— Сегодня?

— Не строй из себя занятого. Повторюсь, это большие бабки. Помни. — Босс залпом осушил свою чашку и поспешил к себе в кабинет. — К шести вечера будь готов.

Я лишь молча опустил голову. Да, чёрт его дери, он прав, это, прежде всего, бабки, а мои личные чувства никого на хрен не волнуют, как их, как мою семью, и меня уже давно не должны. Хотя…

Поймал взгляд Мерси. Сосредоточенный, обеспокоенный, но понимающий. Последнего давно уже ни от кого не ждал.

Очнулся. Девушки уже и след простыл. Тупо пялюсь на место, где её давно нет. Встрепенулся, потёр с силой лицо, словно заставляя себя снять маску усталости. Соберись! Не хватало ещё провалить кастинг. Двинулся наверх, где находился спортзал, душевые и гримёрки. Надо выпустить пар.

ЧЕЙЗ

Сейчас весь этот поганый мир смотрел на меня и ждал решения.

Габи вся в слезах дрожала и озиралась по сторонам. Щека её заметно распухла от чьей-то безжалостной руки. Захотел отобрать малышку у них, обнять, успокоить, но дуло пистолета в ладонях Марселу, которое воткнулось ребёнку в голову, велело врасти в пол. Девочка ещё пуще заплакала.

— Нет, нет… Тшш, — вытянул руки вперёд, тщетно пытаясь успокоить, заверить… непонятно в чём.

Лима зыркнул на Сэма. Тот в пару шагов оказался возле Джилл, которая почему-то отступила от меня, и швырнул девушку на пол. Рванул за волосы, ставя на колени.

Как можно выбирать между беззащитным ребёнком и женщиной, которую люблю всей душой?

— Возьми их, — Лима кивнул на плети. — Давай!

Всё внутри бастовало, кипело яростью и безысходностью. Я не могу. Не могу выбирать между ними.

— Бери! — с неистовой злобой закричал Марселу, сильней вдавив пистолет Габриэль в висок. Девочка заплакала уже навзрыд:

— Papai! (Папа!)

Сердце сжалось с немыслимой силой, проклятые слёзы выступили из глаз. Я шагнул к плетям и поднял их. Повернулся к Джилл, хотел увидеть её глаза. Хотел узнать, что она видит сейчас? Кого видит во мне? Но Льюис тут же крутанул девушку спиной и спустил с хрупких плеч мешковатое одеяние.

Девушка вжалась в себя. Помнил эту позу. Поза готовности к боли. Готовность к мукам. Я снова мучаю её.

— Бей, мать твою! — крик Лимы, плач Габи…

Срыв…

Замахнулся и беспощадно полоснул оголённую спину. Жуткий крик боли врезался в стены, в уши и в мои вены.

— Ещё раз!

Свист — удар. Вскрик — боль. Я отключился, сошёл с ума. Взмах — полоса, ещё взмах — борозда. Бордовые полосы расчертили спину моей Джилл. Кровь с траншей устремилась вниз. Взмах — удар. Снова, снова и снова… Девушка умолкла. Тело обмякло. И Джилл упала ничком на пол.

Дико зарычал и швырнул плеть в Сэма. Тот едва успел увернуться.

— Суки! — взревел я. — Бездушные твари! Вы все сдохните! Все! Клянусь…

Видя моё сумасшествие, Марселу удовлетворённо кивнул головорезам. Один потащил Габриэль вон из карцера, а второй вышел на меня.

— Габи! Нет! Отдай… Не трогай! — только успел крикнуть, прорываясь к ней, но меня жестоко вырубили.

АНДРЕС

Час в качалке наконец убил во мне размазню. Поплёлся в душевую.

Увы и ах, душевая была общей. Это психологический ход Оливеры, в особенности для новеньких. Так он учил актёров привыкать к телам своих потенциальных партнёров по сексу, отучивал от синдрома внезапной скованности и был не против случайных оргий мокрых и красивых тел.

Когда-то и меня коснулась эта участь, равно как и сейчас тёлочки были не прочь соития со мной в душе, но я давно насытившийся их голыми титьками и жопами, резко и оскорбительно посылал их на члены других мужиков. Пару раз, кстати, получал за это нагоняя от Оливеры и даже от коллег-членоносцев, возомнивших себя супергероями и защитниками местных шалав.

