Похоже, что все, на полу квартиры лежит труп.
Но это только половина дела! Надо еще избавиться от тела и сделать это чисто…
Для начала он вылил отравленные жидкости в унитаз, а емкости из-под них тщательно вымыл. Опустошил также бутылки с подделками, и стекло сложил в непрозрачный мешок для мусора.
Затем вытащил из шкафа в прихожей огромный, грязный кусок упаковочного полиэтилена.
Отыскал его несколько дней назад на даче, да так и не смог вспомнить, откуда тот взялся. Но зато сообразил, что в эту штуку можно будет завернуть тело так, что скроются и голова и ноги.
Прежде чем упаковывать труп, обрядил его в пальто, шапку и ботинки.
Проблема возникла, когда из-за ворота Черниковского выпала флешка, та самая, в виде черно-белого диска Инь-Ян. Семен протянул руку убрать ее обратно, и неожиданно подумал – ведь неимоверно интересно заглянуть в черновики мэтра, почитать наброски, планы.
Он сорвал кругляш с ремешка и сунул в нагрудный карман рубахи.
Покончив с упаковкой, протер тряпкой все поверхности и предметы, до которых мог дотрагиваться гость.
– Вот так куда лучше, – пробормотал Семен и отправился выносить мусор.
На этот раз воспользовался мусорным баком у собственного дома, а заодно убедился, что лампочку под козырьком подъезда, вывернутую им сегодня в четыре ночи, не заменили.
«Форд» переставил к дверям утром, в тот час, когда автомобилей меньше всего.
Вернувшись в квартиру, взвалил завернутый в полиэтилен труп на плечо и вышел в прихожую…
В этот момент Семен вновь начал волноваться.
На площадке мрак, как в заднице у негра, лестницей, которой он потащит труп, никто не пользуется, а там до машины пять шагов, и на улице уже темно. Так что если кто из соседей в окно посмотрит, то увидит лишь, как мужик грузит в багажник ковер или нечто похожее. Но всегда есть шанс наткнуться на кого-нибудь излишне глазастого, на ту же пару сумасшедших бабушек с третьего этажа.
И тогда вместо «Текста года» писателя Корнейчука ждут суд и срок…
Но ничего, он справится.
Семен в последний раз глубоко вздохнул и решительно открыл дверь квартиры. Быстрым рывком добрался до ведущего к лестнице грязного коридорчика, оставил тело на полу и только потом вернулся, чтобы запереть замок.
Лестница в их доме была отделена от лифтовой шахты, люди тут появлялись редко, в основном жаждущие уединения юные парочки или алкоголики с пузырем дешевой водки…
Ступая по использованным презервативам, хрустя пластиковыми стаканчиками, Семен добрался до первого этажа.
– Давай-давай, – подбодрил он себя и осторожно выглянул из ведущей наружу двери.
Выглянул и отступил, чувствуя, как сердце грохочет словно паровой молот.
Со стороны первого подъезда шагали трое гогочущх тинейджеров в дурацких куртках с длинными рукавами и вязаных шапочках вроде тех, что носят негры в американских фильмах…
Неужели они идут сюда?
Семен ощутил, как по спине бегут струйки холодного пота, а мышцы ног сводит судорога.
Голоса приблизились, он с трудом подавил желание броситься вверх по лестнице. Даже вцепился в перила, чтобы легче было стартовать, но гогот начал удаляться. Корнейчук выглянул еще раз, убедился, что рядом никого нет, и бросился вперед, точно ныряльщик в ледяную, непрозрачную воду.
Пиликнула сигнализация автомобиля, открылся багажник, и он уронил в его чрево тяжелый холодный рулон. Подобрал свалившийся с ноги трупа ботинок, кинул сверху и торопливо захлопнул крышку.
Теперь можно оглядеться, причем как можно небрежнее.
Убедиться, что все в порядке, и перевести дух.
Дверь подъезда открылась, вышла соседка с пятого этажа, симпатичная, но склочная особа.
– Добрый вечер, – сказала она и как ни в чем не бывало пошла мимо.
– Добрый, – отозвался Семен, радуясь, что она не видит его лица.
Ничего, он уже спокоен как удав, можно садиться за руль и ехать в «Тираж»… даже нужно ехать.
У ресторана он затормозил без пятнадцати пять и, заглушив мотор, включил свет в салоне. Из зеркала на него глянул некто растрепанный, с диким взглядом и непонятно откуда взявшимся мазком грязи на щеке.
