Я как завизжу! Знаю, что визг у меня противный, но не молчать же! А только чудовищу от моего визга ни жарко ни холодно, гляжу – оно моего мужа к себе подтягивает, а он, бедный, обвис и даже не трепыхается. Тогда хватаю первое, что подвернулось под руку…

А что подвернулось? Косметичка подвернулась. Когда нас дернуло, рывок сбросил ее на пол вместе со всяким другим барахлом. Так уж вышло, что она оказалась возле моих ног. И этой-то косметичкой я швыряю в чудовище.

Снаряд для метания совсем неподходящий, уж никак не убойный. Да и швырнуть что-нибудь как следует, находясь в скафандре, даже легком, довольно затруднительно. Но я постаралась изо всех сил.

Тот пень с белесыми, как глисты, щупальцами отбил мой снаряд играючи. Косметичка порскнула в сторону, распахнулась в полете, и все из нее высыпалось. А моя новая с перламутром пудреница упала как раз перед пнем, подскочила, раскрылась и замерла зеркальцем кверху.

Это уже потом новоявленные специалисты (откуда только взялись?) по поведению микоидов объяснили мне, что пудреница-то нас и спасла. Точнее, зеркальце в ней. Микоиды не животные, а продукт эволюции каких-то существ, ближе всего к которым стоят наши грибы. Пусть эти пни с глистами высокоразвитые, пусть вовсю путешествуют по Галактике, а подобных себе разумных существ еще не встретили – постоянно им попадаются «братья по разуму», вышедшие из мира животных или даже растений, а уж никак не грибов. Тут то ли возгордишься своей исключительностью, то ли тяжко закомплексуешь.

Они делают и то и другое. То есть раздуваются от спеси, и всякий новый встречный вид для них тварь ничтожная, если только он не сильнее их и не щелкнет их по носу тем или иным способом.

Я и щелкнула.

Потому что показать микоиду зеркало – все равно что сказать ему в ответ на его бесцеремонность: «На себя погляди, урод!» Тут они сразу тушуются и впадают в тяжкий сплин, поскольку, надо полагать, догадываются, что не красавцы. И убеждены, что осмелиться нанести им оскорбление может лишь тот, кто сильнее – если не технически, то хотя бы морально.

Пень сразу как-то ссохся. Гляжу, отпустил он моего ненаглядного, отпустил и обратно в дыру утек. И дыра в переборке заросла за ним как ни в чем не бывало. Потом проверили – все системы яхты исправны, хотя всяких там проводов и приборов на пути микоида было столько, что страшно подумать. Все до единого целы!

И выбросило нас из «астероида» наружу, вместе с фалом и буром выбросило. Пока мы приходили в себя и сматывали фал, «астероид», который никакой не астероид, а чужой космический корабль, вдруг начал быстро-быстро удаляться и очень скоро исчез не только с глаз, но и с радара.

Дальше было просто. Думаю, мы поставили рекорд ускорения – удивительно, как тренажеры выдержали такую нагрузку. Клянусь, мы даже не очень устали! Такой мотивации, как у нас, не было ни у какого другого участника муравьиных гонок. И только удалившись от точки встречи с чужаком на тридцать миллионов километров, мы дали себе отдых…

Очень небольшой, только чтобы отдышаться и радировать на Землю. Там сначала не поверили, но когда мы заявили об отказе от дальнейшего участия в гонках и немедленном возвращении, начали чесаться. А уж когда та самая шпионская контролирующая аппаратура, что была установлена на нашей яхте согласно правилам гонки, подтвердила наши слова, пришло время мне вспомнить, зачем вообще мы ввязались в эту историю. Премию нам! В размере двойной премии победителю гонок, потому что мы (говорю «мы» из присущей мне скромности) как-никак спасли Землю! Надо думать, не зря траектория корабля микоидов вела к Земле, а уж почему они изображали собой астероид, об этом у них надо спросить. Может, как раз для того, чтобы наловить «на живца» таких, как мы. Лопесов, надо полагать, они просто съели или разобрали по клеточкам ради изучения – не догадались Лопесы показать микоидам зеркальце…

А в гонке, после того как было принято решение не прерывать ее, победили Циммерманы. Пусть, мне не жалко. На самом-то деле выиграли мы. Двойной премии, правда, не получили, но до полуторной я доторговалась. Взамен пришлось согласиться на углубленное медицинское обследование наших с мужем организмов, каковое, к нашему удовольствию, не выявило ничего серьезного.

