— Если такие планы и есть, — покусывая от возбуждения губы произнёс журналист, — мне о них ничего не известно… Пока, не известно.

— Жаль. Надеюсь, узнать об этом раньше читателей вашей уважаемой газеты, — улыбнулся Астахов и перевёл разговор на тему новой пассии любвеобильного журналиста.

По негласной договоренности, в благодарность за наводку на потенциально сенсационную тему, журналист свяжется с ним и расскажет, что узнал, прежде чем сделать публикацию. Тем более, что знает, что его опять по такому случаю угостят в дорогом ресторане…

Москва. Сквер на Песчаной улице.

Захаров и Стельмухов жили на одной улице в нескольких домах друг от друга. После вчерашней встречи с генералом Горьковенко Захаров позвонил Стельмухову и попросил о встрече. Они решили прогуляться на свежем воздухе в ближайшем сквере между их домами.

— Крестников давит на Горьковенко, — с озабоченным видом делился Захаров со Стельмуховым. — А тот его уже больше месяца динамит…

— Виктор Павлович, пусть подинамит ещё немного, — ответил Стельмухов. — Я говорил в четверг с Ревенко, он полностью согласился со мной, что эта семейственность до добра не доведёт. Тем более у него с Крестниковым свои счёты, насколько мне удалось выяснить. Был у них какой-то конфликт и с тех пор между ними как чёрная кошка пробежала… Так что, он нас поддержит.

— Андрей Романович, а если Крестников не только Горьковенко зарядил копать под меня? Он же может и Комитет подтянуть, — не скрывая своей досады, спросил Захаров. — Я уже с людьми встречаться опасаюсь.

— Не исключён такой вариант, — серьёзно посмотрел на него Стельмухов. — Сейчас вам надо свести все такие контакты к минимуму, Виктор Павлович. И себя обезопасите, и их.

— Мне же надо как-то объяснить им это, — задумчиво произнёс Захаров. — Я уже думал привлечь нашего отставника, чтобы проверить, есть ли кто у меня на хвосте, но потом решил, что не стоит.

— И правильно. Где Комитет с его уровнем, а где милицейский отставник. Людей Горьковенко он ещё срисовал бы, а против комитетчиков ему нечем возразить.

— Вот и я так решил, хожу теперь и оглядываюсь, — горько усмехнулся Захаров.

— Наоборот, Виктор Павлович, расслабьтесь и ведите себя спокойно, — посоветовал Стельмухов, — как честный человек, которому нечего опасаться. Спокойно, но очень осторожно… И осмотрительно. Период у вас сейчас такой…

— Если вспомнить, сколько у нас таких честных, которым нечего было опасаться, в камерах потом оказалось, — усмехнулся Захаров. — То, знаете, как-то не очень спокойно на душе.

— Сомневаюсь, что такое возможно, — задумчиво ответил Стельмухов. — Сфабриковать что-то серьёзное против человека вашего уровня?.. Я сильно сомневаюсь, что у Крестникова хватит на такое связей и решимости… Пустое дело может и бумерангом по нему самому ударить… Ну, что они могут придумать? Главное, чтобы по нашей реальной работе что-то конкретное не нарыли…

— Ну, это вряд ли… Если только совсем уж нагло где-то начнут копать, но как там притянуть меня? Это будет очень сложно. И вообще… У нас сейчас совсем другой подход к работе. Подымаем безопасность на новый уровень. Наш новичок, Ивлев, очень скрупулёзно вникает во все нюансы, много внимания уделяет мелочам… Работа сейчас везде идёт по его системе, и чтобы что-то понять, нужно точно знать, что и где искать. И, всё равно, это будет очень сложно и долго.

— Это хорошо, это правильно, — кивнул Стельмухов. — Бережёного бог бережёт. Будем надеяться на лучшее, Виктор Павлович.

Нас ждал уже накрытый стол и круглый каравай хлеба с солонкой, который тут же вручили Ирине Леонидовне. По традиции, она должна встречать молодых на пороге своего дома хлебом-солью.

Сколько раз я уже это наблюдал! И всё равно каждый раз любопытно, кто же в новой семье откусит больший кусок и будет претендовать на звание главы семьи? В этот раз Ксюша скромненько откусила маленький кусочек, явно поддавшись мужу. А он с гордым видом оторвал целый кусок с диким рыком. Даже Ирина Леонидовна вполне искренне рассмеялась.

