— Вот, прямо милашество какое-то. — Пробормотал эльф и задумчиво замолчал. В чём-то мальчишка, конечно, был прав, его он ни коем случае не стал бы трогать. Он вообще не понимал, как можно обидеть ребёнка. Может потому, что его самого в детстве часто обижали. Тяжело пережить обиду, когда ты ребёнок, но ещё тяжелее, если ты не понимаешь, за что тебя обижают, и втройне тяжело, когда ты понимаешь, что обижают тебя намеренно. Платить по чужим счетам не должен никто, и тем более не должны это делать дети. Взрослые потому и делают детям больно, потому что чувствуют свою слабость, свою вину в чём-то. Они не знают, как решить жизненные проблемы, им легче обвинить во всех неурядицах ребёнка и заставить его отвечать за собственную несостоятельность.

Хазеель хотел было что-то спросить у Васьки, но повернувшись к нему, увидел, что мальчик уже сладко спит, закутавшись в своё одеяло с головой. Временами по лицу мальчика пробегали тени беспокойства, но тут же исчезали, будто их и не было. Невесёлые, видимо, снились мальчику сны.

Хазеель гляну в окно. Яркие звёзды разукрасили небосвод сияющими хороводами созвездий. Откуда-то раздавалась заунывная песня ночной птицы. Лес жил своей жизнью, не вспоминая о том, что обрёк своих детей на вымирание. А может и помнил, может и жалел о своей вспыльчивости, но повернуть всё назад, не мог, да и не хотел. Уроки необходимо учить, иначе всё произошедшее теряет свой смысл.

Эльф тяжело вздохнул. — Надо будет встать пораньше.

Через какое-то время брюнет провалился в сладкую дремоту. В эту ночь ему ничего не снилось. Впервые он не просыпался с бешено бьющимся сердцем, как бывало обычно, когда он ночевал в своей комнате. На природе ему спалось обычно лучше. Когда над головой светят звёзды, дурные сны его не беспокоят, а вот во дворце всё меняется.

— Хорошо. — Эльф хотел уже было потянуться, с довольной улыбкой, когда почувствовал, что ему что-то мешает. Он скосил взгляд вниз и заметил, что за ночь, Васька передислоцировался к нему под бок, и теперь бессовестно дрых у эльфа под мышкой. Будить мальчишку совсем не хотелось, но необходимо было вставать. Брюнет постарался двигаться как можно осторожнее, но мальчик всё равно проснулся. Васька непонимающе захлопал глазами, потом закатил их к потолку, мученически вздохнул и откатился от эльфа подальше.

— И ничего смешного.

— Конечно нет, — Хазеель старательно маскировал смех за кашлем, — но, видел бы ты свою физиономию, просто песня. С утра пораньше самое то, для того чтобы проснуться.

Васька обиженно передёрнул плечами и тут же понял, что зря так активно шевелился. Вчерашнее обезболивающее перестало действовать, и боль вгрызлась в тело с новой силой. Хазеель сразу же понял в чём дело, и в мгновение ока став серьёзным, вызвал целителя. Стейф явился по первому зову, выглядел он неважно, видно было, что почти всю ночь не спал.

— Что-то случилось.

— Ночью привезли двух охотников, их кабан покалечил. Конечно, удалось всё исправить, но само по себе событье довольно странное.

— Да уж — Задумчиво проговорил советник.

— И что ты сделал с ребёнком, что он у тебя в таком разобранном состоянии. — недовольно проговорил целитель, сменив тему.

Хазеель покосился на замершего Ваську и недовольно проговорил. — А нечего от меня с утра пораньше шарахаться. Я, между прочим, не кусаюсь. Почти.

— Я просто не ожидал. — Буркнул Васька, с облегчением глотая обезболивающее. Болезненные ощущения потихоньку стали сходить на нет.

— Чего не ожидал, что ночью замерзшее тело само по себе потянется к ближайшему источнику тепла?

— Нет.

— Ну и глупый. В этом ничего страшного или предосудительного нет. Хорошо, сейчас я тебя накормлю, а потом мне придётся уйти. Дела зовут.

— А мне что делать?

— Всё что хочешь, за исключением одного. Не вздумай окидать комнату.

Васька скептически осмотрел свою бренную тушку и перевёл взгляд на эльфа.

