Я мысленно крякнул. Интересный расклад получается. Будущий музей в Городне на мне, типография, автобаза, камволка, обувная фабрика, швейная, кожгалантерейка, таксопарк. И ещё ЖБИ? Хотя, если предприятие привести в чувство, то пусть оно само по себе работает, его только пару раз в месяц навестил, проверил… С бригадирами строительных бригад их познакомлю, дальше они уже сами пусть с ними договариваются, чтобы новый участок делать…

— Хорошо, Виктор Павлович, — кивнул я. — Только ж там много чего надо будет. Модернизация основного производства, строительство под это дело нового участка, вроде как люди высвобождаются, надо чем-то их занять. На участок оборудование для производства плитки закупить…

— А что там за оборудование для плитки? — удивился Майоров. — Формы да бетон, заливай да суши.

— Пусть специалисты скажут, что за оборудование нужно, — ответил я. — К сожалению, с ЖБИ никогда дело не имел. Но слышал, что там вибростолы нужны, иначе плитка менее прочная получается. Нам же не надо, чтобы она после первой же зимы крошилась? Считаю, что если уж выпускать новую продукцию — так только высокого качества!

— Ты к ним ездил, — посмотрел Захаров на Бортко. — Они на хозрасчёте?

— Нет.

— Тогда, ладно, — кивнул Захаров и повернулся ко мне. — Съезди к ним, узнай, что им нужно?

— Хорошо, — кивнул я. — Знаете, что ещё хотел спросить? Слышал, есть возможность строить дома Горьковским методом, вроде, народная стройка. Мы можем своим предприятиям такое организовать?

— Можем. Почему нет? — ответил Бортко. — Но надо, чтобы набралось нужное количество желающих на многоквартирный дом.

— А если несколько предприятий объединить? — предложил я.

— Делают так, — подтвердил Войнов. — Сейчас это хозспособ называется. Надо всем нашим дать задания, чтобы подготовили списки очередников, готовых принять участие в строительстве в качестве разнорабочих или по специальности, если они, например, электрики или водители.

— Пусть, просто, составляют списки с указанием профессии, — подсказал Нечаев. — Всё равно, строить будут профессиональные строители, их прораб и будет очередников на работы распределять.

— Ну что ж, жильё для работников наших предприятий — дело хорошее, — заметил Захаров. — Собирайте тогда списки желающих. А если не будет людей хватать, то мы ещё предприятия подключим.

— Это хорошо, — обрадовался я. — Это можно с любого предприятия участвовать?

— Ну, а какая разница? — не понял моего вопроса Войнов.

— Я к тому, — поспешил я объяснить, — что если мы своих сейчас наберём на полтора дома, то на еще полдома наберем людей с других предприятий. Неважно каких. Правильно?

— Тут один бы построить! — покачал головой Войнов. — Думаешь, это так просто? Землю надо выделить, строителей найти…

— Давайте списки сначала увидим, потом будем решать, — прервал нас Захаров. — Дома тоже разные бывают. И одноподъездные, и четырёх…

Ну, дела! — загорелся я. — Надо тогда в этот первый дом Загита с Маратом засунуть. И как это сделать? Пока обсуждали другие предприятия, говорить на отвлечённые темы было неудобно, но как только совещание объявили оконченным, позвал Сатчана в бассейн, пока там никого не было.

— Как мне тестя включить в списки на однокомнатную квартиру в этом доме? — прямо спросил я.

— А он же у тебя на ЗИЛе в пожарной части, по-моему, служит? — уточнил он и я кивнул в ответ. — Ему надо на очередь встать.

— На заводе? А его поставят?

— Нет, не на заводе… В МВД. Пожарные части им подчиняются.

— Понял. А шурину куда?

Сатчан рассмеялся.

— Ох, Ивлев! На ходу подмётки рвёшь!

— Я только спросить! — сделал я невинное лицо.

— Он же преподаёт у себя в училище?

— Да.

— Вот, ему надо там на очередь встать. Присутствие в списках педагога училища никого не удивит. Так же, как и пожарного… Все подумают, что исполком попросил их включить при землеотводе… Это сплошь и рядом.

— Да? А Марата поставят на очередь в училище?

— Как попросить, — улыбнулся он.

— Поможешь?

— Чего не сделаешь для любимого тренера, — рассмеялся он.

