Сорвавшись с пола, Метта перевернулась прямо в воздухе. Выхватила пистолет с «кошкой» и выстрелила прямо вверх.

С хлопком трос подлетел под потолок. Бац! — и крюк зацепился за дверной косяк. Веревка дернулась.

— Ух! — выдохнула Метта, зависнув прямо над сеткой с распростертыми руками.

Еще бы чуть-чуть, и лазеры сделали бы из нее мелко нарезанный салат. Жар от них шел неимоверный.

— Ладно, — проговорила она, смахнув пот с висков. — Самое сложное позади. Надеюсь.

Затем просунула руку прямо в квадратик из лучей. До ключа оставались какие-то сантиметры…

У Метты там, похоже, какие-то сложности… Ладно, будем заговаривать зубы этому типу. Это по моей части.

Беглые, говоришь? Уж что-что, а верить этому разноглазому типу с золотыми зубами и когтями на левой руке мне хотелось меньше всего в жизни.

— Я беглых не покупаю, — сказал я, легким жестом отмахиваясь от охотника как от мухи. — У Коршуновых есть вольная.

— Подделка, — ухмыльнулся Булгарин. — Вы и представить не можете, на какие ухищрения идут нелюди, чтобы покинуть место своей регистрации. А потом разбой, воровство, убийство, и вся местная жандармерия на ушах… Я же правильно понял, что Тамара Коршунова третьего дня проделала нечто подобное?

Ах ты, жук! Уже все пронюхал! Интересно, как глубоко он копнул — и не выложили ли ему Горбатовы со Штерном все до капли? Поди, у них против меня может сложиться целый союз.

— Лучше спросите об этом Штерна, который выпустил ее за отсутствием доказательств, — сказал я и потянулся к кружке с пивом в руках Шаха. Аккуратно отогнул его пальцы и пригубил.

Безвкусное — иллюзия, чего с нее взять!

— Отсутствие доказательств — не есть отсутствие вины, — продолжал наседать Булгарин, играя четками. — Завтра шеф жандармерии доведет расследование до логического финала, и вы уже станете соучастником дела, раз помогли Коршуновой выбраться из петли.

— Я ее хозяин, — пожал я плечами. — Даже если она и в чем-то виновата, теперь я отвечаю за ее грехи. Как перед жандармерией, так и перед вашим Воронцовым. Я так и сказал Штерну. Теперь вот, говорю и вам.

— Значит, позвольте мне удивить вас, ибо за этими двумя стелется целый ковер из проступков, но я не буду перечислять их все.

Его словам меня немного напрягли. Совсем чуть-чуть. Он лжет? Пытается напугать?.. Или же говорить правду?

Нет, были бы Коршуновы преступниками, давно подались бы в бега, а не стали бы рисковать и вообще связываться со мной. У Яра вообще какое-то обостренное чувство справедливости, учитывая, как он рьяно пытался вручить мне геометрику.

Все же пытается напугать, черт! Иначе не стал бы совать в эту иллюзию и «убивать» Шаха.

— Метта, как дела?

— Почти… почти… — пыхтела она. — Вот-вот… Сука, прекрати елозить, мелочь пузатая! Ай! Ты еще и кусаешься⁈

— Мы с моим нанимателем, графом Воронцовым, — все крутил свою шарманку Булгарин, — можем помочь вам избавиться от тягот с этой проблемной парочкой. Вам всего-то и нужно — посодействовать тому, чтобы Коршуновы вернулись в родные места. Естественно…

Он вытащил из внутреннего кармана портмоне…

— … не бесплатно.

…и положил передо мной чек на кругленькую сумму. Затем вытащил ручку и с широкой ухмылкой добавил к ней еще один нолик.

Хех, не получилось напугать, так пытается меня купить? Не трогая чек, я пробежался по нему глазами. Выглядит настоящим, а сумма так и вовсе заставляет сердце стучать быстрее.

А ведь эти деньги и могли бы решить кучу моих проблем, однако…

— Мне это не интересно, — сказал я охотнику. — Я не ростовщик, чтобы спекулировать душами.

И друзей я не продаю. Да и к тому же принимать чеки у человека, который умеет наводить иллюзии — чистый идиотизм. Только моргни, как этот чек с пририсованными ноликами исчезнет без следа.

Булгарин нахмурился:

— Может быть, у вас плохо со зрением? — и нервным движением придвинул ко мне чек. — Приглядитесь. Такие деньги за каких-то вшивых нелюдей!