Самое время причесаться, утереться и выпить пару таблеток валерианки.
Входя в «Тираж», Семен выглядел уже как обычно, ну или почти как обычно, по крайней мере гардеробщик, знавший всех завсегдатаев, кивнул приветливо и посмотрел без удивления.
А стоило войти в зал, как наткнулся на Шустрика.
– Ха! – воскликнул тот, всплеснув ручонками. – Ты что тут делаешь, сто баллов? Ты же с Черниковским встречаешься!
– Он позвонил, все отменил, – Семен покачал головой, изображая разочарование. – Так что я поем тут с вами, и на дачу.
– Ну ладно… – Шустрик нахмурился, но тут же вновь просиял обычной улыбкой. – Я в туалет, но сейчас вернусь, а ты садись вон туда, мы с парнями нормально отдыхаем. Поверь мне, твоему продюсеру.
Среди «парней» был неизбежный Андрей Иванович, сильно пьяный, но еще бодрый, Сашка Иванов, автор культовых текстов «Золото восстания» и «Астроном пропил телескоп», а также патлатый самоуверенный тип, которого Семен почти не знал.
Звали его Олег, и писал он всякую муть про собак и космос.
– Привет, Сема, – сказал Андрей Иванович. – Как, с Игнатом пообщались?
– Да никак, – отозвался Корнейчук, усаживаясь. – Пока отложили встречу.
В привычной обстановке «Тиража» среди знакомых людей он почувствовал себя спокойно, уверенно, и даже перестали тревожить мысли о том, что в багажнике его машины лежит труп.
– Деяния божественные творятся руками людскими, особенно дланями тех, кто над грешной землей благодаря таланту поднялся, – неожиданно проговорил Иванов. – Грешника же земля носит до поры до времени, как бы высоко он ни забрался…
Последние несколько лет он не писал, и по слухам, ударился то ли в старообрядчество, то ли во что похуже.
– Тени… тени… тени вокруг, – Иванов отхлебнул водки прямо из графинчика и замолк, глядя в пространство.
Но тут вернулся Шустрик, и посиделки двинулись по наезженной колее.
Патлатый каждым жестом и словом изображал, насколько он крут, велик и талантлив, Андрей Иванович методично напивался и время от времени изъявлял желание прилечь мордой на стол, автор «Золота восстания» изрекал то ли цитаты из Библии, то ли собственные путаные мысли.
Продюсер болтал за пятерых, а Семен был за слушателя и за едока заодно.
Голод на него напал просто зверский.
В семь, когда ресторан начал заполняться, Корнейчук решил, что хватит.
– Ладно, поеду я, – сказал он, подзывая официанта. – Увидимся, созвонимся.
Когда вышел на улицу, снег еще не шел, но запах метели уже висел в воздухе.
Первые снежинки упали, едва Семен миновал Речной вокзал, а еще через десять минут его остановили – стоявший у обочины постовой махнул светящимся жезлом, так что пришлось сбросить скорость.
– Добрый вечер, лейтенант Палиенко, – представился гибэдэдэшник, мордастый и щетинистый. – Ваши документы, будьте добры… Права, страховку не забудьте, прочее…
Во рту у Семена пересохло, внутри стало холодно-холодно.
Неужели он где-то прокололся, его заметили и позвонили в полицию?
– А в чем дело, лейтенант? – спросил Корнейчук, протягивая через опущенное стекло документы.
С ними у него всегда был порядок.
– Обычная проверка, – гибэдэдэшник махнул рукой. – Багажник откройте, пожалуйста.
Семен ощутил, что холодеет уже весь, от кончиков пальцев ног до макушки.
Если поднять крышку, то под ней обнаружится кое-что, способное вызвать интерес у постового… Но как отказаться, не вызвав подозрений, что вообще делать, может быть, газануть с места, попытаться скрыться, бросить авто, а потом заявить, что его машину угнали и за рулем сидел не он?
Помертвел настолько, что даже вроде бы дышать перестал.
– Да, сейчас, – сказал Семен и потянулся к открывающей багажник рукоятке.
Мысли неслись точно стадо испуганных лошадей, и меж них не было ни одной толковой. И поднимал голову в душе страх, тот, что превращает мышцы в кисель и вызывает оцепенение.