— Ну, я постараюсь. — Протянул он, — но ничего обещать не могу. Должен же я куда-то девать энергию. Она ведь из меня так и лезет.

— Шутить изволишь? — Прищурившись, проговорил брюнет.

— Да ни в жизть. Какие тут могут быть шутки.

Целитель старательно делал вид, что смешивает очередное зелье, но при этом его плечи подозрительно подрагивали.

— Всё я пошёл.

— Эй. А одежда?

— А что одежда.

— Когда мне её вернут.

— И зачем тебе одежда. Покидать комнату ты не собираешься. Ты и так весь в бинтах, так что тебя почти и не видно, так что можно обойтись и без штанов.

— Так не честно. — Страдальчески воскликнул мальчик.

— А никто и не говорил о честности. Я вообще-то отвечаю за тебя перед Сантионом, и мне совсем не хочется говорить ему о том, что ты свалился с лестницы, потому что тебя ноги не удержали или ещё столь же банальное.

— Я не собираюсь ходить по лестницам.

— Вот и посиди тихо.

— Я не умею сидеть тихо. От меня этого даже Ксанка не требовала.

— Я не она.

— Я заметил.

— Вот и замечательно, а теперь будь умничкой и отдыхай. Я сейчас отправлю тебе слугу с завтраком. Стейф, ты уже ел?

Целитель вздрогнул и с удивлением посмотрел на советника. — Нет.

— Поешь вместе с Васькой. Тебе тоже не мешает немного отдохнуть.

Спрятаться в эльфийском лесу от эльфов, оказалось на удивление просто. Лес явно благоволил Ксанке и Зею слушался довольно охотно. Старательно прячась от остроухих шпионов, в большом количестве шныряющих поблизости, путники совершено не принимали в расчёт другие опасности, а вот они о них не забывали.

Ксанка просто не успела их заметить. Слишком велико было напряжение последних дней, да и расслабилась она немного, чего уж греха таить. Может поэтому она не обратила внимания на посторонние запахи вот уже битый час вклинившиеся в основной фон лесных запахов. Когда она всё же сообразила, что, что-то явно не так, было уже поздно. Она, конечно, успела выхватить кинжалы, но вот от удара по голове её это уже не спасло.

В себя девушка пришла довольно быстро, голова у неё всё же была крепче, чем у людей. Первым кого она увидела, когда открыла глаза, был Фикр. Она несколько раз удивлённо моргнула, но мужчина не исчез, значит считать его видением, не было оснований.

Заметив гримасы Ксанки, Фикр задорно улыбнулся. — Не надейся, не исчезну.

— И чему обязана такой чести?

— Не надо притворства. Ты ведь прекрасно понимаешь, в чём дело. Я никак не мог проигнорировать тот факт, что ты столько времени водила нас за нос. Оборотень — Надо же! Я мог представить всё что угодно, только не подобное.

Ксанка попыталась сесть, насколько ей позволяли связанные конечности, но тут же почувствовала головокружение. Ксанка прислушалась к своему организму и скривилась, в теле чувствовалось непривычное покалывание, а во рту поселился металлический привкус. Она знала, что эти ощущения означают, и вскинула на продолжавшего благодушно улыбаться мужчину потемневший взгляд.

— Где ты раздобыл эту дрянь?

— «Волчий сон»?

— Именно.

— Ты знаешь, пришлось постараться, но оно того стоило. Оказывается все действующие на вас оборотней зелья, под запретом, но мне удалось найти умельца, который прекрасно помнит, как их делать. Мы ведь не хотим, чтобы твой зверь всё испортил? А так, мы тихо мирно дойдём до эльфов, ну или они до нас. Ты поверь, в моих действиях нет ничего личного, но не мог же я проигнорировать ту сумму, которую остроухие пообещали заплатить тому, кто доставит к ним тебя. И отдать тебя старине Крипу, я тоже не мог. Меня бы профессиональная совесть заела.

— Когда ж она тебя совсем загрызёт. — Тихонько побормотала Ксанка, но Фикр услышал и начал улыбаться ещё шире.

— А связывать то зачем? Ты же знаешь, что после принятия зелья я слаба как котёнок. Или захотелось показать свою власть зарвавшейся зверушке.

Фикр нахмурился и как-то нервно передёрнул плечами. — Это мои парни перестарались. Приношу свои извинения, сейчас всё исправим.