— Спасибо!

Тут к нам плюхнулся в бассейн Бортко.

— Ну что, когда в Серпухов едем? — спросил он, глядя на меня.

— Михаил Жанович, туда же на целый день надо. А у меня на этой неделе две лекции и запись на радио. Только пятница свободна.

— Ну, пятница, так пятница, — пожал плечами он. — Как раз предупрежу Сальникова заранее.

— А в Городню когда поедем? — услышал я над ухом голос Мещерякова.

— Нам, сначала, прораба надо найти, — ответил я. — Без него нет смысла ехать. И чтобы вас Захаров отпустил.

— Ну, согласуем тогда, — ответил он и пошёл за стол.

— Прораба тоже я искать должен? — спросил я и Сатчан с Бортко дружно расхохотались.

Но Сатчан тут же подмигнул мне, мол, подскажет надежного человека.

Домой попал только к десяти. Дети уже спали. Записок на трёхканальнике куча. Фирдаус звонил… С радио звонила Александра Латышева, оставила сообщение, что запись в среду в одиннадцать.

Румянцев звонил аж два раза, оставил какой-то другой номер телефона. Набрал ему тут же, похоже, что-то срочное.

— Олег Петрович, добрый вечер. Ивлев, — сразу представился я, услышав его голос.

— Вот ты неуловимый, — выдал он вместо приветствия. — Завтра в десять.

— Понял, — улыбнулся я и мы попрощались.

И чего нельзя было это надиктовать? Обязательно надо было лично мне сказать? Хотя, может, он убедиться должен был, что я информацию принял и точно буду завтра на лекции? Может, у них порядки такие?

Москва. Горный институт.

Диана пришла на учебу к третьей паре и села на самую последнюю парту. В группе она показала книгу про Анжелику и сказала, что дали почитать всего на два дня, вечером на курсах надо вернуть, а она дочитать не успела. Все нормально восприняли, дело понятное. Хочется же узнать, чем книга закончится…

Спрятавшись за спинами однокурсников, Диана ждала…

И вот, в конце перерыва между третьей парой и четвертой к ним заглянула методист с их кафедры.

— Да, здесь второй курс, проходите, — проговорила она и уступила дорогу пожилой женщине с ребёнком. Старушка была вся такая убедительная, по виду, прямо из колхоза. И сильно горбилась, опираясь на трость…

— А Зойка Малюгина здесь учится? — спросила женщина студентов.

— А вам зачем? — настороженно спросила Света Виноградова.

— Спросить хочу, — с негодованием спросила та. — Когда она за ребёнком возвращаться собирается? Родила, бросила и уехала! А бабка должна на свою колхозную пенсию её ребёнка растить⁈ Где эта вертихвостка?

Группа потрясённо молчала. Тут симпатичная маленькая девочка начала хныкать.

— Поехали домой, я не хочу к маме, — стала просить она. — Пойдём отсюда.

— Пусть бы она хоть денег высылала! — продолжала возмущалась старушка. — Как мы должны жить на тридцать два рубля вдвоём⁈ Где она? Нам уже ехать надо, а то ночевать на вокзале придётся.

Методист ей сказала, что уже начались занятия, показав глазами на потрясённую преподавательницу, сидящую за своим столом, и повела на выход. Светка Виноградова выскочила с ними, на ходу объясняя методисту и старушке, что эта студентка сейчас болеет. И что она знает, где она живет.

Они ушли, а группа ещё долго приходила в себя. А потом по партам зашелестели голоса:

— Это ж во сколько она родила-то??? И мужа нет, получается! И молчала, молчала…

Диана в разговорах не участвовала. Только периодически сокрушённо качала головой, когда кто-то оборачивался. Мол, надо же, какая ты оказалась, Малюгина. Родила и ребенка бросила!

Москва. Квартира Ивлева.

Утром во вторник уже собирался на лекцию в КГБ, как позвонил Епихин.

— Павел, выручай! — взволнованно потребовал он. — Волошин так разволновался перед съёмками, сидит еле живой, ни петь, ни рисовать. А телевизионщики вот-вот прибудут… Он очень просит тебя приехать! Всё-таки, ты журналист, на одной волне с ними со всеми… Проследишь, чтобы они что-нибудь не отчебучили, что нам не на пользу… Он будет очень тебе благодарен за моральную поддержку.