Прохладные струйки осыпали моё разгорячённое тренировками тело. Боже, как хорошо. Облакотился руками о кафель, подставляя дурную голову милости живительной влаги. Закрыл веки.

"Судороги всё чаще"

"Я всё видел"

Глаза Мигеля одинокие, взрослее своих ровесников, понимающие и неверящие больше в чудеса и обещания.

К спине кто-то прислонился и скользнул рукой вниз к члену. Ни минуты не думая, развернулся, сдавил шею и впечатал в стену. Смех, довольный и вожделеющий. Марла? Тварь!

— Андрес, — девушка похабно обнажила свои лошадиные зубы и как-то умудрилась обхватить мою талию ногами и впечатать бёдрами в себя. Лишь сталь моей руки не позволяла ей приблизиться ещё больше. — Чувствуешь как горячо?

Стало гадко, но чётко ощутил тепло её промежности, а мой младшенький тут же среагировал должным образом. Почувствовав нужный эффект, Марла облизнула губы. Резко разжал пальцы и девушка полетела на пол. Ударилась жёстко спиной и головой о стену, но мне было плевать. Скинул с себя её цепкие ноги, которые абсолютно не амортизировали её шлепок на мокрый кафель.

— Ты скотина, Андрес! — гневно вскричала она и попыталась пнуть в отместку.

Прытко отскочил подальше и уже не смог сдержать смех.

— Пора это уже запомнить, идиотка! — и подтолкнул её ногой по заднице. — Свали!

Девушка на четвереньках отползла на безопасное расстояние и поднялась. Отборный мат нёсся в мою сторону, но я лишь удостоил актриску средним пальцем и повторил свой туалет, дабы смыть её срамоту.

Достиг своего гримёрного стола, но за ним сидела Мерседес. Выражение лица девушки было обеспокоенным.

— Значит Видаль, да? — смотрела на меня в отражении зеркала.

— Мерси, тебе лучше сюда не ходить! — Лицезреть лишний раз голых актёров этой девушке совершенно ни к чему. По ночам хватает.

— Андрес, — она поднялась и уже оглянулась ко мне. — Ты же знаешь, что это за режиссёр.

— Мерси, пожалуйста, — её нужно прервать. Не дай бог, кто-то услышит и стуканет. Женская половина как раз этим не поскупиться, так как знали моё отношение к Мерседес как к единственной девушке, которую я уважал.

— Андрес, он спекулирует с картелями.

Тут уже мне пришлось прикрыть ей рот ладонью и увести к шкафчикам. Проклятое полотенце от резких манипуляций сползло с бёдер.

— Не здесь, прошу тебя, — прошипел я.

Отпустил, слегка отступая, но засветился перед ней наготой.

— Чёрт! — Мерседес тут же зажмурилась и, закрыв лицо ладонями, попыталась отвернуться. — Андрес, молю — полотенце!

Я тут же покраснел.

— Прости, — мигом вернул махровое прикрытие на должное место.

— Ты прав, не здесь, — пунцовая от стыда Мерси поспешила прочь из гримёрных, глядя на потолок. — Позже поговорим, извини.

— Д-да позже, — заикаясь, смотрел вслед убегающей девушки и понимал, что после этого мне будет очень трудно с ней общаться в прежнем русле. Зараза!

Со злостью шарахнул по шкафчику, деформируя хиленький металл.

МАРК

Это совершенно другой город. Старые убогие домики, вымощенные камнем дороги, пара достопримечательностей. Бедные кварталы кишили молодежью, шумными компаниями, дворовой рванью.

— Экатепек, — Васкес наконец открыла рот. — Добро пожаловать.

— У тебя есть наводка или же ты просто решила погостить? — раздражённо буркнул я, оглядывая округу.

— Экатепек — родина пропавших душ, — она указала на мою сторону.

Повернул голову. Местность шла в гору. Лестница старых строений, возведенных прямо друг на друге, а на их стенах огромные фото… Дети, девушки, мужчины, женщины, даже старики — они все добродушно улыбались, смотрели в наши глаза и говорили, что прощают нас, что всё понимают и что теперь им хорошо и спокойно… там. Даже не пытаясь разобрать все надписи, уже понимал о чём они.

— Это крик о помощи их семей, который теперь больше походит на мемориал, — проронила Сид, проезжая дальше. Лицо её приобрело сосредоточенную хмурость.