В воскресенье немного помогал жене с детьми, но, в основном, работал. Написал лекцию для КГБ про меры стимулирования сельского хозяйства. Основной упор сделал на сохранении урожая, а не только на его выращивании. Не секрет, что у нас вырастили, отчитались, премии получили, а треть урожая так и осталась гнить под открытым небом. Написал, что за всё, что сгнило, никто ничего получать не должен. Это в расчёт браться не должно. Хорошо бы ещё и зарплаты и премии руководителей в райкомах и райисполкомах поставить в зависимость от сохранности урожая, собранного совхозами. Чтобы у них стимул был меры принимать по сохранению того, что хозяйства сумели вырастить и собрать. Элеваторы строить, овощехранилища.

И хочется вернуться к ситуации, когда народ сам себя кормил. Шесть соток это, конечно, лучше, чем ничего, но слишком мало. Почему бы не выдавать лучшим рабочим к пенсии полгектара хорошей земли? Пусть выращивают всё, что хотят, и торгуют на рынках в городе. Кому они помешают?

И в таком же духе накидал еще с пяток предложений…

Москва. Сквер на Песчаной улице.

Захаров ждал Мещерякова, прогуливаясь взад и вперёд по дорожкам сквера при номенклатурных домах. Наконец тот показался в конце дорожки, и ещё издали заприметив Захарова, помахал ему рукой.

— Приветствую, Виктор Павлович, — пожал Мещеряков его протянутую руку.

— Ну что скажешь? — с нетерпением спросил Захаров. — Нашёл что-нибудь на Крестникова и его родственничка?

— Нет пока.

— Плохо! — воскликнул раздраженно Захаров.

— Работаем неустанно, Виктор Павлович. Но пока ничего…

— Плохо работаете! Не может быть, чтобы такой пройдоха, как Крестников, нигде не наследил с такими-то повадками. Не может такого быть, чтобы вообще никакого компромата на него не нашлось! И чтоб родственник этот его избалованный ни в чём не засветился, не поверю!

— Согласен, — спокойно ответил Мещеряков. — Но пока — ничего. Ищем.

Святославль

Руслан собирался с духом. Отец, когда приезжал, напомнил, что развод он давно уже получил, пора решать вопрос с квартирой. Но он все никак не мог собраться и заняться этим вопросом. Мама бывает такой непростой в общении. А в последнее время, вообще, скандал на скандале.

Но все, он решился. Завтра, как штык — пойдет и затеет этот непростой разговор…

Утром в понедельник собрался отвезти Румянцеву лекцию по сельскому хозяйству на согласование. Но перед этим надо было позвонить на ЗИЛ, поэтому пришлось дождаться начала рабочего дня.

Варданян удивил меня, так удивил.

— Срочно нужен сценарий монтажа ко дню рождения Ленина, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Участники — наша агитбригада, спортсмены наших спортивных секций и ещё найдём тебе талантов для разнообразия. Твоя задача придать им какую-то связность с идеологической подоплёкой, соответствующей праздничной дате.

Что? Какой ещё монтаж? — обалдело подумал я, но возражать не стал. Я же до сих пор у них числюсь в заводском комитете комсомола, правда, зарплату получаю раз в три месяца, но это уже другой вопрос. Так что, отказываться не вариант вообще. Берешь деньги — надо работать.

— Хорошо, Михаил Аронович. Немедленно займусь. А к кому мне обратиться, чтобы узнать, кто будет участвовать и с какими номерами?

— Руководителя нашей агитбригады Сергея Белого знаешь?

— Знаю, конечно, — хмыкнул я про себя. Знаю даже лучше, чем вы думаете.

— Вот, с ним и держи связь по участникам. А по сценарию все вопросы ко мне.

— Хорошо, Михаил Аронович, — ответил я и мы попрощались.

Вот только монтажа ко дню рождения Ленина мне и не хватало для полного счастья. И название-то какое диковинное! Надо еще уточнить, точно ли это то, что я думаю? Постановка самодеятельности ко дню рождения Ильича? Или в это понятие они что-то другое вкладывают?

Москва. Горный институт.

— Девчонки, что с Малюгиной? — услышала Диана голос старосты в перерыве между парами. — Свет, ты с ней в одной комнате?