— Я все правильно увидел. Возможно, это у вас не лады со слухом, — спокойно проговорил я и придавив чек кружкой, отодвинул его обратно этому навязчивому торгашу. Трогать его руками — себе дороже. — Не интересно.

Пух! — и позади Булгарина появилась Метта. Вся чумазая и всклокоченная. В руках у нее была какая-то розовая коробочка.

— Готово, — сказала она, подбрасывая находку в ладонях. — Ату его?

И приготовилась влепить охотнику по куполу коробочкой.

— Подожди, — а затем обратился к Булгарину. — У меня большие планы на Коршуновых, так что скажите своему Воронцову, что ему придется поехать на невольничий рынок.

— Так-так, я не ослышался? — прошипел охотник. — Мне придется передать графу Воронцову, что вы отказываетесь от его щедрого предложения?

— Выходит, так.

— Вы же понимаете, что от таких предложений не отказываются? На невольничьем рынке такая парочка, как эти Коршуновы стоят кратно дешевле.

— Возможно. Но это мое дело — отказываться от щедрых предложений, или нет. А теперь прошу — дайте мне и моим друзьям вернуться к веселью. У них, поди, ноги уже устали стоять на одном месте. А Шаху совсем неудобно с ложкой в голове.

Однако Булгарин и бровью не повел. Судя по хмурой роже — этот хмырь не привык получать отказы.

— Что ж, — сказал он и поднялся со стула. — Значит, нам с вами придется говорить на другом языке.

Охотник взмахнул четками и толпа в баре пришла в движение.

Вот только веселье не продолжилось, а пиво так и осталось летать в воздухе. Все и каждый повернули головы ко мне. Сейчас в помещении находилась где-то сотня человек — и их глаза загорелись алым.

Да, даже мои друзья — все смотрели на меня волком! И Аки оскалилась.

Бац! — и бутылка в ее руках разлетелась осколками. Обломанными краями заблестела «розочка».

— Ваше благородие, не сопротивляйтесь, — сказал Булгарин, присаживаясь на краешек барной стойки. — И если вы не хотите принимать щедрое предложение Воронцовых добровольно, значит…

Загрохотало, раздался треск и звон стекла. И через пару секунд в руках у завсегдатаев появились сломанные ножки, «розочки», кии, ножи, кастеты и прочая дребедень. В пальцах «убитого» Шаха была ложка, которую он только что достал у себя из головы. Судя по его физиономии, он не мог дождаться, чтобы сунуть ее мне в черепушку.

Вся толпа окружила меня. Я налил себе еще пива. Пить я эту безвкусную дрянь не собираюсь, но в случае чего плесну кому-нибудь в глаза.

— … мне придется проучить вас, — ухмыльнулся Булгарин. — Но я добрее, чем выгляжу. Даю вам второй шанс. Так…

И придвинул мне чек.

— Что скажете?

— Метта? Что мы скажем? — сказал я, глядя в сверкающие глаза Булгарина.

— Да пошел он в жопу! — раздался голос под потолком.

— Нет, «пойти в жопу» для него слишком толсто, — покачал я головой, краем глаза наблюдая как двери бара тихонько открываются и в помещение аккуратно заходит человек в черном.

Затем еще один и еще. Булгарин со своей свитой не отрывал взгляда от меня.

Я улыбнулся пошире:

— Простите, как вас там, Акакий? Соловей?

— Асмодей, — холодным голосом выдал Булгарин. Его черный глаз задергался.

Ниндзя за его спиной уже плотно набили помещение. Пух! — и у них в главе встала Метта. Улыбка до ушей, в руках нунчаки. Только свистни…

— Точно, — кивнул я и, поднявшись, оперся спиной о барную стойку. — Короче так… Можете передать этому своему Воронцову, что мои крепостные — это МОИ крепостные, и просто так приходить и пытаться меня напугать — пустое дело. Тамара с Ярославом не продаются, и если ему очень хочется поговорить насчет них, то пусть его сиятельство приходит сам, или хотя бы звонит, а не посылает своего верного пса, чтобы пугать меня фокусами. Кажется, я понятно объяснил?

Булгарин вздохнул:

— Ваше благородие, кажется, вы не совсем поняли, в какую лужу…

— Значит, нет, — сказал я, сбросил пиджак и сжал кулаки, на которых сверкнули кастеты. — Хорошо, тогда позвольте рассказать вам анекдот. Однажды заходит в бар терпеливый барон, один непонятливый идиот, а еще сотня другая ниндзя…