Наружу выбралась без проблем. Сунула руку в карман нащупывая свиток переноса и вдруг ощутила, как меня сковывает чужая магия. Нет, я не упала без чувств, просто все мышцы словно окаменели. Стою. Только глазами и в силах вращать. А вокруг на первый взгляд никого. И вдруг чувствую, как мои ноги, против воли делают шаг, второй, третий. Остановиться бы. Закричать. Да какое там?

А потом… потом была подворотня. Темно, только и слышны звуки чужих шагов. Дыхание сбилось и пришла мысль: так вот как я в монастырь попала! А тем временем на моих окаменевших казалось руках защёлкнулись тонкие браслетики, соединённые уже виденной мною в пророческом сне цепочкой. И тут же сковывающие меня силы отступили, оставив лишь ноющую боль в невероятно перенапрягшихся мышцах. Спину, ноги, руки, шею, живот — всё свело. Застонав, начинаю оседать на землю, а перед глазами и так-то темно было, а теперь и вовсе все очертания плывут.

Очнулась на каком-то твёрдом ложе, и поняла, что всё это уже было, там, во сне. Вокруг темно, хоть глаз коли, и да, ощущение такое будто стены и потолок давят. Кряхтя и превозмогая боль во всём теле приподнялась, нащупала одну стену, другую, третью, четвёртую и дверь в ней, подняла руку, вот он — потолок. Значит, не кажется, так и есть, я в камере. И почему-то нет ни малейшего сомнения в том, где именно она находится.

Сунула руку в карман. Ага, наивная, так они мне свитки и оставят. Ну да ладно, у меня ж нынче магии побольше чем раньше. Пусть в город или на Картен своими силами уйти и не смогу, но для начала хотя бы в коридор за дверью перенестись, а там уж по обстоятельствам. Потянулась к ставшей уже родною тьме и… ничего. Ну вот, совсем! Прямо как тогда, ещё до начала обучения в университете, когда о наличии магии в моей крови, лишь говорили, но никаких её признаков не ощущалось.

И так страшно стало от осознания того что магия меня покинула, так жутко! Фантазия тут же явила внутреннему взору все прелести предстоящей жизни в монастыре, и тут же пришло понимание: друзей не выдам. А следом за этим мысль: где-то тут Франц, предатель он или нет, но не зря же монахи меня искали, да и свиток мой у них. Значит, либо всё же предал, либо, как и я, в беде.

Сколько я так сходила с ума от безысходности? Не знаю. В какой-то момент из глаз буквально хлынули слёзы. Потом и они иссякли. Я лежала на каменной скамье и пялилась в темноту. Так и не заметив, когда же уснула.

Пришла в себя от того, что меня начало знобить. Несмотря на оставшийся на мне тёплый плащ в помещении было сыро и зябко. Встала, не сдерживая стонов, наклонилась несколько раз в разные стороны, разгоняя кровь, и пытаясь хоть немного согреться. Попыталась руки потереть друг о друга, и едва не взвыла: они саднили. Видимо сильно их изранила, когда с балкона сверзилась.

Время шло, никто не появлялся. Ни допросов, ни хотя бы кружки воды, а организм уже буквально вопил, напоминая о своих потребностях. И всё же я погрузилась то ли в сон, то ли в полуобморочное состояние. Заснуть, в полном смысле этого слова, не удавалось. Во-первых, трудно это сделать, когда трясёшься от холода, во-вторых, лёжа на каменной твёрдой поверхности, ну и, в-третьих, прислушиваясь к малейшим шорохам.

К тому моменту, когда за дверью послышались шаги, мне казалось, что минула уже вечность. А дальше повторилось то, что я уже видела когда-то во сне.

Скрежет открываемой двери. Свет магического светляка ослепляет, прикрываю глаза рукой, но это не помогает. Наконец-то обретаю возможность видеть. Кто бы сомневался, конечно же передо мной монахи. Один из них, как и вещем сне, приблизился и слегка преклонился передо мной. Вот только на этот раз это действие удивления не вызвало. Звякнул металл, говоря о том, что мужчина уже дотянулся до соединяющей мои руки тонкой цепочки. И да, я покорно пошла за ним…

Бесконечные мрачные коридоры, повороты, спуски и подъёмы по лестницам, казалось никогда не закончатся. Голова шла кругом. То ли от страха, то ли в целом от истощения? А меня всё вели и вели куда-то. И тут припомнилась былая наивная мысль, мол, вот проникну в ту камеру, где Милания была и оттуда проберусь в монастырь. Ага! Как же. Эти подземные катакомбы строил какой-то параноик. Сама, я бы в жизни отсюда не выбралась.

