— Серьёзно? — удивилась Артамонова.

— Конечно, — уверенно ответил Воронин. — Один хочет профессионально расти, и понимает, что он ни хрена еще не знает толком, а второму либо всё до лампочки, либо он перед начальством трепещет больше, чем готов выполнять добросовестно свои обязанности. Сама подумай, кого повышать надо?

Капитан кивнула понимающе.

— Но вернемся к последнему событию. Раз информация по ядерной авантюре американцев подтвердилась, то посыплется дождь из наград. И я за тебя обязательно похлопочу… Молодец, заслужила! — улыбаясь, похлопал ее по плечу Воронин, немного привстав и согнувшись над столом.

— А Диане что-нибудь достанется?

— Ну, она не в штате… — сразу поскучнел полковник, опускаясь обратно на стул. — Грамоту, разве что, дадут.

В Серпухове мы приехали сразу к местному райкому. Сальников оказался седеющим мужчиной лет пятидесяти — пятидесяти пяти с настороженным взглядом. Быстро поздоровались, прямо в приёмной, куда он выскочил из своего кабинета, услышав наши голоса за дверью.

— Какие у нас планы? — спросил он. — Можно заехать позавтракать сначала, если есть желание. А на заводе нас уже ждут.

— Ну, что делаем? — взглянул на меня Бортко.

— Да я дома позавтракал. Может, поедем на завод? Люди же ждут… А потом уже пообедаем и в обратный путь.

— Ну, давай, правда, чтоб надолго не рассусоливать, — согласился Бортко.

Мы поехали на завод на «Волге» Бортко, а Сальников впереди нас на своей служебной. Ворота завода распахнулись, как только машина градоначальника начала сворачивать к ним с дороги. Нас, действительно, ждали.

«Волга» Сальникова припарковалась у заводоуправления, и мы с Бортко встали рядом.

Градоначальник сразу повёл нас в кабинет директора завода. Баженов Сергей Павлович оказался худощавым невысоким мужчиной лет шестидесяти в больших роговых очках.

— Приветствую вас, Роман Викторович, — тут же вышел он нам навстречу из-за своего стола, — и московских гостей тоже. Рад видеть вас у нас.

Директор старался быть приветливым. Мы быстро все перезнакомились и сели тут же за столом для совещаний. Нас с Бортко, в первую очередь, интересовали производственные возможности предприятия. Тут, как впрочем и везде, всё упиралось не столько в технологию, сколько в оборудование. Это мы уже столько раз проходили практически на всех наших предприятиях, что Бортко и сам знает, что надо делать.

— Может, я пойду, пока что, с главбухом познакомлюсь? — предложил я. — Чтобы время не терять.

— Давай, — согласился Бортко.

— Секундочку, — засуетился директор и выглянул в приёмную. — Екатерина Ильинична, проводите, пожалуйста, товарища к Ермиловой.

Помощница директора, важная пышнотелая дама лет сорока, пригласила меня следовать за собой. Шёл за ней и удивлялся её высоченной причёске. Это она каждый день её сама укладывает поутру? Или спит сидя, чтобы не помять?

— Александра Дмитриевна, — открыла передо мной дверь помощница Баженова. — К вам товарищ из Москвы.

— Спасибо, Екатерина Ильинична, — улыбнулся я ей и переключился на главбуха.

Ермилова Александра Дмитриевна. Так это, значит, она приезжала в Москву и рыдала перед главбухом кожгалантерейки…

Первое, что я увидел, это совершенно испуганный взгляд. Неужто я такой страшный?

— Александра Дмитриевна, меня зовут Павел, и я хотел бы уточнить у вас несколько вопросов.

Она кивнула, и я продолжил, обратив внимание, что она руки держит под столом.

— Вы на хозрасчёте?

— Нет, — ответила она, отворачиваясь в сторону.

Да что она так странно-то себя ведёт? — уже всерьёз озадачился я.

— А какая у вас система оплаты труда? — спросил я.

— Сдельно-премиальная, — ответила она по слогам, старательно выговаривая все звуки, опять слегка отвернувшись в сторону.

Блин, да она же пьяна, — осенило меня. — Совсем, что ли, не соображает, что делает? Знает же, что люди из Москвы на переговоры едут. Или не ожидала, что мы и к ней интерес проявим?

