— А, ну тогда все в порядке, — тоже усмехнулась я.

— Так что, остаетесь?

— Сложно отказаться, — послышалось сбоку. О нет… Неужели мне действительно придется ночевать с Филом в одной постели? Вряд ли он согласится спать на полу.

Перед тем как прийти в спальню, Фил около часа сидел с моим отцом на веранде, потягивая виски со льдом. За это время я приняла душ и надела на себя ночную рубашку — настолько широкую, чтобы любопытному взгляду не было за что зацепиться. Улеглась на кровать с книгой в руках, но читать не могла. Буквы не складывались в образы, смысл растворялся. Я то и дело смотрела на вторую половину кровати, ощущая, как по моему телу проносится легкая дрожь, словно вибрация.

Дверь отворилась, и я сразу вскинула голову. Вместо того чтобы посмотреть мне в глаза, Феликс без стеснения пробежался взглядом по моему телу.

Сколько он выпил с отцом? Что, если начнет распускать руки? В его глазах появился странный блеск, которого прежде я не видела. Он никогда не выпивал на работе, и теперь я не представляла, чего ждать.

— Ванная комната там? — спросил он, указывая на дверь, которая находилась слева от кровати. Я ответила кивком, и, к счастью, Феликс просто скрылся за указанной дверью.

Я с облегчением вздохнула. И только сейчас, бросив взгляд на другую половину кровати, поняла, что не позаботилась о втором одеяле.

Подорвалась я, как ужаленная. Подбежала к шкафу и принялась быстро искать одеяло. Но что за закон подлости?! Есть теплое, зимнее, а легкого — нет. Нужно искать домработницу и спрашивать у нее. Возможно, она после стирки еще не положила его на место.

Какое будет выражение лица у матери, когда она случайно столкнется со мной в коридоре? Спросит, куда я иду. Туалет в ванной комнате, рядом со спальней. Кувшин с водой всегда стоит на тумбочке у постели. Совершенно не представляю, какой повод можно придумать для того, чтобы спуститься на первый этаж.

— Что там ищешь? — послышалось сзади. Закрыв шкаф, я обернулась и потеряла дар речи.

Одно дело увидеть Фила в спортзале, одетого в шорты и майку. Другое дело — наедине и в одних боксерах. Я ощутила, как жар прилил к лицу, и поспешила отвести взгляд в сторону. Но перед внутренним взором словно намертво приклеилась картина: четко очерченные кубики пресса, накачанная грудь, широкие мускулистые плечи, крепкие руки.

— Так что ты там искала?

— Второе одеяло.

— И не нашла?

— Нет.

— Значит, будем под одним. Не знаю, как ты, но я хочу спать. — Феликс обошел кровать и забрался под одеяло с той стороны, на которой я не лежала. — Выключай свет.

— Я сплю с включенным, — заявила я и, подойдя к кровати, отвернула угол одеяла, чтобы забраться под него, но слова Фила меня остановили.

— А я с выключенным.

— Просто отвернись от света и спи.

Забравшись под одеяло, я отодвинулась подальше от своего босса. Благо, одеяло было широким и его размер позволял спать на разных половинах кровати. Но это не помогло угомонить скачущее сердце и дрожь в теле. Не верилось, что я вообще смогу уснуть. Глаза не хотели держаться закрытыми.

Фил поднялся с кровати, и несколькими секундами спустя свет в комнате потух. Волна паники захлестнула меня с убойной силой. Я мгновенно набросила одеяло на голову, чувствуя, как крик рвется через сомкнутые губы. Мое тело била крупная дрожь, пальцы закоченели, мышцы одна за одной напрягались и становились каменными.

— Эй, да что с тобой?

Заикаясь, хрипя, я едва смогла вымолвить:

— В-вклю-тчи с-свет.

— У тебя никтофобия? С ума сойти…

Теплая ладонь легла на мое плечо, показавшись мне невероятно горячей. Я невольно скинула ее, продолжая молить его включить свет. Моя голова начинала неистово болеть, живот скручивался в тугой жгут, холодный пот проступал на коже. Фил не хочет включить. Надо самой. Выбраться из-под одеяла и включить. Нет, не могу.

