— Но браслет женский… — возразил Беллатор.

— И что из того? Оттого, что окажется на мужской руке, своих свойств он ведь не потеряет. Не думаю, чтоб амулеты делились по гендерному признаку.

Беллатор медленно кивнул.

— Возможно. Хуже не будет в любом случае. Но Алонсо в загородном поместье лэрда. Как ему передать браслет? Сильвер рассказал нам странную историю. К Алонсо никого не пускают.

— Я не удивлюсь, если его опаивают какой-то дрянью. Лэрд давно желает передать титул второму сыну, минуя наследника. И все из-за дружбы Алонсо с Сильвером. И для этого не чурается самых грязных способов. Так что браслет нужно Алонсо не передать, браслет нужно надеть на его руку. Именно — надеть!

— Хорошо, отец. Я займусь этим тотчас после отъезда брата.

Беллатор ушел к себе, а Медиатор еще долго не спал, разбирая обширные донесения со всех уголков страны и беседуя с секретарем. Потом он подошел к покоям Сильвера, постоял возле них, тяжко вздохнул и, не решаясь разбудить сына, вернулся к себе.

Но Сильвер не спал. Более того, его во дворце не было. Все предыдущие ночи он проводил у Домины, поехал к ней и сегодня. Она уже ждала его в своем уютном домике в новом нарядном платье, с улыбкой на сладких розовых устах. Но зоркий взор Сильвера различил и припухшие глаза, и тени под ними, и ее вымученную радость.

Неужто она до сих пор любила нескио? Эта мысль была ему отвратительна. Он не считал себя хуже главы аристократии. Наоборот, он был моложе и красивее. Так почему она так долго убивается по бывшему покровителю?

Накануне он предложил Домине перебраться в королевский дворец, но она отказалась. Когда он принялся допытываться почему, ведь ей не нравится жить в этом маленьком домишке, она привыкла к роскоши и простору, она тихо ответила:

— Я никогда не буду там хозяйкой. — И зловеще нахмурилась, о чем-то задумавшись.

Сильвер догадался, о чем. О той, что займет или уже заняла ее место подле нескио.

— Забудь! — приказал он ей и постарался пылкими ласками выгнать из ее сознания мысли о мести.

И вот сегодня она старательно ему улыбалась, делая вид, что рада. Но он ей не верил. Хотя ее притворство не особо его волновало. Ему нравилось ее роскошное тело, ее царственная красота, но ни на что более серьезное она его не соблазняла. Жениться на ней он не собирался, а вот как любовница она была очень даже хороша.

Домина это понимала и на большее не рассчитывала. Сильверу она уступила из-за его напористости, просто не смогла отказать, да и не умела отваживать столь настойчивых и богатых кавалеров. Сестра сердито пеняла ей на это, но как было сказать «нет» настойчивому сыну наместника? Домина этого не знала.

Под утро Сильвер встал, быстро оделся и, целуя ее, обнаженную и раскрасневшуюся после ночи любви, шепнул:

— Я уезжаю на север. Не знаю, вернусь или нет. Если сможешь, жди меня, не сможешь, я винить тебя не стану.

И, оставив на ее туалетном столике кошель золота, ушел.

Повернувшись к стене, Домина уткнулась носом в подушку и расплакалась от жалости к себе, всеми покинутой и нелюбимой.

— Отчего плачет такая знойная красотка? — раздавшийся над ухом вкрадчивый голос был ей незнаком. — Ее некому утешить?

Домина испуганно села на кровати, прикрываясь одеялом. Высокий мужчина в черном камзоле с серебряными позументами раскованно присел на постель рядом с ней и медленно потянул на себя одеяло.

Темно-серые глаза, каштановые волосы, собранные в небрежный хвост, насмешливый твердый взгляд. Вот только желтизны не было ни в белках глаз, ни на коже, но Домина все равно узнала его и задрожала от ужаса.

Граф Контрарио!

У нее перехватило дыхание от ужаса. Он тихо засмеялся.

— Похоже, ты узнала меня, моя красавица. Но не надо так дрожать. Я вовсе не так страшен, каким рисует меня народная молва. Не бойся, — мягко проговорил он, коснувшись рукой ее ладони.

Выпустив из рук одеяло, Домина отодвинулась от него на самый краешек кровати и сжалась в маленький жалкий комочек. Что ему от нее нужно?

