Рядовой Брайт, охваченный ужасным предчувствием, повернулся к девушке, но разглядеть смог лишь белки ее глаз, блестящие в темноте.

— Что? — рискнул шепнуть.

Веки опустились, поднялись и опустились снова. Тим посмотрел вниз. Ничего не увидел.

— Что? — спросил.

— Оно… п — ползет… по м — м-мне…

— П — ползет? — от страха Тим тоже стал заикаться. — Г — где?

— Т — там… п — по н — ноге…

Голос Миры, обычно жизнерадостный, звонкий даже в трудных для нее ситуациях, звучал безжизненно и вяло. Нутром ведьмочка чуяла, что дело пахнет даже не керосином, а скорее навозом, на котором, как водится, ненормальные жабы высиживают снесенные больными на голову петухами яйца.

— Не бойся.

Тим понял, что если в ближайшее время не предпримет хоть что‑нибудь, то о светлом будущем с любимой девушкой может забыть раз и навсегда, потому как полноценной жизнью после встречи с василиском еще не мог похвастаться ни один живой.

Придется пойти на риск. Рядовой Брайт глубоко вздохнул и позволил стражнику выйти из заточения. Перед глазами все поплыло — на короткое мгновение, но затем зрение обрело невероятную четкость. Даже в темноте он видел обстановку в подвале так, как будто помещение было залито ярким дневным светом. Но к этому он уже давно привык. Чувства обострились до предела, звуки оглушали. Необходимо было найти баланс — на это тоже требовалось время, которого не было. Василиск — это Тим заметил краем глаза, пока восстанавливал дыхание — насторожился из‑за резкой смены температурного режима и готовился защищаться. Красный хохолок на его голове встал дыбом, клыки ощерились, а тельце съежилось и напружинилось. От ядовитых когтей пока спасал хлипкий материал спортивного костюма, но сколько выдержит хлопчатобумажная ткань? Недолго, катастрофически недолго.

Стражник весело огляделся и наклонился, а вместе с ним и Тим, к незнакомой зверюшке. Василиск ощерился и утробно зарычал, когда его игриво попытались схватить за хвост. Ядовитая слюна капнула на пол, зашипев, как масло на раскаленной сковороде.

Мира услышала этот звук и стала белее мела. Если честно, Тим удивлялся, как она ещё в обморок не рухнула, зная, что по ней ползет ужасное чудовище, и любое неосторожное движение может стать последним. Когтистые лапки василиска цепко обхватили щиколотку ведьмочки, хвост раздраженно бил по полу, а красный гребень угрожающе топорщился.

Стражник глазами Тима смотрел на непонятное существо и не предпринимал никаких попыток спасти Миру, как Тим ни старался заставить его сделать хоть что‑то. Он ощущал легкое любопытство, не более. Сконцентрировавшись, Тим сумел было взять стражника под контроль и навязать свою волю, но в этот момент василиск пошел в атаку.

Воинственно заверещав, он спрыгнул вниз, отчего Мира сильно вздрогнула и пошатнулась. Из ее глаз покатились крупные слезы, но она продолжала стоять неподвижно, и одна богиня знала, чего ей это стоило!

Зверюшка тем временем расправила зачатки будущих крыльев и, издав атакующий вопль, бросилась на Тима. Он отпрыгнул в сторону, но недостаточно быстро, и василиск сумел разодрать ему штанину острыми клыками, правда, до кожи не добрался. Стражник исхитрился потыкать в ядовитую тварь неким подобием пальца, чем привел ее в ярость. Зато демону было весело. Демону было интересно. Демону хотелось развлечений. Клетка — это так скучно. "Милый зверек, — шепнул стражник Тиму, — давай его домой отнесем и на цепь посадим. Мамулю пугать. А мы его кормииить будем… за хвост дергать… может, в цвет какой другой перекрасим…". Даром, что возрожденной душе было Истина знает сколько лет — мальчишка и есть. Видимо, смертельной опасности для Тима и в самом деле не существовало, раз стражник вел себя так беспечно. Но это не означало, что Мира находится в равном положении. Её‑то как раз надо было спасать.