Еще и теперь спецы по микоидам время от времени обращаются к нам за консультацией. Международное космическое агентство крайне скупо делится с прессой новостями, однако по косвенным признакам можно понять, что уже налажен контакт не только с микоидами, но и кое с кем еще. Одно мне известно точно: каждого землянина, имеющего дело с микоидами, инструкция обязывает держать в кармане зеркальце.

Да что инструкция! Он сам нипочем не забудет набить зеркальцами карманы. Не дурак же он!

Лиу прибежала вечером, когда я уже готовился спать. Моя ученица хороша, шерстка рыженькая с красивыми пепельными полосками, мордочка узкая и огромные глазищи. Вибриссы всегда смешно топорщатся в разные стороны… Будь я моложе, с радостью завернул бы ей хвост на спину. Впрочем, об этом Лиу знать ни к чему.

– Учитель! – выпалила она с порога. – Ой, извините, я не вовремя?

– Какая разница, девочка? – сказал я. – Ты же не просто так пришла к старому облезлому мне?

– И ничего вы не облезлый, Учитель… – пробормотала она и стушевалась. Стояла и облизывала миленький черненький носик язычком. Ах, будь я моложе…

– Не молчи, говори, что случилось, – сказал я, – иначе мне не заснуть от любопытства.

– Глаз обнаружил еще одно Гнездо! – выпалила Лиу.

– Вы вскрыли его? – спросил я. – Новые скульптуры, новые тексты? Где оно, Лиу?

– Еще нет. Наверное. В Зубатых скалах Второго материка!

– Этого не мо… – я оборвал себя на полуслове.

Почему, собственно, нет?

Когда-то давно меня, начинающего ученого, высмеивали и отговаривали искать Предтеч. «Они давно ушли, – говорили мудрые наставники, – не оставив ничего, кроме редких, исчезающих следов. Двести лет поисков – и ничего. Ты только зря потратишь силы». Я не поверил, я собрал таких же неуемных энтузиастов. Мы выбрали место – сейчас я понимаю, как нам повезло с ним! Мы спустились вниз, миновали слои, где встречались обычно артефакты Предтеч, и не было ничего, кроме песка и камней, но мы не остановились, пошли дальше, и мы нашли первое Гнездо Предтеч!

Именно за него я получил золотую звезду на шею. Знак высшего отличия, редко кто из ученых может похвастаться таким.

Я вспомнил тот день. Мы стояли на дне шахты. Под ногами скрипел рыжий песок и сланец. Глаз давно подняли наверх, в породе было слишком много железа, и он ослеп. Мы применили древнюю акустику. Не представляю, где распорядитель экспедиции почтенный Тэу раздобыл два звуковых зонда. Я тогда считал, что их давно не делают. Тэу был самым старшим из нас, ему исполнилось почти пятьдесят лет, и нам он казался стариком. Конечно, он знал лучше, что и где. Что бы делали мы без него? Его знакомства спасли экспедицию, иначе нам и зондов бы не досталось. Моя звезда – наполовину заслуга Тэу.

Сейчас я понимаю это, а тогда… Мы просто смотрели, как на экране ветхого вычислителя проявляется пик. Внизу что-то было. Что-то, кроме пластов железной руды и слежавшегося за миллионы лет песчаника.

– Ты уверена, девочка? – оборвал я воспоминания. – Гнездо в горах? Удивительно! Ученые доказали, Предтечи не любили гор, избегали плотных пород. Там сильное выветривание? Много трещин?

– В монолите, Учитель! – радостно сказала Лиу.

– Вы что-то напутали, – немного рассердился я. – Хочу увидеть сам.

– Конечно, Учитель! – обрадовалась Лиу. – Я об этом и говорю. То есть именно это я и хотела предложить! Прыгун ждет. Собирайтесь, Учитель.

Прыгун стремился к рассвету, и ночь наступила быстро. Всю дорогу, а путь до Зубатых скал не близок, я не мог заснуть. Если они не ошиблись, если в самом деле нашли Гнездо в скальном монолите, – это огромное открытие! Лиу пока невдомек, но это заявка на звезду. От удовольствия у меня зачесался кончик хвоста. Нет большей радости, чем знать, что хорошо учил своих подопечных, а Лиу – моя ученица, хотя и давно работает самостоятельно.