Мокрый с головы до ног, но вполне протрезвевший, он медленно сел. И, словно собака, вылезшая из воды, стал отряхивать с волос воду. Потом, обхватив голову руками, исподлобья взглянул на Консуэлу и зло бросил:

— Сука.

Она уселась на стул, стоявший у противоположной стены, и положила ногу на ногу.

— Начинается новый день, Ники. И я принесла тебе хорошие новости.

Ник провел рукой по своим мокрым волосам и тихо застонал.

— Таггарт и та женщина уехали в Прескотт! — торжественно объявила Консуэла.

— Ну и что с того? — спросил он, не поднимая головы.

— А то, что пришло время отомстить им, Ники Я придумала для тебя план.

— Иди к черту, — проворчал тот.

Консуэла вытащила из кармана третий апельсин и стала его чистить.

— Ты ведь ненавидишь Слоана, правда?

Ник ничего не ответил.

— Я думала об этом, Ники. Когда ты слишком сильно кого-то ненавидишь, то недостаточно просто увидеть его мертвым, потому что мертвые уже не могут страдать. Не так ли?

Мэллори медленно поднял голову и уставился на нее.

— Что за чертовщину ты несешь?!

Консуэла вложила в его руку апельсин.

— Съешь, — сказала она и снова вернулась к стулу, на котором сидела. — От этого тебе полегчает.

Ник с отвращением уставился на фрукт.

— Ты в своем уме, Консуэла?

— Съешь апельсин, Ники. И ответь на мой вопрос: если я скажу тебе, как заставить Таггарта Слоана страдать всю жизнь, это тебя обрадует?

— Безумно, — промычал Мэллори с набитым ртом.

— Я знаю, как сделать это. Оставь свои мысли о том руднике. Ты не можешь завладеть этим серебром. Ни я, ни кто-то другой не помогут тебе добраться до него. Но ты имеешь превосходную возможность отомстить Таггарту так, что он запомнит это на всю жизнь.

Ник недоуменно уставился на нее.

Оценив его внимание, Консуэла продолжала:

— Так вот, Ники. Мы отомстим Слоану. И никто ни о чем не узнает. Я тоже хочу мести, Ники. Я очень хочу видеть, как страдает этот человек. Ты можешь рассчитывать на мою помощь.

Он слегка выпрямился.

— Интересно, что ты задумала?!

— Уже все? — спросила Брайди. Таггарт только что вышел из здания телеграфа и прятал в карман сдачу.

— Да, мэм, — ответил он, улыбаясь. — Пока все. Но перед отправлением в Потлак мне хотелось бы зайти сюда снова. Я ожидаю ответ на свои телеграммы.

После Потлака Прескотт показался Брайди городом крупным и оживленным. Дома здесь — кирпичные, каменные, деревянные — почти все были многоэтажными. Тротуары были переполнены снующими туда-сюда пешеходами, а по проезжей части улиц беспрерывным потоком двигались экипажи, кабриолеты и конные всадники.

Подсадив девушку, Таггарт помог ей взобраться в кабриолет и затем сел с ней рядом.

— Успокойся, — сказал он мягко и погладил Брайди по руке, прежде чем тронуть поводья.

— С чего ты взял, что я волнуюсь? — спросила она. — В самом деле, с чего?

— Потому что ты постоянно кусаешь губы и крутишь бедный свой браслет.

Таг был прав. Брайди откинулась на спинку сиденья.

— Просто все это для меня очень важно.

Кабриолет свернул на улицу, поднимавшуюся в гору. По ее обочинам росли стройные высокие деревья, раскидистые ветви которых, смыкаясь, образовывали своеобразный зеленый полог.

— Знаю, дорогая. Мы постараемся сделать все возможное.

— А если мы не застанем его дома? Или его не заинтересуют наши предложения?

Таг остановил кабриолет, взял руку девушки и крепко сжал ее в своих ладонях.

— Брайди, успокойся, или ты точно оборвешь на своем браслете все брелоки. Мы ведь собираемся просто поговорить с этим человеком. Мне доводилось и раньше вести переговоры относительно арендования земли. Не переживай, я буду договариваться, а тебе останется лишь время от времени со мною соглашаться.

