От избытка чувств я не смог вымолвить ни слова, а потому лишь благодарно кивнул. Но оно и к лучшему, кажется Юлька опять навострила уши в нашу сторону.

***

После того, как церемония выдачи аттестатов подошла к концу, мы не спешили расходиться по домам и собрались в своём классе. Народ разглядывал красные книжицы друг друга, ну и я не мог не похвастать своими выписанными в ровный столбик пятёрочками. Да и глупая улыбка никак не желала покидать моё лицо. Я дружелюбно хлопал по спинам одноклассников и, в порыве охватившего меня экстаза, отвешивал одноклассницам неуклюжие комплименты. В общем, был сам не свой от облегчения, обычно я куда сдержаннее. Но это и не удивительно, первый шаг к цели сделан. И пусть на моём пути их ожидается ещё не мало, но начало положено!

— Слав, у тебя всё порядке? — Поинтересовалась Токарева, видимо, как и Виталя, заметившая мою дёрганость во время вручения. К тому же, она — одна из немногих, кто, как и я, получила высшие баллы.

— Да-да, конечно, я в порядке, — затараторил я, — даже лучше, чем в порядке! Можешь не беспокоиться!

Ну вот, опять, стоит мне только заговорить с симпатичной девчулей, как во мне просыпается косноязычие, я сбиваюсь с мысли и начинаю заговариваться. А Юлька, даром что староста, очень даже ничего. В такие моменты завидую людям вроде Витали — вот у кого язык без костей, и ничто не в состоянии его смутить.

— Разумеется он порядке, с такими оценками любой будет в порядке, — проворчал Серёга, который едва-едва вытянул без троек.

— А ты бы больше работал и меньше возникал, — сердито тряхнула своими парадными бантами староста.

— Нет спасибо, мне в путягу для сверхов поступать не нужно! — Открестился Серый.

Я никогда не скрывал, что после девятого класса намереваюсь перейти в одно из геройских училищ. Хотя, когда я сказал, в какое именно, многие в классе только что пальцем у виска не крутили, всё же для многих Артемьевка была практически недостижимой высотой. Всего в нашем классе было только семеро сверхов… из без малого тридцати человек. Родители рассказывали, что у них такое количество хорошо, если на школу набиралось. Впрочем, в те времена не было обязательной регистрации, так что могло найтись и больше, пусть и ненамного.

Но из моего класса в Герои собираюсь идти лишь я один. Остальные либо вообще никакого применения своим способностям не видят, либо научились извлекать из них иную пользу. «Сверхи не обязаны бегать по улицам в дурацком костюме, должным образом обученный специалист найдёт своё призвание в любой сфере», — обычно говорит наша классная, которая даже пару раз оставляла меня после уроков для «душеспасительных» бесед. Но я считаю, что кому-то нужно и по улицам бегать, а то от этих самых улиц попросту ничего не останется. Я понимаю почему мама, пусть она и сама этим занимается, не в восторге от моего выбора, вот только… как я буду сидеть в безопасности на каком-нибудь производстве, зная, что она где-то там, рискует своей жизнью ради того, чтобы обыватели продолжали спокойно жить своей обывательской жизнью? Тем более, если моя сила более чем пригодна для боя.

— Ну так что скажешь? Идём? — Спросил Виталя, возвращая меня к действительности.

— А? Куда? — Растерялся я.

Друг громко вздохнул и закатил глаза.

— Мы тут с парнями решили отметить получение этих штуковин, — он потряс перед моим лицом своей корочкой, — прогуляемся, зайдём в тэцэшку, пиццы пожрём. Ты как, с нами?

— Ну я даже не знаю, — вообще-то у меня на сегодня были планы, материал сам себя не вызубрит.

— Старичок, ты же с открытыми глазами спишь, тебе обязательно нужно развеяться. К тому же, мы ведь в последний раз вместе собираемся, в следующем году тебя здесь уже не будет.

Я был искренне благодарен ему за то, что он не добавил что-то типа «если ты, конечно, не провалишься». Приятно знать, что в тебя верят.

— А девчонки пойдут?

— Олежек этим занимается, так что можешь даже не сомневаться.

Несмотря на всю неловкость, которую я испытываю в их присутствии, без девчонок было бы совсем не то.

— Ладно, я в деле!

