– Клянусь, что сказанные мною слова – истина.

Вспыхнуло оранжевое пламя, рана затянулась, а Хаджар так и остался стоять на месте. Река Мира приняла его клятву. Первым делом, о чем он озаботился, получив подарок от эльфийки – доплатой на черном рынке за то, чтобы это кольцо проверили вдоль и поперек.

К чести Марнил, артефакт оказался самым “банальным” пространственным артефактов. А доработка самоуничтожающейся руны отняла у Хаджара почти все, с трудом, накопленные средства.

– Кроме смерти, есть и другие способы убеждения, – Том явно вошел во вкус. Убрав меч в ножны, он отбивал нечеткий ритм о рукоять. – Поверь мне, варвар, ты не захочешь знакомится с казематами Даанатана.

– И не собираюсь, – пожал плечами Хаджар. – Объективно – втроем вы сильнее чем мы. Достаточно, чтобы убить. Но чтобы пленить – нет. Да и вообще – битву мы начать не сможем.

– С какой…

– Клятва, – перебила брата Анис. – Все мы принесли клятву, что пока находимся в Пустошах, то не причиним друг другу вреда.

Том выругался. Видимо он надеялся, что сможет обыграть “жалкого простолюдина” самым простым аргументом. Что же – стоило еще раз поблагодарить старенькие одежды.

Как говорил Южный Ветер – умеешь считать до десяти, остановись до трех. И еще, что самый опасный из хищников на королевском балу это тот, кто беднее всех одет.

Логично.

Как бедняк попал на прием к Королю? Наверное, не спроста. К тому же, лишь те, кто обладают воистину большой силой, могут не обращать внимания на то, как “по-одежке” их встретят другие.

Идеалом этого образа для Хаджара всегда был Генерал Атикус. Сильнейший Генерал королевства Лидус, один из приближенных самого Короля Хавера, он всегда ходил в том, в чем ему было удобно. А про выряженных дворян, он говорил так:

“Им нужны цацки, чтобы показать, кто они есть. А у меня есть меч, чтобы доказать это”.

Хаджар вспомнил как его собственный меч забрал жизнь Атикуса…

Это были не лучшие воспоминания. Но полезные.

– Мы спасли тебе жизнь, Хаджар, – Том, успокоившись, продолжил переговоры. –Потратили два очень редких артефакта.

– Кстати, а чем вы стену взорвали? – Хаджару было интересно, как они смогли пробить ледяную преграду, с которой бы даже Орун не справился. – Тоже стрелой?

– Печатью Огненного Лика, – с гордостью, будто это была его собственная печать, заявил Том. – И если бы этого не сделали, ты был бы уже мертв.

– Не согласен, – пожал плечами Хаджар. Будь его воля, он вообще бы просто развернулся и ушел. Безо всяких переговоров и торгов. Но отнесись он так поверхностно к происходящему, вряд ли бы дожил до начала следующей недели. – Все ваши, так называемые, артефакты и яйца выеденного не стоят.

– Да как ты смеешь, жалкий смерд! Их совокупная стоимость больше, чем ты видел за всю свою жизнь!

– Не сомневаюсь, – легко согласился Хаджар. – Но, если память мне не изменяет, то именно мой артефакт отправил Анна’Бри к праотцам. Мой, а не ваш. И, получается, мой артефакт стоит в несколько раз больше, чем ваши – вместе взятые. Значит и Яйцо принадлежит мне… И еще Эйнену – он рогатку дал.

Островитянин, улыбнувшись той самой плотоядной, пиратской улыбкой, протянул раскрытую ладонь. Хаджар тут же положил в нею ту самую рогатку, которая спустя мгновение исчезла в пространственном артефакте Эйнена.

Том какое-то время задумчив кусал нижнюю губу, но, в итоге, понял, что крыть ему нечем.

– Кстати, а как нашел меня? – шепнул Хаджар на языке островов.

– Чешуйка, – Эйнен щелкнул пальцами и из кармана Хаджара вылетел предмет, отданный ему островитянином у подножия Грэвэн’Дора. Это действительно оказалась не плашка с узором, а окаменелая чешуйка.

– Путь предков, – догадался Хаджар. – Вот почему клетка её не заблокировала.

Эйнен только кивнул.

– Ты идиот, варвар, – Том устало потер переносицу. – Я ведь тебе, немытому простолюдину, помочь пытаюсь. Жизнь спасти.

