— Ты выйдешь за меня? — вдруг выпалил он.

Я всколыхнулась, поражённо смотря на его сумасшествие.

— Чейз, — хотелось кричать "да", но разве это возможно.

— Подожди, — он вскочил, поднял с пола форму заключенного, зарыскал в карманах. Нашёл подобие скребки или кольца для лямки робы, быстренько снял, вернулся ко мне, лёг рядом.

— Джилл, ты согласна стать моей женой? Сейчас! Здесь, в этих стенах. Навечно!

Только он и я, стены лишь свидетели. Да и никто нам для этого не нужен.

— Согласна, — я, улыбаясь, кивнула.

Счастливо прижал к себе, утопил в поцелуе. Оторвался, надел своеобразное кольцо на палец. Оно по сути ничто, но для меня самое ценное и дорогое. Оно наш союз, наше обещание любить друг друга вечно.

Зарылась в мужа носом, трепетно вбирая в себя его присутствие рядом.

СИСИЛИЯ

Ждала, размеренно постукивая пальцами по столешнице. Взгляд упал на кресло. В нём полгода назад сидел Чейз и, впервые, говорил со мной без ненависти и отчуждения. А теперь я снова одна, абсолютно.

Рабов нужно было распустить, но я опасалась, что это обернётся против меня и картеля. Но и продолжать губить их изнурительной работой и голодом больше нельзя.

Амбары я велела лучше укомплектовать. У рабов появились койки, туалет и рукомойник, что исключало вторичное возникновение холеры. Доступ к воде был неограничен и питание стало трёхразовым.

Да, они продолжали быть под гнётом картеля, но могли уже хоть немного ощущать себя людьми. Так как смертность значительно снизилась, то и потребность в новых пленниках отпала.

В кабинет вошёл Рохе и Олавинью. Тут же подобралась.

— Ну?

— Этот прокуроришка явно пулю в башку жаждет, — усмехнулся Олавинью, который втихую пробрался на слушанье. — Они ему ещё семь трупов впихать хотят. Чтоб наверняка.

— Пусть, — буркнула я. — Его все равно казнят. Они лишь тянут кота за хвост.

— Тогда чего ты ждёшь? — не понял Рохелио.

— Момента, когда они все смогут ПОВЕРИТЬ…

КАСТЕР

В этот раз везти её в больницу настоял я. Андрес и так всё время был с ней, а мне приходилось узнавать обо всём издалека. Да и наблюдая за Катейру, понял, что Джилл сумела покорить сердце и этого громилы. Я не ревновал, просто с тоской поражался, как при таком богатом выборе мужчин, девушка умудрилась полюбить самого сложного, недоступного и жестокого человека. Я давно смирился с тем, что она любит своего же убийцу, что немудрено. Её жизнь — вечный ад и сумасшествие, потому и её любовь такая же.

Я не понимал её, но уже не осуждал. Последние события, что происходят с Ричером стоили её сердца и души. Нет, я никогда не прощу ему то, что он творил с ней в больнице, как убил в хижине. Но я оценил то, что он сделал для неё в картеле, он рискнул жизнью, отдал свою свободу, чтобы спасти девушку.

Я впервые говорю ему "Спасибо". А наблюдая за Джилл, понимаю, что именно этот человек, вдруг стал её счастьем. Я мечтал видеть девушку счастливой, потому всячески участвовал в следствии.

На начале дела сумел доказать, что к ночной бойне психбольных и их смертям, он не имел отношения. Расследование вывело меня на Сьюзен Ирдан, чему был невероятно поражён. Именно она, лишила пятый этаж электроэнергии. Неужели, она попыталась убить так Джилл, после нашего расставания? Сьюзен занялась полиция Бостона.

Обратился к родителям Габриэль Косты, прося их ходатайствовать за него на суде. Джилл рассказала им о том, как Чейз всё время оберегал девочку, ценой даже собственной жизни. Как отдавал ей часть своего пайка, выбивал чарку воды и оберегал от псов Лимы. Возможно, только благодаря ему смерть ребёнка была не насильственной. Мать покойной по-прежнему пребывала глубоком трауре, поэтому адекватный ответ дал лишь её отец.

