Я попытался пожать плечами, но быстро отказался от этой идеи и просто сказал:

– Мне надо домой. Но кто-то должен остаться за старшего, пока меня не будет.

– И ты выбрал Родена главным. – Очевидно, Эрик был заперт и до него не дошли последние слухи.

– Не смеши меня. Он только что проиграл одноногому противнику, который под конец вообще был без сознания. Нет, Эрик, за старшего останешься ты. – У Эрика глаза поползли на лоб, но я быстро добавил: – Но у меня два условия. Первое: ты должен мне отдать те карманные часы. Я устал все время пытаться их украсть.

Эрик что-то проворчал, полез в карман и протянул мне часы:

– Они показывают неправильное время.

– Они мне не для этого нужны, – сказал я, сжимая часы в руке. – Второе условие: ты напомнишь пиратам о клятве верности пиратскому королю, то есть мне. Но я еще и король Картии, а это значит, что причинять вред гражданам Картии, их землям и собственности – то же самое, что причинять вред мне. Отныне между нами будет мир. Каждый должен заново принести присягу. Кто не захочет, будет изгнан.

Эрик покачал головой.

– Они никогда не согласятся.

– Заставь их согласиться. Скажи, что если им будет скучно, они всегда могут напасть на моих врагов. Теперь иди, Эрик, мне нужна их присяга.

Он встал и, немного помедлив, сказал:

– Грегор хочет тебя видеть.

– Но я его видеть не хочу. – Даже мысль об этом вызывала у меня отвращение.

– Он просил напомнить, что, несмотря на его преступления, он охранял принцессу, и думает, что этим заслужил несколько минут твоего времени.

Я закрыл глаза, чтобы дать им отдохнуть, и проворчал:

– Ну хорошо.

Когда Эрик ушел, я перевел взгляд на Финка.

– Чего ты хочешь? Думаю, уйти отсюда.

Финк подумал и сказал:

– Могу я пойти с тобой?

– Не уверен. Ты слишком надоедливый. – Потом я улыбнулся одним уголком рта. – Да, я хочу, чтобы ты отправился в Дриллейд со мной. Но тебе придется, во-первых, отказаться от мысли стать вором и, во-вторых, получить хорошее образование.

Финк наморщил нос.

– Образование?

– Да. И научиться хорошим манерам. Даже не знаю, что тебе больше нужно. Мой друг Тобиас будет учить тебя, а если ты будешь ему досаждать, я прикажу ему занудствовать больше обычного. Поверь мне, он это умеет.

– Могу я взять с собой крысу?

– Нет. – Он повесил нос, но я строго посмотрел на него. – Нет.

Финк неохотно согласился, а я сонно посмотрел на Родена.

– Я в безопасности под твоим присмотром?

– Ты в безопасности, – уверил меня Роден, и я отключился.

Сон уже не был так приятен. Нога страшно болела, я лежал в полудреме и, видя сны, не переставал чувствовать боль. И все же это было лучше, чем бодрствовать, но вскоре меня разбудил Эрик, который привел Грегора.

Роден помог мне сесть, отчего перед глазами у меня все поплыло. Я знал, что выгляжу плохо, но не хотел выглядеть калекой.

Эрик впустил в комнату Грегора. Руки у него были связаны за спиной, одежда разорвана. Он бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и начал:

– Джерон…

– Ты будешь именовать меня полным титулом, – сказал я резко, – и кланяться так, чтобы подбородком доставать до пола.

– Да, ваше величество. – До пола он не достал, но честно попытался.

– Если ты надеешься убедить меня в своей невиновности, то зря тратишь время.

– Нет, ваше величество. Я только прошу о той же милости, что вы оказали мастеру Коннеру. Пожалуйста, возьмите меня в Дриллейд. Пираты…

– Пираты не такие уж плохие ребята. В конце концов, ты с радостью просил их помочь меня убить.

Грегор так крепко сжал зубы, будто у него заклинило челюсть.

– У меня были на то причины.

– Какие же?

В первый раз он посмотрел прямо на меня.

– Вы пропускали важные обеды, насмехались над регентами и игнорировали планы своего отца. Я искренне верил, что лучше справлюсь с королевскими делами. Но теперь я признаю, что, возможно, вы правы. Похоже, над Картией действительно нависла угроза.