Мое сердце едва не взорвалось — Фил прижался ко мне сзади и крепко обнял. Жар его тела мгновенно согрел меня, но дрожь, казалось, только усилилась. Будто подчиняясь безусловному рефлексу, я стала брыкаться, пытаться выпутаться из объятий, но они становились все крепче. До чего же он сильный!

— Отпусти! — выкрикнула я, и мой крик успешно приглушило одеяло.

Обнаглев вконец, Фил развернул меня лицом к себе и прижал мою голову к своей голой груди. Я мигом утихла.

— У тебя галлюцинации начинаются в темноте? Чудовища мерещатся или что?

Вдыхая запах мужского тела, я чувствовала, как во мне пробуждается совершенно другая дрожь — волнительная и чувственная.

— Еще не можешь говорить? Но тебе так лучше? Вроде бы уже не так дрожишь.

Я и не заметила, в какой момент волна паники отступила. Но мысль о том, что Фил меня отпустит, вгоняла в ужас. Прочистив горло, я сказала:

— А теперь встань и включи свет. Или будешь всю ночь так меня держать?

— Второй вариант мне больше нравится. Спи.

Он немного поворочался, принимая удобную позу, и пожелал мне спокойной ночи. Да он издевается! Как я смогу уснуть в объятьях такого крепкого и горячего тела?

— Ага, спокойной. Но не дай бог ты начнешь меня лапать!

Грудь Феликса поднялась от тяжелого вздоха.

— Тебе там хоть есть чем дышать под одеялом?

— Не задохнусь.

Высунуть голову и вдохнуть свежего воздуха было бы, конечно, лучше. Но не двигаясь я чувствовала себя безопаснее. Спустя некоторое время тело Феликса расслабилось, а сверху послышалось тихое сопение. Уснул. Как хорошо, что бывают парни, которые могут вести себя прилично, даже когда лежат с девушкой под одним одеялом.

Чтобы во сне случайно не выскользнуть из объятий, я тоже решила немного его обнять — просто положила руку ему на талию, а потом согнула ее и прижала ладонь к его спине. Здорово было так лежать — тепло, приятно и волнительно. От того, что в комнате выключен свет, уже не было так страшно. Объятия дарили чувство уверенности в защищенности.

Будь тогда, много лет назад, я не одна, то сейчас не боялась бы темноты. В тот злополучный вечер отчаяние и одиночество будто магнитом притянуло ко мне еще большее горе.

Воспоминания оглушили меня и заставили тело сжаться. Нет, не нужно давать им выход. Только обратно затолкать в старый сундук и закрыть на тяжелый, чугунный замок. Сейчас все хорошо, я в безопасности, трагедия осталась в прошлом. Надеюсь, и страх темноты со временем рассеется.

Объятия Феликса поистине действуют на меня чудотворным образом. Может, его попросить поспать со мной несколько ночей подряд? Ради терапевтического эффекта, ничего больше. Но Филу нелегко будет объяснить то, что в лечении нет никакого подтекста.

Прокручивая в голове эту забавную идею, я провалилась в сон.

Наконец-то! Сегодняшней ночью насильник явно не знал, где я ночую, так что я наконец-то спокойно выспалась. Моей радости не было предела. Еще не открыв глаз, я довольно улыбнулась, постепенно просыпаясь.

Феликс до сих пор крепко меня обнимал, но лежал сзади. И слишком тесно ко мне прижимался. Настолько тесно, что я ягодицами чувствовала его утренний стояк! Но все равно, это возмутило меня не так, как его широкая ладонь на моей груди!

Когда я дернулась и попыталась ее скинуть, Фил вконец обнаглел и нежно стиснул мою грудь, бормоча хриплым голосом:

— Малышка, не спеши. Давай еще поваляемся.

— Какая я тебе малышка?! — взвизгнула я и толкнула его локтем в бок. Сзади послышался сдавленный звук, а секундой позже Фил с неожиданной силой уложил меня на лопатки и навис надо мной, глядя полуприкрытыми глазами. Не будь его лицо таким сонным и мятым, я бы точно запаниковала от того, как крепко он держит мои запястья у меня над головой.

Внезапно его голубые глаза широко распахнулись. Их радужки были настолько чистые, словно летнее небо. Так необычно не видеть огоньков в человеческих глазах. Я замерла, разглядывая ясную синеву и чувствуя, как мое сердце отчаянно колотится.