Мы с женой сидели за столом вместе с детьми на руках, первое время всё было чинно. Звучали тосты, поздравления, гости по очереди вручали свои подарки. Потом пришёл черёд развлечений, и Карина завладела вниманием гостей. Она очень артистично, в стихах, предложила молодожёнам зачитать супружеские клятвы, скрученные в рулоны и перевязанные атласными лентами, розовой и голубой, видимо, чтобы не перепутать, кому какую вручать.

Миша с серьёзным видом объяснил всем собравшимся правила игры, а Карина попросила гостей помочь жениху и невесте, и не смеяться.

Ксюша, кивнув головой, начала первой.

— Обещаю каждый день покупать тебе в «Кулинарии» самую вкусную еду и выдавать за свою, — прочла Ксюша с серьёзным видом.

— Обещаю не стягивать с тебя по ночам одеяло, — прочитал Иван, не улыбнувшись.

— Обещаю позволить тебе открывать банки, хотя мы оба знаем, что я это тоже могу, — прочитала Ксюша и хитро взглянула на Ивана, поджав губы.

— Обещаю всегда замечать, когда ты подстриглась, накрасила ногти или глаза, только подсказывай, на что именно я должен обратить внимание, — прочёл Иван и подбородок у него предательски задрожал.

— Обещаю отпускать мужа в субботу на рыбалку, чтобы он не мешал мне убираться, — прочла Ксюша и зажала себе пальцами уголки рта, чтобы не рассмеяться. Но не выдержал Иван и расхохотался, а за ним и гости.

Победа тут же была единогласно присуждена Ксюше, и молодожёны дочитали оставшиеся пункты клятвы, уже не сдерживая смех.

Насмеявшись, сделали перерыв на горячее. Потом супруги Данченко устроили небольшой концерт. А затем сделали перерыв на перекур.

Воспользовавшись моментом, подошёл к Карине с Мишей.

— Ну вы даёте, ребят, — искренне восхитился я. — Такое шоу устроили, так насмешили нас всех. Просто молодцы. А как ты, Карин, на выкупе стихами шпарила!.. Это что-то с чем-то было!

Она аж покраснела от удовольствия, а Миша с гордостью посмотрел на неё.

Отошел от них с надеждой, что они теперь пара. Собственно, своей похвалой тоже хотел этому поспособствовать. Ни к чему Мише на Аишу заглядываться, когда такая девчонка прямо под боком у него есть.

Гости посидели ещё все вместе за столом, а потом разделились на компании. Часть гостей у нас оказалась, ушли с Галиёй, малым спать надо было. А я остался в компании с нашими парнями, Иваном и Владимиром-свидетелем.

Москва. Квартира Ивлевых.

Женя Брагина помогала Галие укладывать мальчишек спать и осталась с ней, когда они, наконец, уснули. Пришлось их покачать больше обычного, слишком много впечатлений, долго не засыпали.

Девчонки сами утомились их качать и, откинувшись на кровати, переводили дух и обсуждали свои женские дела.

— А ты к врачу ходила уже? Что тебе сказали? — поинтересовалась у подруги Галия.

— Да что она скажет? Всё нормально, ждите, — с горечью ответила Женя. — А сколько можно ждать? В июне уже год будет! Небось, правду говорить не хочет, вот и отмахивается.

— Какую правду? — тихо спросила Галия.

— Что детей у меня не будет, — прошептала Женя.

У Галии расширились глаза от ужаса. О такой возможности она даже и не думала, и сразу не нашлась, что сказать подруге. Девушки молча лежали на кровати и Галия слышала, что Женя тихо всхлипывает.

Да уж… Конечно, кому хочется женщине такие новости сообщать, — думала Галия, — потом утешать её, успокаивать… Не выставишь же из кабинета рыдающую в отчаянии женщину…

Свадьба у Алдониных получилась шумная и весёлая, но при этом интеллигентная и культурная. Никто не напился, не подрался. И к десяти все гости уже разошлись и сами унесли свои табуретки и посуду. Ксюше с Ириной Леонидовной осталось только свою посуду перемыть.

— Ну, с началом семейной жизни вас, — пожелал я, унося свои последние две табуретки. — Спокойной ночи!