Следуя инерции, Крог сделал пару шагов и упал на колени. Окровавленное лицо орка изменилось в злобном, смеющемся оскале. Он вложил в этот удар всё, что имел, оставшись опустошённым. Дело было сделано, а потому, ни всеобъемлющий прилив боли, ни темнота в глазах, ни даже приближающиеся за спиной люди более не имели никакого значения. Сознание покидало разум тра’вага, оставляя лишь пустоту и ожидание скорой встречи со своими любимыми. Крог рухнул на холодную землю. Имперский полуторник уже занёсся над его головой. Дух Песков не видел огня Вероны в его стали, не ощущал дуновения дымного ветра и не мог слышать вопли солдата, угодившего в капкан волчьих челюстей.

Кус атаковал с фланга, свалив человека с ног. Раненый зверь забыл о приказах Нашака и ринулся в бой. Он трепал солдата по земле, дробя кости и суставы. Лишь сталь доспеха и наконечники пик смогли спасти человека от гибели. Ак’рик отступил к телу вожака, но более не собирался делать и шага. Ощетинившись он взирал на приближение людей, готовый рвать глотки каждого, кто посмеет приблизиться. Кус не боялся смерти, не боялся людей и стали. Он был готов умереть за жизнь Крога.

Люди стремились завершить начатое. Зверь, даже столь грозный как ак’рик, не представлял опасности перед лицом их числа. Однако защитники пылающей деревни остановились в шаге от цели, ибо за спиной зверя явилась его «стая» в своём полном, но отнюдь не многочисленном составе.

Две истощённых стороны застыли на пороге очередной кровопролитной битвы.

— Даза! — воскликнул Нашак, приблизившись к собратьям. — Хватит!

— Этот ублюдок… уничтожил наш клан!

— Этот ублюдок умрёт от ран, Расвак. А мы будем жить! Пока живы мы, живо и «Дикое Ухо», — взор пожилого орка полный одновременно гнева и жалости коснулся противников. — Вы! Люди! Забирайте эту падаль и уходите!

Среди людей повисло молчание. В этом бою многие из них потеряли друзей, родных и даже целые семьи. Их одолевал гнев — тот же самый гнев, что жёг сердца орков. Но более никто не решался бросить вызов. Расвак стиснул зубы. Су’ура спрятала взгляд. Старый орк был прав — слишком много жизней было отнято в эту ночь. Слишком многое изменила эта ночь в реалиях завтрашнего мира…

Битва была закончена. Верона горела. Жители бежали. Два имперских отряда под командованием барона Фридриха Ханса Каствуда и инквизитора Иоана Радомира оказались разбиты. Месть свершилась.

Казалось, победа над столь превосходящим врагом должна была принести оркам триумф, но их сердца полнила боль и причиной тому была не только горечь утраты. В эту ночь орки «Дикого Уха» забыли о чести и уподобились тем, кого ненавидели более всего на свете — тем, кого презирал их род. Такова была цена этой горькой победы.

Следующим вечером орки провели похоронный ритуал, предав тела павших Отцу-Небу и Матери-Земле. На том самом месте, где некогда находилось безымянное поселение, сожжённое людьми, был воздвигнут тотем памяти — символ огня, символ гнева, символ слёз и крови, пролитой в ту роковую ночь.

Теперь орки «Дикого Уха» понимали, сколь шаток этот мир. Люди будут преследовать их вновь и вновь, видя лишь чудовищ — угрозу, что должна быть уничтожена или послушных рабов. Есть лишь один выход — сражаться.

— Хочешь свободы? Хочешь мира? Готовься проливать за них кровь!

***

Как и ожидалось, события, произошедшие в Вероне, взбудоражили имперскую общественность. Гонения орков приобрели массовый характер. Сам император Иван Грифон был вынужден подписать указ о полном изгнании орков с территорий имперских земель.

Конечно же, информация касательно причин нападения орков была сокрыта или искажена. Официальная версия оставалась прежней — бойня в Вероне стала актом мщения за уничтоженных орочьих разбойников, сеющих бесчинства на тракте. Основоположником сей версии событий, стал человек, получивший звание народного героя и награду из рук самого императора — барон Фридрих Ханс Каствуд.

