— Какого чёрта ты делаешь у меня дома? — Рафаэль окинул взглядом золотые крылья, которые Ривер раскрыл намеренно, чтобы напомнить, что он в тысячу раз сильнее архангела.

— Пришёл спросить, через, сколько ты собираешься свергнуть Метатрона.

Рафаэль, казалось, искренне, рассмеялся.　

— Не представляю, о чём ты говоришь.

— Ну, да. У меня нет времени на игры, так что просто всё выложу. Я знаю, что ты работал со Стамтиэлем последние двести лет. И я даю тебе выбор. Либо я веду тебя к Метатрону на казнь, либо дам шанс выжить.

— Вперёд. — Рафаэль скрестил руки на груди. — Веди к Метатрону. У тебя нет доказательств…

— У меня есть Стамтиэль.

Все краски сошли с лица Рафаэля.　

— Ты лжёшь.

Ривер силой мысли показал на дальней стене живое изображение Харвестер, стоящей рядом со связанным мужчиной ангелом. Усмехнувшись, она помахала им рукой. Ривер махнул обратно, и она послала ему воздушный поцелуй, нахально подмигнув.

— Как видишь, он жив и готов всё выболтать в обмен на жизнь. — Однако, это бесполезно. Харвестер лишь ждала отмашки.

— Как? — Рафаэль ахнул. — Как ты его нашёл?

— Я бы хотел приписать заслугу себе, но здесь постарался Азагот. А мы лишь его замочим. — Ривер покачал головой. — Не стоило лезть к жене Мрачного Жнеца.

— Это не я! Это Стамтиэль…

Ривер вмазал архангелу в челюсть, радуясь хрусту костей. Плохо, что Рафаэль тут же излечился, а капля крови в уголке губ исчезла, едва появившись.

— Ты отдал приказ, — Ривер хмыкнул. — Пора. Пришло время тебе заплатить за каждое чудовищное деяние. Но хочешь знать, что действительно обеспечило тебе место в моём списке на отмщение? — Ривер медленно пошёл на архангела, наслаждаясь, как с каждым шагом страх в глазах Рафаэля укреплялся. Архангел хотел перенестись, но Ривер уже поставил ограничительный щит, чтобы архангел никуда не делся.

— Прошу, — взмолился Рафаэль. — Всё, что я делал, лишь во благо Небес…

— Во благо Небес? Серьёзно? Стало ли Небесам легче, когда ты украл не рождённого ребёнка моей дочери и пытался поместить его в утробу Гэтель?

— Я отдал ребёнка, — запротестовал Рафаэль, хотя его голос больше походил на жалостливое скуление, что выбешивало Ривера.

— Лишь потому, что Харвестер согласилась в обмен переспать с тобой, — Ривер схватил Рафаэля за горло и поднял в воздух. — Я бы убил тебя, но есть другой план.

— Прошу…

— Заткнись. Пора платить за все деяния, Рафаэль, пожнёшь всё, что посеял.

Блэсфим вышагивала вокруг столика в кафетерии, ставшим её временным офисом, обдумывая, как разобраться с осадой ЦБП и клиники, избавиться от Сатаны и Рафаэля, а ещё удержать Ревенанта. Большинство идей могло решить одну проблему, несколько — две, но ни одна не решала все три. Должен же быть выход. Она не могла отказаться от Ревенанта. Ей плевать, что придётся всю жизнь скрываться. Но она могла бы подставить его под гнев Сатаны. В нескольких метрах от неё материализовался Ревенант, и она тут же кинулась к нему.　

— Что случилось? Где Ривер?

Ревенант крепко её обнял, но чувство покоя и правильности сменились насторожённостью, когда она ощутила напряжение его тела. Что-то не так.

— Всё будет хорошо, — прошептал он.

Из-за того, что Блас была прижата к его груди, говорила она приглушённо.

— Ревенант, ты меня пугаешь.

— Слушай меня, — сказал он, отстраняясь, чтобы посмотреть прямо ей в глаза. — Рафаэль больше не проблема для тебя и твоей матери, и ангелы снаружи уже уходят. Но мне нужно, чтобы ты произнесла заклятие пруоси.

— Проклятье, что происходит?

Он с невероятной нежностью, так несвойственной мужчине, известному, как Истребитель, положил тёплые руки на её щеки.　

— Я должен убедиться, что Сатана никогда больше тебя не побеспокоит.

У Блас свело живот, и она задумалась, не решил ли перекус вновь увидеть белый свет?　

— Мне очень это не нравится.

— Это важно, — сказал он серьёзным тоном, никак не успокаивая тошноту. — Если я не вернусь, Ривер позаботится о твоей безопасности. Просто пообещай, что произнесёшь заклятие.