Он понял ее вопрос без слов.

— Нескио тебя смертельно обидел, не так ли? Оставил практически без средств? Поэтому ты вынуждена принимать у себя простолюдинов, как обычная шлюха? — голос Контрарио звучал так сочувственно, так сострадающе, что Домине до слез стало себя жаль.

Хотя нескио дал ей приличную сумму, вполне достаточную, чтоб жить безбедно всю оставшуюся жизнь, но слова графа упали на подготовленную почву. Домина так любила нескио, так его боготворила, а он обошелся с ней просто безобразно, изгнав из своего дома, как ненужную собачонку. И ее поруганная любовь требовала отмщения. Она гневно сверкнула глазами, поощряя графа продолжать.

Контрарио искушающе проговорил:

— Если бы на твоем месте был я, я бы этого так не оставил. Я бы наказал того, кто мною пренебрег. Пусть не сразу, но непременно наказал. Месть сладка, очень сладка.

Домина молчала, в ее голове проносились смутные мысли:

«Она бы наказала нескио за пренебрежение, это верно. Но как это сделать? В поместье нескио и в другие его имения ей теперь ходу нет. Да и рука у нее не поднимется его убить. Нет, уж пусть лучше остается все так, как есть».

Контрарио вяло следил за ее меняющимся настроением. Она вся была для него как открытая книга. Он чуть не зевнул во весь рот от враз накатившей скуки. До чего же женщины предсказуемы! Впрочем так же, как и мужчины. он давно убедился, что для него в людях тайн нет.

Постарался сказать как можно унылее, так, как должны говорить разочарованные любовники:

— Нескио влюбился в мою любовницу, Агнесс. Думаю, скоро он приведет ее в свой дом. Представляешь — она будет жить в твоих покоях, пользоваться твоими вещами. И это ее будет любить нескио. Твой нескио! Ее, а не тебя! Ты этого хочешь?

Представившая эту картину Домина досадливо всхлипнула. Придвинувшийся плотную к ней граф обнял ее за обнаженные плечи, погладил белоснежную шелковистую кожу и посетовал:

— А ведь я доверял Агнесс! Она прожила у меня десять счастливых лет! И что я получил в благодарность? Предательство! Подлое предательство! Она помогла сбежать нескио и сбежала сама, прихватив с собой самое ценное, что у меня было! И вот теперь она разбивает и твою жизнь. Ты должна отомстить!

Домина чувствовала себя странно. Она не спала, но сознание плыло, дробилось и уплывало. Она не понимала, что с ней, но ей очень хотелось поверить графу и сделать все так, как он велит. И в охватившем ее трансе она послушно повторила:

— Я должна отомстить!

— Правильно! — одобрил ее Контрарио. — А чтобы тебе легче было это сделать, возьми этот кинжал. Он остро наточен и легко вонзится в тело Агнесс. Ты же знаешь все пути к поместью нескио, не так ли?

Она повторила, как вышколенный попугай:

— Я знаю все пути к поместью нескио.

— И ты убьешь Агнесс, когда она там появится! Но сначала узнаешь, куда она дела мое кольцо, что сорвала с моего пальца!

— Я убью Агнесс, когда она там появится, — мысли Домины разбежались, осталось одно желание — делать так, как велит граф. Других устремлений не было. — Но сначала узнаю, где ваше кольцо.

Граф зашептал ей на ушко, продолжая нежно гладить ее плечи жестковатыми пальцами:

— И когда у тебя в следующий раз появится Сильвер, ты тут же мне об этом сообщишь. Неподалеку, в таверне «Глашатай», у меня есть верный человек. Тебе нужно будет только послать свою служанку в таверну и сказать хозяину, его зовут Партам, что птичка в клетке. Запомнила?

— Да. Но Сильвер уехал на север и неизвестно когда вернется. — При мысли о Сильвере Домина на несколько мгновений вынырнула из липкой паутины гипнотического морока и испуганно взглянула на графа.

Но тот не допустил ускользания из-под своей власти новой неофитки. Он пристально посмотрел ей в глаза и приказал:

— Ты сделаешь все, что я тебе велел. И забудешь о том, что я здесь был. Забудешь все, кроме моего приказа.

Он поцеловал ее в губы и с гнусной усмешкой заметил: