— Нет! — вскрик сам вырвался из моих уст.

— Что нет? — не понял он.

Сделал глубокий вдох стараясь взять себя в руки.

— Хулио, я знаю, ты всегда тестируешь их, — попробовал схитрить. — Но… позволь мне в этот раз. У меня ещё не было девственницы. Пожалуйста!

— У тебя полный колледж целок или нравы нынче уже не те? — он добродушно заржал.

— Хулио, прошу, — нервно вцепился в него.

Лицо брата стало меняться и он с отвращением окинул меня взглядом, оценивая, а после грубо отпихнул.

— Когда займёшь моё место, тогда и будешь дырявить их вагины. Понял?

Я сцепил зубы, едва удерживая нарастающий гнев, который формировался в жуткую боль за грудиной.

— Не переживай, потом и тебе дам её поиметь. Я умею делиться, ты ведь мой любимый и главный родственник.

Тяжёлое дыхание и ватность в ногах вынудили рухнуть на стул.

Девушку отсортировали в отдельный угол, где я смог продолжить смотреть на неё, следить за вздрагиванием острых плеч, кусанием пальчиков и дрожью в коленках.

Как защитить тебя? Что придумать? Как сохранить твою первозданную душу и чистоту? Она была ангелом попавшим в цепи ада и эти белые крылья скоро окропят муками и унижением.

Взглянул на брата, в ужасе осознавая, что его могущество и опыт, разотрут меня по полу при первой же попытке сопротивления. Да, он любил меня, но своё превосходство подставить под сомнение Хулио никогда и никому не позволит, и мне в том числе. Чтобы заставить Diablo покориться, его нужно сначала убить. Но я не убийца и слишком люблю своего брата, каким бы он не был. Родней его у меня больше никого нет.

Смотрины закончились. Рабынь потащили в общий амбар, кроме неё. Марли поволок девушку за волосы в гостевую комнату, которая для девственниц на всю жизнь оставалась в памяти адовым ложем.

Избранницу сначала приведут в порядок. В плане опрятности и чистоты брат жёсткий педант. Значит у меня есть время.

В его кабинете, оставшись с тет-а-тет я всё же дал волю чувствам.

— Хулио, ты мой брат и я тебя очень люблю, хоть и периодически расстраиваю, но прошу, отдай девчонку мне. Только в этот раз… Никто не узнает… Умоляю. Я сделаю для тебя всё, что ты захочешь. Обещаю…

— Ты чего так взвился? — Хулио пустил в меня первую молнию. — Зацепила что ли так?!

— Да, — может и не нужно лгать, ведь по мне всё и так видно. — Она мне понравилась.

— Я, вроде бы, уже сказал, что трахнешь её после меня, — лицо Хулио брезгливо и раздраженно скривилось. — Ты, гляжу, вконец охамел? Да, я для тебя многое могу сделать, но право первенства всегда будет за мной, пора уже зарубить это себе на носу. Ты знаешь правила, а скидка внесёт смуту среди моих гончих. Хочешь занять моё место? Значит начинай заниматься этим бизнесом. Ты помоями льёшь мои труды, но теперь вздумал компроментировать брата перед моим зверинцем? Мои законы недвижимы.

— Хулио… Я всё сделаю, что ты потребуешь… Прошу! Пожалуйста!

— На хер пошёл отсюда, пока с синими яйцами не остался. Я сказал нет! Жди очереди!

— Хулио, нет… — но брат мощной рукой подобрал меня за шкварник и с силой вышвырнул в коридор.

— Чёртов сопляк, — сплюнул мне в ноги. — Уведите его в комнату рядом с гостевой, — велел он вдруг своим и дьявольски сверкнул на меня взором. — Пусть слушает всё ли с его целочкой будет в порядке, пока я буду наслаждаться ей.

— Только тронь её! Ты пожалеешь, сволочь! — яростно процедил я, вися скрученным в руках его псов. Пытался тщетно изогнуться, чтобы вырваться. — Ты мразь настоящая…

— Стараюсь день ото дня, — прыснул он с сарказмом. — Неблагодарная это работа, а ты явный тому пример.

Меня потащили по коридору. Упёрся со всей дури ногами в пол, тормозя и сопротивляясь.

— Да угомонись, ты, ботан, — Али крепче вывернул мне руки, пытаясь удержать.

— Мать твою… сука, — взвился я на дыбы и смог всё же огреть его хуком справа.

Но этот хренов шакал всегда был быстрее и изворотливее, за что брат его и жаловал. Али улизнул из-под моей ноги нацеленой ему в живот, а после изящно подсёк меня по коленям. Я звякнулся на пол, едва не расквасив себе нос. Снова блокировал и потащил. Забросил в комнату и закрыл на замок.