Мира ничего не видела в темноте, только слышала звуки борьбы, затрудненное дыхание Тима, и ей оставалось лишь возносить истеричные молитвы богине, чтобы все обошлось. И еще она в который раз готова была убить себя за необдуманность и поспешность действий. "Богиня Ярости… вот больше никогда… никогда больше… вот только выбраться бы отсюда…"

Будучи полностью сосредоточенной на том, что происходит в темноте, она не сразу осознала, что в подвале стало очень холодно. И вот что ей теперь делать? Как помочь и не убить при этом Тима? С ее возможностями в этом плане, сделать что‑то хорошее и не вляпаться при этом еще глубже будет весьма проблематично.

— Basiliscus… — вдруг пронесся над головой Тима чей‑то жуткий шепот. — Koko…? Kokor…? Да как же его, титаны побери все на свете? И почему я прогуливала уроки по зарубежным заклинаниям? Почему не слушала папочку? Как же это… было… ra… re? Ааа, точняк! Kokoras emfa!.. emfei?… ладно, выпендриться не получилось. Будем по — старинке.

После этих слов что‑то закапало, неожиданно сверкнула молния, потом захлопали крылья, и кромешную темноту подвала прорезал негодующий петушиный вопль! И если Тиму было хоть что‑то видно и оттого понятно, что происходит, то Мира совершенно потерялась в какофонии, которая воцарилась, стоило непонятно откуда взявшемуся петуху закукарекать!

Спасла горе — взломщиков Тесса, которая из дома не успела и шагу сделать, как почувствовала, что мурашки покрыли ее тело, и догадалась, что внизу произошло что‑то нехорошее. Не будем утверждать, что колдунья сразу же захотела вернуться и понапереспасать тех, кто был в подвале. Наоборот, она уже почти шагнула за порог, когда поняла, что города не знает совершенно, и куда идти — тоже. Да еще ночью. Не знает и адреса квартиры Тима, иначе бы с помощью заклинания нашла. И вот, пока она стояла и раздумывала, как лучше поступить, температура окружающей среды резко снизилась. Поразмыслив, колдунья решила вернуться и внести свою лепту в спасение этих неблагодарных — а что их нужно будет спасать, она почему‑то даже не сомневалась, ведь с Тимом была эта бестолковая швабра на ножках…

И, может, когда все закончится, они ее через портал домой отправят. В итоге, шепнув слово, она усилила — правда, лишь наполовину от желаемого — зрение и стала сносно видеть в темноте. Вернулась к подвалу и осторожно заглянула вниз. Пришлось попотеть, чтобы разобраться, что к чему. А после того, как разобралась, оперативно решать, что делать.

Тесса была девушкой начитанной и образованной. Быстро сообразила, что нужно предпринять. Из авторитетных источников, одним из которых служил папочка, проводивший разнообразные опыты в том числе и на вымирающих в Калерии василисках, ей было достоверно известно, что избавиться от него можно двумя способами — сунуть в петушиную морду зеркало, дабы василиск убил сам себя; либо найти настоящего петуха и дать ему прокукарекать. Второй вариант показался ей привлекательнее по одной простой причине.

Если первый способ убивал василиска, то второй — лишь оглушал на некоторое время, давая возможность либо убраться подальше от смертоносной твари, либо сбегать за зеркалом и покончить с ней раз и навсегда. Но Тесса не являлась приверженцем распространенной точки зрения, что василиск — как ведьма, хорош только в мертвом виде.

В данном случае, не ей решать, хотя очень хотелось. Но попасть домой и расшифровать дарственную было куда важнее.

Конечно, времени и усилий на создание петуха было потрачено в три раза больше, чем если бы она была в Калерии, но результат того стоил. Осталось только заставить сотворенную из ничего птицу горланить и, не мудрствуя лукаво, Тесса просто подпалила ей зад, отчего та заорала благим матом. Затем колдунья быстро развоплотила спасителя, чтобы не мешался под ногами.

Никогда раньше Тим не слышал о том, что василиска можно убить — или что там с ним случилось — петушиным криком. Ни в одной книге не было об этом ни слова — все про зеркала писали и про то, что выжить после стычки с василиском мало кому удавалось, да и эти немногочисленные пускали слюни и ходили под себя всю оставшуюся жизнь. Интересно, откуда Тессе известно о чудодейственных свойствах петушиного крика? Или наугад действовала?