Дрожащий огонек свечи выхватил из темноты столик, загруженный посудой и остатками ужина. На одной из тарелок скромно лежало немного ветчины, и Брайди с жадностью накинулась на нее.
— Да, — призналась она, с наслаждением пережевывая копченое мясо. — Я стараюсь не испытывать никаких угрызений совести.
Когда Таггарт раздел ее и отвел в ванную, ей и в голову не пришло воспротивиться и сказать ему «нет». А почему, собственно, она должна была это делать? Ей хотелось быть с этим мужчиной, и к тому же, она уже стала его любовницей: и в сплетнях горожан, и на самом деле. Одна лишь мысль, что они будут заниматься любовью на чистых простынях, в удобной, широкой постели, только подхлестывала ее желание.
Таггарт Слоан остался ночевать здесь, в отеле, в ее комнате, в ее постели; завтра все-все в городе узнают, где он провел эту ночь. И если кто-то еще сомневался насчет той ночи, которую она провела в его доме, то завтрашняя новость рассеет всякие сомнения по этому поводу. Люди будут толкать друг друга локтями и говорить: «Похоже, Слоан завел себе новую подружку!» А за этим последуют двусмысленные взгляды и подмигивания, а также такие комментарии, которыми не пристало обмениваться при широком круге слушателей.
Однако, будь что будет! Люди поговорят, почешут языки — и перестанут. К тому же, город этот молодой, нецивилизованный, и отношения между людьми здесь просты и лишены всех тех условностей, которыми опутаны жители Востока.
Что ей за дело до того, если кто-то на ее счет отпустит шуточку? Главное, она любит и любима!
Брайди поняла, что мудрая тетушка Мойра, будучи уже на том свете, преподнесла ей свой самый бесценный подарок, который скрывал в себе радость ни с чем не сравнимую.
Да, Брайди Кэллоуэй останется здесь жить, независимо от того, чем закончатся переговоры с мистером Джоунсом относительно рудника. И, несмотря ни на что, она сделает из «Шмеля» отель высшего класса, которым можно будет гордиться впоследствии. А еще, она будет любить Тага, оставаясь с ним столько, сколько им потребуется. И наплевать на всех болтунов с их разговорами! Она любит мужчину, себя, жизнь! У нее столько планов, связанных с отелем и рудником!
Хотелось бы еще иметь детей. Похожих на нее и на Таггарта. Конечно, для этого необходимо выйти замуж. И Брайди втайне мечтала об этом. Но она и словом не посмеет обмолвиться о замужестве, никогда никто даже намека от нее не услышит на эту тему.
Ветчина исчезла очень быстро.
Брайди облизала пальцы.
— Перепачканная жиром распутница, — прошептала она, и в уголках ее губ дрогнула улыбка. — Перепачканная жиром, голая и порядком нагрешившая. Что еще? Какую грань мне осталось перешагнуть? Стать воровкой?
Ветчины не было, а голод сохранялся.
Небольшая горка фасоли и одна-единственная картошина, остыв, не выглядели так уж аппетитно. Не завалялось даже и бисквита.
Несколько минут девушка с сожалением смотрела на опустошенные, грязные тарелки, вспоминая необыкновенно вкусную ветчину, а потом решительно встала.
— Это ведь мой отель, — произнесла она тихо, но убедительно, — и я вполне могу совершить набег на собственную кухню.
Оставив свечу на столе, Брайди, на цыпочках, пробралась назад в спальню и сняла с крючка на дверях ванной свой халат. Затянув пояс, она нагнулась над постелью и поцеловала Тага в лоб. Он не проснулся, а только заулыбался.
Бесшумно проскользнув к двери, ведущей в коридор, Брайди повернула дверную ручку и собралась было ударить ногой пониже замка, как дверь вдруг распахнулась, и даже петли ее не заскрипели.
Оказывается, люди Таггарта, проделав в отеле немалую работу, добрались и до этой строптивой двери.
«КАК ЖЕ Я НЕ ЗАМЕТИЛА? — размышляла девушка, выходя в коридор и закрывая за собой дверь. — Как же я не заметила, что Таг вечером дверь не выбивал?!»
Но что она вообще замечала в тот момент?!
Брайди бесшумно ступала босыми ногами по плиточному полу, держа в одной руке свечу, а другой прикрывая пламя от случайного сквозняка.
В коридоре пахло свежей краской, и когда девушка остановилась, подняв повыше свечу, то заметила, что стены здесь были уже растрескавшимися и не грязного темно-зеленого цвета, но аккуратно-гладкие, покрытые ровным слоем насыщенно-голубой краски.
Полюбовавшись, Брайди пошла дальше, недоуменно качая головой и бормоча:
— Интересно, как я могла это не заметить?
И вот, наконец, она вышла в холл, где ее поджидал еще сюрприз.
Вчера вечером, проходя в этой части отеля дважды, она даже не удосужилась обратить внимание на произошедшие здесь перемены. Стены, выкрашенные светлой бежевой краской приятно ласкали глаз, но самое примечательное заключалось в другом: даже света свечи оказалось достаточно, чтобы различить на белоснежном потолке восхитительную бронзовую люстру.
Кроме того, в холле появилась мебель. Брайди подошла к ближайшему креслу и провела рукой по прохладной кожаной обивке. Кресло, впрочем, как и вся остальная мебель, было в превосходном состоянии. Должно быть Рут откопала все это в мансарде или в одной из кладовых.
Преобразилась и столовая. Откуда-то взялись здесь двадцать новых столиков, покрытых нарядными белыми скатертями. А стены! Им по-прежнему был сохранен голубой цвет, но оттенок немного изменился, приблизившись к бирюзовому. Поверху и понизу стен шел великолепный орнамент, а между этими красивыми окаймлениями был рассыпан витиеватый, повторяющийся рисунок кораллового цвета.
Ну и, наконец, вот она, кухня. На столе, под прикрытием белой салфетки, Брайди без особого труда отыскала хлеб и остатки ветчины. Только она намазала большой хлебный ломоть маслом и собралась было отрезать себе кусок ветчины потолще, как услышала чьи-то шаги.
Она повернулась к двери, да так и застыла с ножом в руке.
А в этот момент, с лампой в руке, в кухню вплыла Рут Спайви.
— Ради Бога, не заколите меня. — Вдова прошлепала по полу в больших мужских тапках. — Я пришла всего лишь за бисквитами.
Брайди улыбнулась и продолжила делать операцию ветчине.
— Рут, не могу вам не сказать, что танцевальная зала и холл просто великолепны. Вы сотворили настоящие чудеса.
— Это не столько я, — призналась вдова. Затянув потуже пояс своего выцветшего халата, она принялась намазывать маслом парочку пышных бисквитов. — Благодарить стоит Абнера и парней Таггарта. Завтра я покажу вам второй этаж. Почти все комнаты там уже меблированы и готовы принять постояльцев. Отрежьте мне пару кусочков ветчины, раз уж вы этим занялись.
Брайди исполнила просьбу вдовы и передала ей отрезанные ломтики на кончике ножа.
— Но работы еще — непочатый край. — Продолжала миссис Спайви свои рассуждения вслух. — В мансарде еще полно всякой всячины. Просто ума не приложу, что со всем этим делать. А также надо кое-что подновить на втором этаже и выкрасить весь третий. Конечно, благодаря Таггарту, рабочим мы не платим. Но краска, мебель и разные скобяные изделия обходятся недешево. Не знаю, удастся ли нам свести концы с концами. — Вдова принялась за свой сандвич, состоявший из бисквита и ветчины.
— Завтра я выпишу чек на расходы, — пообещала Брайди. — Хотя, нет, послезавтра. Завтра мы с Тагом едем в Прескотт.
Брови вдовы удивленно поползли вверх.
— По делам, — поспешила прибавить Брайди.
— Как скажете, дорогая. — Рут Спайви показала на сандвич девушки. — Может быть, вы хотите чем-нибудь это запить? У меня есть лимонад.
Радуясь, что сменилась тема разговора, Брайди улыбнулась.
— Нет, спасибо. Я помню, как однажды вы угостили меня лимонадом.
Вдова расхохоталась.
— На этот раз он абсолютно без всяких примесей. Гарантирую. — Не дожидаясь ответа, она подняла кувшин и наполнила лимонадом два высоких бокала, один из которых вручила Брайди. — Кстати, о Таггарте. Я не видела, как он вчера уходил. Во сколько он…
— Рути? — послышался из танцевальной залы чей-то знакомый голос, и через некоторое время кухню осветил огонь еще одной лампы. — Рути, дорогая, возвращайся поскорее в постель.
