в то, что едва не прикончила пациента.

— Тогда что? Мне не нравится видеть тебя… — он резко замолчал, проклиная себя за признание в чувствах, как нормальные люди. — Тебя расстроенной. Блэсфим, мне нужно что-то сделать.

Она посмотрела на него, отчаянно ища всё, что угодно, что он мог сделать, чтобы заставить её не думать о случившемся. Она совершила практически фатальную ошибку, и теперь лишилась работы. Даже если временно отстранена, через пару дней прикрытие Неистинного Ангела испариться и её уволят. На неё будут смотреть, как на убийцу.

— В мой кабинет, — сказала она. — Мне нужно отсюда выбраться…

Они тут же оказались у её стола.

— Что-то ещё? — Он приподнял её лицо за подбородок. От собственничества, сверкавшего в его глазах, она судорожно вдохнула. Его взгляд оставлял на её коже эротический загар. — Прошу, Блэсфим, позволь помочь тебе.

— Зачем? — спросила она. — Почему ты хочешь мне помочь? Почему ты так чертовски одержим мной?

— Не знаю. — Он провёл подушечкой большого пальца по линии её подбородка, и Блас подалась вперёд, нуждаясь в его прикосновениях. — Что-то в тебе манит меня. Неистинные Ангелы всегда мрачные, но в тебе есть свет, который рвётся наружу и согревает меня.

Блас следовало опасаться, как бы Рев не заметил трещин в её маскировке, но каждый раз, когда он говорит, что она отличается, Блас принимает это за комплимент. Ему нравилось, что она нестандартный неистинный ангел.

Склонившись, он коснулся её губ своими.　

— А меня, Блэсфим, уже очень давно ничто не согревало

Его слова стали бальзамом, нежностью, которая и успокоила её и возбудила. Она уже знала, чего хотела, хоть и знала, что это не правильно, но ей стало плевать. Слишком поздно для сожалений.

— Трахни меня, — проговорила она. — Позволь забыть обо всём этом.

Он тут же крепко её обнял.

— Уверена?

— Да. — В этот самый сумасшедший в её жизни момент, именно в этом она и была уверена.

Если бы Ревенант мог сохранить этот момент в капсуле времени, он бы сделал это. Если бы мог продлить этот миг, чтобы он длился вечно, так бы и поступил.

С тех пор как его мать умерла, другая женщина впервые нуждалась в нем. Действительно нуждалась, и что-то внутри него надломилось.

Именно по этой причине он спас блаженного демона. Не потому что хотел, чтобы Блэсфим была в долгу перед ним, а потому что нуждалась в нем, даже если сама этого не осознавала. И что-то в ней заставляло его, творить добро, даже если все, что он сделал, это спас жизнь демона, который, вероятно, не пошевелил бы и пальцем, чтобы спасти кого-либо ещё.

Он посмотрел на красивую женщину, стоящую перед ним, её глаза были наполнены болью, которая так отчётливо разрывала её, и он знал, что сделает все, что она попросит. Он был идиотом — идиотом, который все ещё игнорировал проклятый призыв сатаны — но сейчас ему было все равно.

Она была благородной женщиной, которую он не заслуживал. Он твёрдо понимал это, наблюдая за её признанием серьёзной ошибки, которую она могла бы легко скрыть. Вместо этого она столкнулась со своим боссом, как воин, и приняла наказание.

Женщина была уникальна, уникальна не только среди ложных ангелов, но и большинства демонов.