Один из очередных коридоров привёл нас в тупик. Вернее, не так. Просто сам ход закончился высокой дверью. Один из сопровождавших меня монахов вышел вперёд и что-то поколдовал, в итоге, дверь отворилась, и мы вошли в огромный, подсвеченный многочисленными восковыми свечами зал, чем-то неуловимо напоминающий первохрам на Картене. Вон даже нечто типа алтаря имеется. И на нём даже кто-то растянут. Это наблюдение заставило вздохнуть с облегчением. Ведь это означает, что не я сейчас буду жертвой.

Жертвой оказался какой-то мужчина… В тот же миг, пленник, заметив вокруг оживление, напрягся, приподняв голову, взглянул на меня и… горько вздохнув, промычал что-то, но кляп не дал ему произнести ни звука. Лицо парня исказила гримаса злобы и беспомощности, после чего он будто выдохся и упал обратно на своё каменное ложе. Сомнений не осталось, это — либо Франц, либо Редерик. Никто из монахов не стал бы реагировать подобным образом на моё появление…

Глава 26. Новая паства

Осознание того факта, что кто-то из венценосных братьев попал в лапы явно не жалующих их, монахов, неожиданно придало сил. Например, Франц успел понравиться мне как человек, став практически другом. И пусть благодаря защите оракула, ему ничего не грозит, что явно окажется сюрпризом для собравшихся, но вдруг это не он а Редерик? Несмотря на все наши прошлые трения с принцем, он был кем-то вроде «любимого врага». В конце концов, ничего совсем уж серьёзного против меня он не предпринимал, скорее не давал заскучать, ну и выручил не раз, а если вспомнить и о его подарках… Да, замуж за него мне не хочется, но не ценой же его жизни отстаивать свою свободу?!

Я не желаю, чтобы с распростёртым на алтаре парнем, что-то случилось. Сила, где же ты? Почему спасовала перед какими жалкими заговоренными железками?

Стоило мысленно призвать тьму и в голове как-то неожиданно прояснилось. Внутри зашевелилось нечто доселе неведомое. Мягкое тепло плавно переходило в жар, но не в области груби, как прежде, когда зарождалась тьма, а как-то иначе — по всему туловищу, начиная от кожи и проникая вглубь тела. Потом это ощущение словно развеивалось, сменяясь приятной прохладой, будто где-то там, внутри, ветерок подул или ласково коснулась морская волна, охлаждая жар.

На какое-то время я отвлеклась от происходящего вокруг, прислушиваясь к происходящим со мной странностям. Да и как тут не отвлечься, если мгновение назад тебя ломало и знобило, ноги от слабости подгибались, казалось, что ты ни на что не способна, и вдруг на тебя снизошло спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо.

Стоящий за моей спиной мужчина, подтолкнул меня ближе к центру зала, где как раз и располагался алтарь. Монахи без какой-либо команды одновременно запели на неведомом мне языке. В очередной раз вызывая в памяти не столь и давние воспоминания, о которых я мечтала забыть, как о кошмарном сне. Ан нет, видно судьба у меня такая — помнить, если и не каждого убитого мною человека, то как минимум их количество и малейшие детали сопутствующих этому обстоятельств.

И вот стою, озираюсь по сторонам. Да, такое уже было, там, в подземном храме, когда Рени и его приспешники собирались вероломно принести меня в жертву. Только в тот раз предатели совершили ошибку: оракул не простил опального императора, не принял их подношение. И именно там, на алтаре первохрама, я впервые в полной мере овладела своей кровной магией, или… Скорее это она — тьма, овладела мной. А сейчас я так далека от источника моих сил, но я отчётливо ощущаю пробуждение. Вот только чего? Может это та самая позаимствованная у магов магия? А среди них ведь были стихийники!

Словно в ответ на мои мысли все ощущения слились воедино, будто пытаясь мне что-то сказать.