Со всей мочи начал барабанить двери и стены.

— Открывай, мразь… Выпусти. Хулио!

Но всё не имело смысла. Брат всегда добивался своего, а я лишь в очередной раз стал причиной его гнева и превысил все пределы.

Уселся в кресле, судорожно дёргая ногами и головой. Вслушивался в тишину. Звуки дверей. Стены из "картона". Здесь я услышу всё до мельчайшей подробности и погибну вместе с ней.

Резкий короткий взвизг. Я вскочил с места, метнулся к стене, облакотясь об неё ладонями. Напряг слух до боли в висках. Слышу панический ужас, мольбу, плачь. Она просит отпустить её, не трогать. Снова вскрик, звук удара чего-то тяжёлого.

Мои нервы окончательно сдали, и я со страшной силой начал избивать кулаками стену. Не знаю для чего.

Спасти её, пробив насквозь? Невозможно. Выбить свой страх и ярость из тела и духа? Бессмысленно. Страдать и испытывать боль вместе с ней? Солидарно. Ударами глушить её крики в своих венах? Тщетно. Эти звуки навечно отпечатаются в коре моего мозга. Будут преследовать днями и ночами.

Всё стихло. Пульс стучал в висках. А если он убил несчастную? Назло мне, в воспитательной цели… Руки сжались в кулаки. Прошу, Боже, сохрани её!

Через несколько минут замок на дверях пришёл в движение, равно как и я. На пороге стоял Хулио вспотевший и удовлетворённый, немного крови на его костяшках пальцев. Её крови.

Ничего больше не чуя под ногами и не отражая рамки дозволенности, мощно заехал брату кулаком по лицу. Завалил на пол и впился руками в глотку.

— Мразь… как же земля тебя ещё носит?! — ему было тяжело вдохнуть, но усмешка не сходила с его раскрасневшегося лица. Он доволен собой и эффектом.

Меня отодрали от брата, впечатали в стену.

— Пусть идёт! — выплюнул Хулио окровавленным ртом, поднимаясь с пола. — Пусть полюбуется…

Толчок к гостевой.

— Ты сдохнешь, — гневно процедил я и вылетел из комнаты, стремясь в гостевую. К ней. Узнать, жива ли. Молить простить, что не смог уберечь.

В полумраке сложно было что-то разглядеть. Истерзанное и нагое женское тело лежало обездвижено и распластано по постели. Кляксы крови на ногах и простынях холодили душу. Лицо избито, рассечки на скулах, губах, отёк на глазу.

Как он мог так безжалостно уничтожить всё? То, что покорило меня в карцере больше не существовало. Зачем?! Это нельзя трогать? Нельзя прикасаться, чтобы сохранить всё в идеальности.

Всё нужно вернуть, хоть немного. Притащил из ванной таз с водой, выгреб из шкафа чистую простынь, наволочку и какую-то пелёнку. Окунув ткань в теплую воду, отжал. Осторожно, принялся смывать с растерзанного тела кровавые подтёки. Пелёнку заложил между ног, чтобы остановить кровотечение. После аккуратно завернул девушку в простынь. Сел с ношей на кровать и, подобрав искалеченное создание к себе, упокоил на коленях. Убрал растрёпанные волосы со взмыленного лица. Погладил лоб, пытаясь найти в ней остатки той, что так пришлась по душе. Восстановить в памяти её прекрасный лик.

Она шевельнулась, с трудом приоткрыв один глаз. Слеза бесшумно скатилась по щеке несчастной. Горячая и бесценная. Поймал каплю большим пальцем, утёр, коснулся губами мокрого и солёного следа.

— Всё закончилось… Прошло. Я тебя не трону. Тшш, — предельно тепло заверил я, шепча в ухо.

Она выдохнула, отводя от меня взор, и отключилась. Я же так и остался сидеть на кровати и укачивать фигурку, оберегая от случившегося зла.

Пробуждение девушки было жутким. Снова крик пронзил каждый мой нейрон. Рабыня влепила мне несколько оплеух по лицу, въехала по голове, коленями по груди. Отскочил, обороняясь. Она видела перед собой лишь только моего брата, но не меня. Всё происходящее переросло в женский вой, который раскатился эхом по стенам.

Уйди… Лишь эта трезвая мысль пришла в голову. У девушки шок, психологическая травма. Здесь теперь всё и все ненавистны ей, сейчас, в данную секунду и, скорее всего, навсегда.