Брайди кивнула. Она не могла произнести вслух ни слова, так как внутри у нее все сжалось от волнения, что очень ее раздражало. И как это Таггарт умел всегда оставаться таким спокойным и уверенным в себе! Конечно, он привык иметь дела с крупными промышленниками и землевладельцами. Он не однажды заключал различные важные сделки. Он умел общаться с крупными денежными воротилами и чувствовал себя в их среде, как рыба в воде. Однако, все-таки, это не его серебряный рудник, не так ли?

«КАК, ВПРОЧЕМ, И НЕ ТВОЙ, — подумала она про себя. — НЕ СОВСЕМ ТВОЙ. ЕЩЕ НЕ ТВОЙ».

— Брайди?! — Таг подмигнул ей, и она почувствовала себя гораздо лучше. Даже если переговоры ничем не закончатся, даже если у нее ничего не будет — у нее останется Таггарт. А это главное.

Девушка заставила себя улыбнуться.

— Все в порядке. Поехали.

А когда он поцеловал ее руку, она и совсем успокоилась.

Свернув еще дважды, они выехали, наконец, на нужную им улицу. Она показалась менее красивой, чем предыдущие, но, в общем, тоже была довольно симпатичная. В некоторых дворах можно было увидеть одетых в униформу слуг, развешивающих выстиранное белье. Во всех дворах было полно играющих детей. Но в отличие от предыдущих улиц, где попадались только белые, обитателями этой улицы являлись люди разных оттенков кожи.

Внимание проезжающей в кабриолете парочки привлекла большая группа детей, наверное, человек двенадцать, играющих в ковбоев и индейцев.

— Ты убит, убит! Я убил тебя! — кричал светловолосый мальчик, с лицом, раскрашенным, как у настоящего боевого индейца.

— Вот и не убит! Совсем и не убит! — Предполагаемая жертва — другой ярко раскрашенный мальчик — вскочила на ноги. — Ты даже до меня не дотронулся, Джош!

— Дотронулся, дотронулся!

И как раз в тот момент, когда этот спор грозил перерасти в драку, с дерева, возвышавшегося тут же, спрыгнула третья участница игры и повалила первых двух на землю.

— Дураки! — презрительно сказала она, отходя в сторону и вытирая руки о свои яркие юбочки. — Теперь вы оба убиты.

Наблюдая за всем этим, двое в кабриолете хохотали до слез.

— Ты любишь детей? — спросил Таггарт, не отрывая глаз от своих рук, державших поводья.

Брайди не смогла подавить улыбку. Что за вопрос!

— Наверное, да, — сказала она, спустя какое-то время. — Хотя, я никогда об этом всерьез не думала. А почему ты…

— Вот, мы и приехали, — произнес он, не дав ей договорить.

Они вышли из кабриолета и после того, как Таггарт привязал лошадей, направились к дому.

Надо заметить, что здание, возле которого остановился кабриолет, не выглядело самым богатым на этой улице, хотя и не было самым бедным.

Трехэтажный приземистый особняк с массивными дверями, просторными окнами и небольшими балкончиками завершался высокой прямоугольной башенкой. И хотя дом был чистый, свежевыкрашенный, а кусты и газоны во дворе выглядели ухоженными, все-таки Брайди представляла себе немного по-другому жилище богатого землевладельца, занимающегося разведением крупного рогатого скота. Ей казалось, что все должно было выглядеть более помпезно.

— Ты уверен, что это именно тот дом? — прошептала она Тагу, поднимаясь по ступенькам крыльца.

Он показал ей на маленькую нарядную табличку, прибитую рядом с дверью, где виньеточными буквами было написано: У. КИНГСТОН ДЖОУНС.

Таггарт постучал в дверь.

Им открыла хрупкая светловолосая женщина.

— Чем могу вам помочь? — спросила она, вытирая руки о передник.

Таг снял шляпу.

— Мы хотели бы видеть мистера Джоунса, — ответил он.

Женщина с сожалением покачала головой.

— Мистер Джоунс неважно себя сегодня чувствует. А кто его спрашивает?

— Мисс Кэллоуэй и мистер Слоан. Мы были бы очень признательны мистеру Джоунсу, если бы он согласился нас сегодня принять. Мы приехали из Потлака и сегодня же уезжаем обратно.

— Подождите минуточку, — попросила женщина и закрыла дверь.

Брайди нервно переминалась с ноги на ногу.

— А что если он не…

Дверь снова открылась, и женщина предложила им войти.