— Хорошо, — сидел я и думал, что же мне делать дальше, но тут меня как торкнуло. — А вы отчёт-то квартальный сдали?

— Сдала вчера, — кивнула она. — Всю неделю на работе жила.

Ох, ох, ох… Знавал я таких бухгалтеров… Сдадут отчёт квартальный и неделю их нет на работе. Хорошо, если в отпуск улетит на моря, оформив себе неделю в счёт ежегодного отпуска. А некоторые же на даче прятались и пускались там во все тяжкие… Профессия главбуха с точки зрения проблем с алкоголем одна из самых опасных. Когда штрафы на горизонте размером в три твоих годовых зарплаты, кто угодно занервничает. И вот соблазн возникает утопить все страхи и проблемы в стакане…

Сейчас, правда, не двадцать первый век. Но уровень стресса на предприятии, что тайком часть продукции продает налево, конечно, не меньший, чем у главбуха при рынке…

Решил не обсуждать с ней ничего, попрощался и ушёл от греха подальше.

Вернулся по памяти в приёмную директора. Наши ещё заседали.

— Что-то ты быстро, — удивлённо посмотрел на меня Бортко.

— Товарищи, — сел я за стол и оглядел собравшихся. — Я вам настоятельно рекомендую заменить Ермилову на посту главбуха.

— Почему? — удивлённо спросил Бортко, а директор спрятал глаза. Знает, дурак, что у него главбух бухает… И молчит…

— Она же запойная у вас? — строго глядя на Баженова, спросил я.

— Да нет, что вы, — тут же стал защищать её он. — У неё бывает иногда…

— Сергей Павлович, в обычных условиях мне было бы абсолютно всё равно, бухает у вас главбух или нет. Но в нашей ситуации из-за неё может пострадать огромное количество людей! И вы, кстати, тоже!

— В каком смысле, бухает? — возбудился не на шутку Сальников.

— В прямом, — ответил я. — Она никакая там сидит… Тепленькая.

— Да вы что? — подскочил Бортко. — С ума тут все посходили, что-ли? Пулю в затылок захотели?

— Она прекрасный специалист, — стал заступаться за неё директор. — У неё всегда дебет с кредитом сходится, даже учитывая наши условия. И не так и часто с ней это случается.

— Дайте угадаю, — прервал его я. — Раз в квартал?

— Откуда вы знаете?

— Знаю… Это говорит о том, что её нервная система и в обычных условиях на пределе, а чуть больше нагрузки, и она с нервами совсем не справляется. Нам такая не подходит, Сергей Павлович. Что она сделает, если вдруг какая проверка на предприятии начнётся? Нервы же сразу сдадут. Сбежит и забухает где на даче еще хорошо… А если по пьяной лавочке сдаст нас всех с потрохами?

— Короче, Палыч, — взял слово крайне недовольный Сальников. — Чтоб я её на заводе больше не видел!

— Так тоже нельзя! — остановил я его. — Что она сделает, если её просто выгнать с работы?

— Уйдёт в длительный запой, — ответил Бортко. — К гадалке не ходи.

— И что она в пьяном бреду и кому будет рассказывать? — посмотрел я на Сальникова. — Найдите ей должность у вас под боком по финансовой части, спокойную, без какой-либо ответственности. Год — два поработает, а там видно будет. Продолжит бухать, уволите. Все, что она знала, к тому времени потеряет свою актуальность, мы уже совсем по-другому работать будем. А перестанет бухать, ради бога, пусть дальше работает. Тем более, верю директору, что башка у неё неплохо варит…

— Да с какой стати? — возмутился Сальников. — На кой она мне нужна?

— Не она вам нужна, — ответил я, пристально глядя ему в глаза. — А свобода, которая от неё зависит. Мы с вами тут не шутки шутим… Короче, Роман Викторович, Ермилова должна молчать обо всём, что она тут видела и делала. Каким образом вы этого добьётесь, нам всё равно. Не хотите на работу её пристраивать, чтобы на виду была, можете ещё что-нибудь придумать.

— Ага, ботинки бетонные, например, — подсказал Бортко и едва заметно подмигнул мне.

— Можно и так, — кивнул я. — У вас река тут есть?

— Есть. Даже две, — ответил Баженов. — А зачем?

— Отстань, Палыч, — раздражённо ответил ему Сальников. — Я всё понял. Найдем ей другую работу, конечно.