У неё так колотилось сердце, словно выбивало азбукой Морзе «Твою же мать».

— Если ты не вернёшься? — Она схватила его за бицепсы, впиваясь ногтями в кожу, как будто пыталась заставить его остаться. — Ревенант, нет. Что бы ты там не планировал, не делай.

— Я должен, и мне нужно, чтобы ты была в безопасности. — Он нежно провёл костяшками пальцев по линии её подбородка. — И не жди. Я никогда не верил в судьбу, но так… должно быть.

— Прошу, не смей, — взмолилась она, наплевав на гордость. — Ты не можешь. Не можешь войти в мою жизнь, заставить меня влюбиться в тебя, а потом уйти!

— Ты влюбилась в меня? — он самодовольно улыбнулся одним уголком губ.

— А то ты не знаешь, — прошептала она.

Наклонившись, он томно её поцеловал.　

— Спасибо. За последнюю неделю я жил больше, чем всю жизнь. Ты бабочка, Блэсфим, и твоя красота преобразует всё вокруг.

Он отступил, и паника охватила её.

— Нет. — Она потянулась к Ревенанту, но он отступил ещё и кивнул кому-то позади неё. Слишком поздно она поняла, что произошло. Её схватил Призрак, прижимая спиной к сильной груди и не давая двигаться к Ревенанту, несмотря на все её старания. — Нет! — закричала она. — Не делай этого!

На мучительную, мимолётную секунду Блас показалось, что она видела в глазах Ревенанта слёзы, а затем он ушёл. Она смотрела на пустое пространство, где стоял Ревенант, и когда разумом она осознала увиденное, обмякла в руках Призрака и начала рыдать. Она плакала, пока больше не осталось слёз.

* * *

Ревенант ещё дрожал после прощания с Блэсфим, когда материализовался в комнатах Гэтель. Каким-то чудом, Блэсфим его полюбила, отчего всё было только хуже. Особенно потому, что он тоже её полюбил. А от мысли, что он может её больше не увидеть, сердце сжалось. А ещё проснулась злость. Он тысячи лет жил один, а когда, наконец, нашёл женщину, которая пробудила в нём ангела, о существовании коего он не знал… Сатана решил её забрать.

Ревенант гневно шагал в комнатах, ища мать гнусного отродья Сатаны, и нашёл в роскошной спальне. Она завернулась в меха и изучала себя в зеркале.

— Думаешь, я толстая? — спросила Гэтель, рассматривая свой профиль.

— Как корова.

— Мудак. — Она развернулась с впечатляющей скоростью, учитывая, что была огромной, как корова. Как беременная корова. — Ты привёл сучку-доктора?

Господи, он будет упиваться каждой минутой, когда будет её убивать.　

— Кое-кого лучше.

Бледные глаза Гэтель заблестели.

— И кого же?

— Архангела.

Она покраснела и начала жестикулировать так, что Рев решил, она прямо сейчас кончит.

— Кого?

— Рафаэля. Ты его знаешь?

Она оскалилась, показав острые зубы.

— Презираю его. — И посмотрела мимо Ревенанта, словно Рафаэль стоял за его спиной. — Где он?

— Мне пришлось оставить его в храме Гога. Смотри сама. — Ревенант вывел проекцию в центр комнаты, на которой связанный Рафаэль стоял рядом со статуей Гога у дальней стены храма. Когда ты идёшь на обман, доказательства всегда на руку. — Живые ангелы не могут войти на территорию Сатаны. Я подумал, что стоит показать его тебе, прежде чем убить и отдать его голову Повелителю Теней.

— Отведи меня к нему, — приказала она. — Хочу испить его высокомерной, архангельской крови.

Как предсказуемо.

— Я не могу. Сатана наложил заклинания на эти комнаты, и никто не может увезти тебя отсюда.

— Я могу уйти по собственной воде, — запротестовала она. — И уйду, а ты пойдёшь со мной, как охранник.

От её командного голоса, Ревенант заскрежетал зубами, но по плану должен был вывести Гэтель.

— Возьми меня за руку, — сказал он. — Храм Гога.

Ухмыльнувшись, она перенесла их в храм, построенный в древнеримском стиле для поклонения самым могущественным существам Шеула. Как только они появились, Ривер тихо вышел из-за столба, за котором скрывался и нацепил на горло Гэтель тэль — стеклянный ошейник, сотворённый ангелами и делающий падших беспомощными. И стоило тэлю защёлкнуться, он невидимыми щупальцами сдавил ей горло, давай возможность лишь делать слабые вдохи. А лучше всего, что Гэтель, с выпученными глазами хватающаяся за тэль, не могла говорить.