— Заболела она, — ответила ему Виноградова. — Ноги вчера промочила и проходила так целый день. С утра уже сегодня температура была, врача будет вызывать.

— Понятно, — ответил староста, а Диана встрепенулась.

Как же удачно всё сложилось! — подумала она, тут же сорвавшись к телефону-автомату.

— Алло, Катя? Это Оля с киностудии. Уговорила режиссера посмотреть на вас. Можете завтра приехать в Горный институт? Он будет тут выбирать натуру для съёмок, заодно и вас с Зоей посмотрит в деле. Сам режиссер будет со стороны наблюдать за вашей игрой и за реакцией студентов, чтобы не мешать вам, и чтобы вы на него не отвлекались. Вы, главное, не волнуйтесь, я вам сразу как освобожусь, перезвоню… Да-да, прямо по сценарию, как мы с вами обсуждали. Всё помните?

Екатерина, стараясь показать себя крепким профессионалом с хорошей памятью, пересказала Диане, что ей предстоит проделать и Диана осталась очень довольна и ею, и собой.

Ну что же, — злорадно подумала Диана, повесив трубку, — игра начинается! Ох и пожалеет эта зараза, что к мужу моему клеится!

Москва. Квартира Захаровых.

Вечерний звонок телефона насторожил Захарова, а когда жена сказала, что это Стельмухов, он сильно разволновался, предчувствуя неприятности.

— Приветствую, Андрей Романович, — взял он трубку.

— Плохие новости, Виктор Павлович, — без предисловий перешёл к делу тот. — Крестников нашёл серьёзную поддержку в Управлении делами Совета Министров. Там у человечка такие связи, что закачаешься… Но ты не отчаивайся, еще попробуем побороться.

Святославль.

Оксана очень удивилась, когда увидела сына у себя в кабинете в детском саду. И по его лицу она поняла, что случилось что-то нехорошее.

— Мам, меня в жилкомиссию вызывали в исполком, — устало плюхнулся Руслан на стул рядом с её рабочим столом.

— Что им опять надо? — всплеснула она руками.

— Там у них председатель жилкомиссии Щербаков, знаешь? — Оксана кивнула. — У нас в новом доме никто не прописан. Он говорит, одной семье нельзя иметь и дом, и квартиру. Дал нам время решить этот вопрос. Говорит, или дом надо продавать, или нам из квартиры всем выписываться…

— Господи! Да что же это такое⁈ — воскликнула Оксана, искренне не понимая, за что ей такое наказание. — Опять у меня излишки будут?

— Мам, надо разменивать квартиру, — уверенно сказал Руслан. — Другого выхода нет.

— Что? — удивлённо посмотрела на него Оксана.

— Да… Если дом продать, мы все к тебе жить придём. Или дом, или квартира. И то, и другое иметь нельзя.

— Но вы же так жили раньше, Настя с Мариной у неё в доме были прописаны, а ты в квартире, — напомнила она сыну.

— Да, но об этом никто в исполкоме не знал, а сейчас у нас дом на учёте стоит, где никто не прописан. На него сразу обратили внимание.

— Да что ты будешь делать? — шлёпнула Оксана ладонью по столу с досадой. — Всё не слава богу!

— Мам, надо разменивать квартиру. Тогда и мы спокойно выпишемся от тебя и пропишемся к себе в дом. И у тебя излишков не будет.

— Сынок… А может, ты разведёшься с Настей? — посмотрела она на него с надеждой.

— Ты чего, мам? — удивился он. — Зачем?

— Она пропишется в дом, а вы с Маришкой в квартире останетесь. И ничего делать не надо будет.

— Ну, ты придумала! Мы второго ребёнка, вообще-то, хотим, а ты про развод. Я даже обсуждать это не буду.

— Настя что, беременна? — ошарашенно посмотрела она на Руслана.

— Нет ещё… Я за дом ещё должен кучу денег. Надо отдать долг сперва. А если мы квартиру разменяем, то я сразу и долг отдам, и с двумя детьми полегче будет первый год, пока Настя в декрете. А то такие хоромы и с одним ребенком — несерьезно. Место и для трех найдется, не то что для двух!