***

Белоснежный состав монорельса с большими покатыми окнами вдоль бортов нёс нашу многочисленную компанию к «Тавриде» — здоровенному торгово-развлекательному центру, расположенному в соседнем районе. Идея пацанов пришлась по душе всем без исключения, так что мы двинули полным составом. «В последний раз вместе», — именно эта мысль сейчас крутилась у меня в голове. За столько лет я успел сродниться со своими одноклассниками, и практически не представлял, какими будут уроки без вечных шуточек Витали, постоянных опозданий Борьки Рылеева, всегда приводящего в свою защиту всяческие нелепые причины, и даже поучений Токаревой.

Народ разбрёлся по вагону, поделившись на компании по интересам, и только я тихонько пристроился возле дверей, обратив взгляд на проносящиеся снаружи пейзажи, лишь бы отвлечься от нахлынувших на меня мрачных мыслей о расставании с друзьями. Мимо пролетали утопающие в зелени ряды белых домиков, практически один в один похожих на мой собственный, которые вскоре начали сменяться всё более и более монументальными постройками. Это пошли многоквартирные жилые комплексы, а значит, до нужной станции осталось совсем немного.

Вот вокруг нас вырастают полноценные небоскрёбы — это уже Ломтевский район, названный в честь нашего позапрошлого мэра, убитого прямо на своём рабочем месте во время Московской Жары, как во всём мире окрестили инцидент с участием Уродов и Извергов, произошедший почти два десятилетия назад. Тогда исторический центр пострадал настолько сильно, что все государственные и не только учреждения были перенесены в ново отстроенные районы. Здесь же, как нетрудно догадаться из названия, теперь располагается Мэрия.

— Станция Таврическая, — объявил тем временем приятный женский голос, и уже собравшийся у дверей народ повалил наружу.

Громаду тэцэхи было видно от платформы, хотя до неё ещё предстояло пройти по раскинувшемуся рядом широченному проспекту. От многополосного шоссе, забранного с обеих сторон бетонными ограждениями, шёл рёв многочисленных двигателей, так что общаться между собой можно было лишь значительно повысив голос. С нетерпением жду того дня, когда флаеры заменят наземный транспорт — та штука, которая возит отца, практически не шумит.

Идём по широкой прогулочной зоне, растянувшейся вдоль шоссе, сверху припекает июньское солнце, гуляющий по проспекту тёплый ветерок треплет волосы и раздувает полы пиджака. Девчонки радостно визжат, придерживая свои юбки. Ничего не предвещает беды, но она обычно не спрашивает ни у кого разрешения и приходит в самые светлые и беспечные моменты. Такие как этот. Вокруг начинает завывать сирена, включаются установленные повсюду голопроекторы, высвечивая информацию об угрозе и указывая в направлении ближайшего Убежища.

Жёлтый уровень, скорее всего опять Уроды. Если бы это были Изверги, умудрившиеся каким-то образом пробиться в новые районы, угроза была бы минимум оранжевой. Наши не растерялись, тут же рванув к тэцэхе — этот монументальный комплекс как раз является Убежищем. Остальные прохожие также поспешили в ту сторону, хоть их было и не много, всё же сейчас разгар рабочего дня. Меньше минуты бега, и вот мы на месте.

Огромное отделанное мрамором овальное здание, разрисованное барельефами и с характерными античными колоннами на входе, уже успели изуродовать бронированные жалюзи, замуровавшие широкие окна. Но двери пока открыты, выбежавшие на улицу охранники центра держат под контролем входы, взяв наизготовку лучевые карабины. Чтобы не создавать на входе давку, мы привычно, прямо как на учениях, разделились на четыре группы и спокойно, без суеты прошли внутрь через разные двери. До того, как оказаться под защитой Убежища, я успел услышать до боли знакомый гул мощных репульсоров, с каким летают только джетвинги Ассоциации.

Всегда в такие моменты представляю, как там летит мама, готовая наподдать очередным ублюдкам. Но хоть сегодня она дома, специально с кем-то поменялась, чтобы, как она сама выразилась, подобающе встретить меня с аттестатом. Да и в целом она практически не вылетает в патрули, с её рангом это уже не серьёзно, она теперь больше координирует, либо участвует в операциях, где могут пригодиться именно её способности. Но моему воображению не прикажешь, каждый раз сердце щемит. Надеюсь, когда я сам стану летать на вызовы, это пройдёт.