Свои обвинения в моём похищении я отозвал, сославших на глупую ссору между коллегами, ведь всё-таки он меня тогда не убил, а мог бы. Я, скорее, был благодарен, что оказался в той хижине, если бы меня там не было, никто бы не вытащил девушку из могилы. Даже там он, как будто, всё продумал.

Вельдосо нарыл сведенья о Чейзе в муниципальных учреждениях. Оказалось, что после трагической гибели матери на его глазах, родственники дважды направляли мальчика в психологический центр. Ребёнок пребывал в тяжелой депрессии и мучался кошмарами. После его перевезли в штаты. Третий раз он уже самолично посетил центр, только в Бостоне, ближе к двадцати годам, и, по записям психиатора, выражал крайнюю злость и ненависть к брату. Адвокат пытался оправдать подсудимого, ссылаясь на его психологическое состояние, на гнёт со стороны его родных, на плохую работу социальных групп, позволившим ребёнку вырасти в преступном мире. Он клонил на то, что маленькому мальчику просто не от кого было взять хороший пример, но уже во взрослой жизни он пытался самостоятельно этому обучиться, не без жертв. Подсудимый заслуживает как наказания, так и сочувствия. Смертная казнь чересчур завышенная мера наказания.

Вельдоса верил в эту линию защиты и считал, что присяжные учтут эти факторы при вынесении приговора.

После второго слушанья, Джилл сильней поникла и большую часть времени проводила дома в постели.

Ильдиго не смог доказать, что Чейз устроил сходку преступных группировок в доме Видаля, но о том, что Джилл сообщница, явственно свидетельствовал её живот и непонятная скрепка на безымянном пальце, в значение которой я желал не вникать.

Перинатолог водила датчиком УЗИ по животу девушки.

— Плацента по передней стенке матки, предлежание плода головное, сердцебиение в норме 152 удара в минуту. Внутренние органы сформированы, без патологий. Вес плода примерно кило сто тридцать. Пол ребёночка, наконец, решили узнать?

— Да, — Джилл привстала.

— Это девочка.

— Девочка, — она расплылась в блаженной улыбке. Я, поздравляя, сжал её ладонь.

— Фото нужно?

— Да, пожалуйста, — кивнул я.

— Два, — ввернула Джилл.

— Хорошо, — врач кивнула. — Можете вставать, Джилл.

Я ушёл в коридор. Когда девушка вышла, протянул ей фотографии.

— Вторую попроси Вельдосо передать, — имя отца она не решилась произнести.

— Хорошо, — забрал снимок. Уже в машине обеспокоено посмотрел на нее. — Джилл, я переживаю за тебя. Расскажи мне всё.

Она вздохнула.

— Просто… просто мне не хватает его. Когда малышка впервые толкнула, то живот трогал Андрес, а не он. Я с каждым днём всё больше понимаю, что это навсегда. Его не будет рядом, как бы я об этом не мечтала и не боролась за это.

— Джилл, не думай так. Его не казнят, мы этого добьёмся. А потом будем добиваться и его амнистии. Рано или поздно, но всё будет. Ты многое вытерпела, осталось ещё немножко. Не сдавайся.

Она не ответила, просто закусила большой палец и уставилась в окно.

В доме было шумно. Морена играла с Оливией в куклы, а Мигель с головой зарылся в гаджет. При виде нас, гувернантка хмуро кивнула. Джилл лишь удостоила своим взглядом.

— Андрес у себя? — спросил я.

— Нет, сеньор. Он в больнице у матери, — ответила она. — Не желаете чаю или кофе?

Я неучтиво замялся.

— Да, не отказался бы, — кивнул.

Оливия ушла в кухню, а Джилл осторожно уселась на диван, возведя живот кверху. Морена тут же взобралась рядом и уложила голову на него.

— А скоро он родится? — она наивно глянула на Джилл.

— Это девочка, — улыбнулась беременная.

— Здорово, ты родишь мне сестрёнку!

Мы от души засмеялись.

— Да, у тебя появится подружка, — Джилл чмокнула девчушку в лоб.

Оливия принесла поднос с чашкой и, поставив на стол, удалилась. Взял кофе и пригубил, наблюдая за завистливым взором беременной.

— Тебе нельзя, — передразнил.

Джилл испустила усталый рык: