— Хочу, чтобы ты свежим, незамутнённым взглядом оценил одну ситуацию, — начал он, предложив мне пройтись. — Но это сугубо между нами. Никто больше не должен узнать…

— Конечно, Виктор Павлович. Слушаю…

— Один нехороший человек решил на моё место родственника посадить своей жены, — взглянул он на меня, оценивая реакцию. — И ищет, за что бы меня можно было подцепить, чтобы с кресла скинуть.

Вот оно что!.. Ну, теперь понятно, почему он так чурается с недавних пор лично в чём-то участвовать.

— По глазам вижу, уже что-то придумал, — с сарказмом проговорил он.

— Нет-нет, Виктор Павлович. Продолжайте. Просто, на свои места кое-что встало…

— Да? Ну-ну, — покачал он головой. — Собственно, это всё. Человек этот, который место родственнику расчищает, член ЦК и занимает хорошую должность…

— Какую?

— Председатель планово-бюджетной комиссии.

— Я не силён в вашей иерархии, — откровенно признался я. — У него есть возможность вас подсидеть?

— Тут не в иерархии дело, а в личных связях. Они у него лучше, чем у меня. Ну и у… сам знаешь кого.

Это он про Стельмухова.

— И так получилось, что у меня с первым секретарем горкома отношения вооруженного нейтралитета, — продолжил откровенничать Захаров, — он вовсе не меня хотел видеть на этой должности. Но меня ему навязали, это старая политика сдерживания первого, чтобы не наворотил дел. Место, сам понимаешь, у него какое ответственное. Он как бы тоже это понимает, поэтому без обид, но и помогать тоже не будет…

— Хорошо… Значит, личные связи у вашего врага серьёзные? — спросил я, пытаясь сосредоточиться на вопросе.

— Получше, как и говорил, чем у меня. Значимых людей не так и много. Важно, кого удастся на свою сторону склонить.

— Так просто? — не поверил я. — Неужели у вас нет каких-то внутренних коалиций, которые бы своих членов отстаивали и продвигали?

— Есть, как ты говоришь, коалиция старой гвардии и есть молодёжь.

Хотел спросить, к какой относится сам Захаров и понял, что и сам знаю… Он между ними.

— Ладно… Значимых людей не так много, вы сказали. Важно склонить их на свою сторону. И как это можно сделать?

— По-разному… Это всё на личных связях. Кто-то кому-то когда-то помог, выручил в чём-то, посодействовал… Приходит время и приходишь за ответной услугой.

— И вы всех своих должников уже озадачили? — догадался я. — И всё бесполезно…

По его мрачному лицу я понял, что так и есть.

— Так, Виктор Павлович, раз должников подходящих у вас нет… — задумался я. — Значит, надо их создать.

— Как это?

— Ну, кто там сейчас в борьбе за ваше кресло ведущую роль играет?

— Ну, есть человек в аппарате Совета министров. У него очень хорошие связи…

— Вот. Его надо убедить оставить вас в покое, правильно?

— Хорошо бы, — горько усмехнулся Захаров.

— У него же есть свой начальник? Надо узнать, в чём он нуждается и дать это ему. А взамен тут же попросить помощи в устранении конкуренции за ваше кресло.

— Там такой человек… у него все есть. Деньги, машина статусная, волга, выше нельзя по рангу, дача шикарная и в очень правильном окружении, квартира четырехкомнатная…

— Всего нет ни у кого. Ваша задача предугадать, что ему скоро очень понадобится, и первым это предложить, раньше вашего конкурента. Можно посмотреть ту информацию, что у вас на него есть? Наверняка же что-то уже собрали…

— Сразу скажу, компромата у нас нет ни на кого из них… тем более на начальника, мы про него вообще еще не думали в таком ключе…

— Да неважно, все, что есть, покажите…

Москва. Квартира Захарова.

Захаров сидел в кресле с записной книжкой в руках и думал над словами Ивлева.

Нет должников, значит, надо их создать… Это же гениально! — постучал он себя по лбу записной книжкой. — Только, как это сделать?

Тут раздался телефонный звонок. Это был Стельмухов.

— Только вернулся, — сказал он.

— Успешно? — спросил Захаров главное, что его интересовало.

— Ни хрена. Ужин сожрал, а то, что принес, не взял. Ты бы зашёл сейчас. Обсудим нашу ситуацию, — предложил он.

Захаров тут же отправился к Стельмухову. Идея Ивлева вселила в него надежду…

Правда, началось общение не очень обнадеживающе. Стельмухов вернул ему конверт с деньгами, что он хотел сунуть нужному человеку, чтобы тот поддержал Захарова, и сочувственно потрепал его за плечо. Захаров аж вздрогнул. Жест был похож на те, которыми на кладбище выражают соболезнование об утрате. Нет, ни фига я еще не сдался! И не все потеряно!

И он рассказал про предложение Павла своему покровителю.

— Нет должников, значит, надо создать их? — удивился Стельмухов, выслушав его. — Так и сказал? Ну и подход у нынешней молодёжи к жизни. А ты удивляешься, что тебя какой-то сорокапятилетний подсиживает. Тут скоро двадцатипятилетние подсиживать начнут!

— Если будем сидеть сложа руки, то и восемнадцатилетние подсидят, — отмахнулся Захаров. — Нам надо найти управу на того чиновника в Совмине, который резко изменил расклад в пользу Крестникова. Плотникова… Предлагаю сделать нашим должником его начальника. Кладневича. Уж он точно еще более серьезная фигура и может Плотникову хвост прижать…

— Легко может, — ответил Стельмухов. — Учитывая, кто у него зять. Но и нам он не по зубам…

— Так мы же не враждовать с ним будем, а постараемся стать полезными в том вопросе, по которому ему важно найти решение… А вы лично его знаете, Андрей Романович?

— Ну, в лицо знаю, здороваемся при встрече.

— В чём он нуждается, то есть, сказать не сможете? Я немного тоже кое-что выяснил, знаю, что у него, естественно, все материальные вопросы решены. Значит, надо найти те вопросы, что не относятся к материальной сфере…

— Надо поговорить с кем-то, кто его знает, — поднялся Стельмухов и пошёл за своей записной книжкой.

Захаров тоже свою достал. Они принялись листать их и искать того, кто мог им помочь с информацией.

— Вот, начальник отдела промышленности УД СМ, — вопросительно посмотрел на Стельмухова Захаров.

— Нет, нам бы на управляющего делами выйти. Плотников сам начальник отдела.

— Ну, может, начальник отдела промышленности нам что-нибудь расскажет про управляющего?

— Тоже верно, — махнул рукой Стельмухов. — Сейчас любые сведения важны.

Захаров набрал знакомому начальнику отдела и проговорил с ним добрых двадцать минут, узнал, как жизнь, заодно поговорили и о других «общих знакомых». Стельмухов сидел рядом и старательно прислушивался. Им удалось выяснить, что у заместителя управляющего Кладневича дочь заканчивает в этом году МГИМО и тот находится в активном поиске места для дочери. Неизвестно, что уже нашел, но судя по всему, не совсем то, что хочет дочка… Или что он сам для нее хочет.

Услышав это, Стельмухов показал Захарову большой палец вверх. Свернув по возможности разговор, тот вопросительно уставился на него.

— У меня есть знакомый замминистра иностранных дел, — загадочно усмехнувшись, ответил Стельмухов. — Очень сильно мне должен за поддержку, и человек благодарный… Нам надо точно выяснить, какой факультет заканчивает дочурка этого Кладневича.

— Выясню, — кивнул Захаров. — Сейчас уж второй раз звонить не буду. А завтра выясню.

Такая фигура в МИДе — это очень хорошо. Не то, чтобы Кладневич не сможет сам найти выход в МИД. Но дважды подумает, прежде чем ссориться, отказав в просьбе, с тем, у кого там друзья на высокой позиции. А то в результате разборок совсем не факт, что его знакомые победят. Да и вообще скандалов в МИДе не любят, не тот профиль. А в случае проигрыша займет дочка тогда совсем не ту позицию, которую для нее папа прочит… Что уж говорить о дальнейшей карьере… Там, куда детей пристраиваешь, надо вести себя интеллигентно, с прицелом на их будущее… Дети-то привыкли считать, что папа все может для них сделать, и это доверие надо оправдать, чтобы не увидеть ударившее болью по сердцу разочарование в их глазах… Значит, папа не любит, раз так плохо старался…