Барон остался жив, несмотря на полученную рану, но цена, которую он заплатил, оказалась слишком высока. Лишь стараниями лучших целителей и жрецов Дюнка́ры — города, куда доставили тело умирающего, им удалось сохранить Каствуду жизнь, но не здоровье. Искажённый калека, не способный стоять на ногах — таковыми стали последствия чудовищного удара проклятого чёрного клинка.

Орочьи кланы поселились на северных территориях Империи ещё во времена Второго Затмения в 564 году. Несколько веков они жили на этой земле, сосуществуя с людьми и их законами, не как граждане Империи, но как её друзья. Теперь, все те мосты, что долгое время тяжёлым трудом возводились представителями двух столь разных народов — были разрушены в одночасье. Настал час орденов инквизиции.

Начались рейды по орочьим деревням. Изначально, стычки имели точечный характер, но позже по всем землям Империи прокатилась волна гонений. Большая часть орков бежала на восток, в земли Ранаара или скрылись в лесах. Всех несогласных истребляли или заковывали в рабские кандалы. Ситуация, произошедшая той холодной ноябрьской ночью 855 года на улицах Вероны, стала финальной точкой — своеобразным толчком, позволившим скопившимся предрассудкам вырваться наружу.

Среди жителей Империи, эти события получили особое название, навсегда сохранившееся в летописи…

6

— «Веронский Инцидент», — тихо промолвил Шеймус. — Ох… Крог…

6

— «Веронский Инцидент», — тихо промолвил Шеймус. — Ох… Крог…

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь пелену туч, освещая заросшую поляну, где некогда располагалось безымянное поселение орков. Теперь же, лишь поросшие травой руины и одинокий тотем служили свидетельством его былого существования. Резные руны на поверхности тотема — память ужасающих событий двухлетней давности, пролитой крови и слёз.

— Клан был отомщён, — продолжал повествование Крог. — Но Каствуд остался жив. Назначил большую цену за «Кроворуб» и голову Крога. Приходили солдаты. Много солдат. Их кости всё ещё гремят в кронах деревьев.

Лиара стояла позади, не произнося ни звука. Её полный ужаса взгляд был прикован к браслету на собственном запястье — последнему подарку маленькой орчихи, дочери Крога.

Рядом со своим вожаком тихо поскуливал и серый ак’рик, покрытый свежими шрамами.

Как и Крог, Ку’сиб помнил это место, помнил друзей и стаю. Помнил маленькую зеленоглазую девчушку и исходящий от неё аромат хвойного леса — аромат её матери, его любимый аромат.

— Начались гонения орков. Согласно традициям клана, вождём стал Нашак. Больше «Дикое Ухо» не строили деревень. Мы кочевали в лесах, вели охоту на зверей и солдат. Крог сражался, защищал клан… только это, и заставляло жить тогда. Так продолжалось две зимы. Но этой весной, всё переменилось, — орк покачал головой и наконец, обернулся к собеседникам. — Одной ночью во сне, Крогу явилась Харулла. Жена сказала — иди на восток, отыщи луну. Это видение стало огнём во тьме. Духи предков явили волю. Крог и Ку’сиб оставили клан и отправились на восток. Сначала земли людей, леса, степи. Мы охотились, сражались, искали ночлег, пищу и в итоге… мы нашли луну, о которой говорила Харулла. Мы нашли река’бару.

Хмурый взгляд орка коснулся эльфийских глаз. Теперь Лиара понимала всё. Понимала, почему Крог разделял её горе, почему встал на защиту и принёс клятву верности. Теперь, дочь Лорота поняла, сколь сильно её судьба схожа с судьбой этого орка.

Эльфийка приблизилась к тотему и прикоснулась к руке Крога в безмолвном проявлении сочувствия.

— Битва, в которой ты не участвовал, — тихо промолвил маг. — Я знал, что ты потерял семью, Крог. Но чтобы так…

— В ту ночь Крог вспомнил забытую истину. Слабые умирают. Крог был слаб, но поплатились другие. Больше Крог не проявит слабости! Больше никогда не сложит оружие! Теперь у Крога есть путь и Крог пойдёт до конца!