– Только недавно вы собирались нас в калек превратить. А теперь о спасении жизни заговорили.

– Еще раз, для плохо слышащих, таков был приказ глав Кланов. У нас не было выбора.

– Выбор есть всегда, – не согласился Хаджар. – И я понимаю, что мы с тобой, Том, не на лучшей ноте. Но если бы кто-то сказал мне, что я должен не в честном бою, а исподтишка сделать тебя калекой – ты бы узнал об этом первым.

И Хаджар был верен своим словам. В этой жизни у него осталось не так уж и много ориентиров, помогающих двигаться вперед. И один из них всегда был честью.

Динос, видимо шокированный такой откровенностью, замолчал. Вперед подалась Анис.

Бывшая старшая наследница.

Её с детства готовили к тому, чтобы в будущем она могла занять пост главы клана Хищных Клинков. И, видит Высокое Небо, наверняка её подготовка не шла ни в какой сравнение с той, что успел получить Хаджар за несколько лет во дворце маленького Лидуса.

– Это Ядро имеет государственное значение, Хаджар.

– Ты уже говорила об этом, – кивнул Хаджар. – И я прекрасно понимаю, что вы, наверняка, уже сообщили в столицу о происходящем.

Дора вздрогнула.

– Но…

– Что бы ты там не делала, я этого не заметил, Марнил, – поспешил успокоить девушку Хаджар. – Просто немного логики и жизненного опыта.

– Тогда ты должен понимать, Хаджар, и то, – Анис подошла чуть ближе. – что, даже если вы сможете каким-то чудом выжить в бегстве из Пустошей, то стоит вам их покинуть – вас убьют. На месте.

– Может быть.

– Тебе никогда не дадут оставить его себе.

– Наверняка, – не стал отрицать Хаджар.

– И что ты тогда будешь с ним делать, если понимаешь, что не можешь оставить себе?

У Хаджара, к этому моменту, уже созрел почти детальный план дальнейших действий. Не будь он Безумным Генералом, если, когда-нибудь, об этом не сложат очередной песни.

Правда – хорошо бы не панихидой.

– В столице ходят слухи о приближающемся аукционе, проводящимся строго для аристократии, Императорской семьи и высшего дворянства. Там я его и продам. И пусть, по-совести, купит тот, кому будет больше всех нужно.

– По-совести… – повторила Анис. – Ты наивен и глуп, если считаешь, что сможешь воплотить эту идею в жизнь.

– Может и наивен. Может и глуп. А может – я просто сошел с ума.

И вновь тишина. Всем было предельно ясно, что Хаджар не собирается отступать. И дело было вовсе не в клятом Ядре и даже не в том, что его пытались использовать. В конце концов, таковы правила мира боевых искусств.

Сильный правит – слабый служит. Хочешь иначе – стань сильнее. Обижаться на это, таить обиду – глупость.

Дело было совсем в другом…

– Твое обещание, – внезапно, очень тяжело, почти по слогам, произнесла Анис. – Ты обещал мне поединок.

– Обещал, – кивнул Хаджар. – Но ты понимаешь, что я могу объявить поединок, развернуться и уйти? Из-за клятвы в Пустошах ты даже тронуть меня не сможешь.

– Нет, если ты не вступишь со мной в честный бой.

– И с чего ты взяла, что я соглашусь?

Анис посмотрела ему в глаза. Её ясные, чистые, зеленые глаза говорили больше, чем слова.

– Ты уже согласился, – Анис обнажила меч. – Я слышала, Безумный Генерал всегда держит свое слово. Каким бы оно не было.

Эйнен отошел в сторону.

– Какой еще Безумный Генерал? – едва ли не хором спросили Дора и Том.

Хаджар же вытянул руку. В ней мгновенно появился Черный Клинок.

– Мы сразимся так же, как и на входе в Грэвэн’Дор, – Анис заняла боевую стойку. – Только стилями. Без энергии и мистерий Духа Меча. Голый стиль и не более.

– Согласен.

– Кто победит – уйдет с Ядром.

– Согласен.

Анис двигалась так же, как и в битве с огненными Духами-Големами. Её шаги были не короткими и не широкими. Такими, чтобы не сделать ни одного лишнего движения, но, в то же время, плавные и легкие. Почти неземные.

Как если бы двигалась не живая девушка, а мираж, ступающий среди тумана, покрывающего озерную гладь. Эфемерная, как мечта, она несла в себе смертоносность разозленного скорпиона.