Оправдание оказалось не таким интересным, как я рассчитывал.

– Ну, я взял бы тебя с собой, если бы не пришлось присматривать за тобой по пути, а у меня и без того забот хватает. Нет, ты останешься здесь, и пираты поступят с тобой так, как сочтут нужным.

– Но вы и их король тоже.

Я кивнул на Эрика.

– Решения теперь принимает он. Используй свой змеиный язык, чтобы вымолить у него милость. Теперь иди.

Эрик вышел вперед и потянул Грегора за связанные руки.

– В ночь перед тем, как уйти, ты спросил, не думаю ли я, что ты хочешь сбежать. – В тоне Грегора слышались одновременно гнев и отчаяние. – Я именно так и думал. Я думал, что ты жалкий трус, и это лишь укрепило мое намерение стать наместником короля.

Хотя это и было очень больно, я наклонился вперед и тихим шепотом проговорил:

– Кое-чего ты во мне так и не понял. – Он наклонил голову, а я самым твердым голосом, на какой я был способен, проговорил: – Я никогда не убегаю!

Грегор вытаращил глаза, лицо его побледнело, Эрик вывел его и передал пиратам, ждавшим снаружи.

– Как присяга? – спросил я Эрика, когда он снова повернулся ко мне.

– Никто не радуется, – сказал он. – Но я сказал, что ты не уйдешь, пока они не присягнут. Кроме того, они понимают, что если ты останешься, пираты ничего не могут с тобой сделать. Присяга священна. Пираты заключат мир с Картией.

Я облегченно вздохнул:

– Очень хорошо.

– Не так уж хорошо, – продолжал Эрик. – Очень скоро король Авении узнает, что ты украл у него преданность пиратов. Он этому не обрадуется.

Ну, меня он тоже не радует. Он договорился с пиратами, что они помогут ему меня свергнуть. Едва ли мы с ним в ближайшее время сможем вместе мирно попить чаю. Собрав последние силы, я сказал:

– Не важно, что будет. Вот увидишь, пираты не нарушат данную мне клятву. Если будет война, они встанут на мою сторону.

– Ты наш король, – подтвердил Эрик.

Я кивнул, затем сказал Родену:

– Пора ехать. Я хочу домой.

Поездка в Либет показалась мне упражнением в искусстве пытки. Роден правил повозкой, запряженной его и моей лошадью, а я кричал, что он нарочно скачет по кочкам и рытвинам. Он сказал, что едет как можно быстрее, но одно другого не исключало. Я ругался на него, пока Финк не сказал, что он теперь знает слова, незнакомые даже пиратам. Я велел ему замолчать и дать мне отдохнуть. Вскоре меня начало трясти. Финк накрыл меня несколькими одеялами, но это не помогало, потому что холод был не снаружи. Он был во мне, как будто ледяная вода струилась по моим жилам. К горлу подступала тошнота, голова кружилась, и, когда я закрывал глаза, становилось только хуже. Финка я видел, как в сгущающемся тумане, он таял в нем, как фигуры людей во сне.

Была глубокая ночь, когда повозка наконец остановилась. Я понимал, что Роден что-то говорит мне, прижимает пальцы к моей шее, считая пульс, но когда я попытался объяснить, что мне нужно, он просто смотрел на меня, ничего не понимая.

Вскоре лицо Харлоу склонилось надо мной. Он выкрикивал своим людям какие-то приказы, потом меня подняли и понесли в дом. Я пытался поговорить с ним, но он велел молчать, сказав, что все будет хорошо. Это я уже понял. Не для того ли я и приходил к пиратам, чтобы все уладить? Но я так устал, что все, что делали и говорили вокруг, казалось мне лишенным всякого смысла.

Харлоу положил меня на кровать в комнате, которую я не узнал, и накрыл одеялами. Я отбросил их и продолжал отгонять каждого, кто подходил ко мне, пока не достал из рубашки то, что мне было нужно.

– Харлоу, – пробормотал я. Он подошел и сказал, что уже послал за врачом. Это не имело значения. Все равно ноги я уже не чувствовал. Все, что мне было нужно, – отдать ему карманные часы, которые я сжимал в руке. – Простите меня, – прошептал я. Я не знал, понял ли он меня или нет, но он убрал слипшиеся от пота волосы с моего лба и сказал, что мне надо поспать. На этот раз я подчинился.