Ответ хором:

- Всех.

 Чувствуется большой интерес гостей к механизации лесозаготовительного процесса. В считанные минуты все три оператора, не выходя из кабин, набрали пачки хлыстов и повезли их к погрузочной площадке. Здорово!

 Но еще большее впечатление производит валочно-трелевочная машина ( ВТМ-4 ). Лесокосилка! Продвигаясь от дерева к дереву, спиливает их, грузит и увозит. Красиво работает. Но «пашет» почву, как сельский трактор. После нее вряд ли что останется, кроме пустыни.

 Участок комплекта машин. Первая срезает деревья и укладывает их в пакеты. Вторая увозит эти пакеты со скоростью пятнадцать километров в час, а по дороге – со скоростью тридцать три километра. Две последних – сучкорезки. Они производят механизированную обрубку сучьев.

 Из показанных новых механизмов некоторые успешно применяются в леспромхозах, другие только что рекомендованы к серийному производству, некоторые проходят испытания.

 Лесная прлмышленность идет по широкому пути технического прогресса. Это впечатление остается у каждого участника семинара. И можно быть уверенным, что, возвратясь домой, они будут еще более активно содействовать внедрению технических новшеств в производство.

 Понравилось гостям района и все остальное: работа вахтовых участков, полуавтоматических линий, внедрение диспетчеризации, создание буферных складов, подсобных хозяйств, концерт художественной самодеятельности в Доме культуры Советского леспромхоза, лесные поселки. И самое главное – люди тайги: простые, трудолюбивые, радушные. Обо всем этом участникаи Всесоюзного семинара заявили в своих выступлениях на заключительном заседании, состоявшемся на второй день, после чего они разъехались. Жители райцентра пожелали им всем доброго пути и успехов.

 Паша Котов в студенческие лета – и техникумовские, и институтские – если бы даже очень желал, не имел никакой реальной возможности в большинстве случаев покупать проездные билеты на электрички. А мотаться на них приходилось частенько: к тетям ездил на станции Ильинскую и Отдых по Казанской дороге, целый учебный год до Мамонтовской по Северной ж. д., ибо техникум снимал там койки для своих подростков, так как мест в общежитиях на всех не хватало; даже на свидания к девушке. Когда «дебревский Ломоносов» прибыл в столицу набираться ума, электропоезда по любому направлению фактически курсировали круглосуточно. Небольшие перерывы в их движении были ранним утром, часа полтора, в районе четырех-пяти. Никаких случаев нападений на него никогда не было, да и вообще подобного вроде не случалось, поэтому безбоязненно не раз путешествовал по Подмосковью глубокой ночью. Так было даже удобней: в это время билеты проверяли реже.

 Однажды часа в три ночи разговорился с двумя парнями почти своего возраста, которые недавно вышли из тюрьмы. И такая состоялась доверительная беседа. Вплоть до того, как там приходилось «хором» пользовать лошадь для удовлетворения полового влечения. А когда стали расставаться один из попутчиков пожалел:

 - Пожалуй, зря ударились в неприятные воспоминания, только расстроились. Ну, да ладно. Дай Бог тебе туда не попадать, - и случайно встретившиеся юноши, с разными судьбами, крепко пожали друг другу руки на прощанье.

 Итак, за девять студенческих годков покатался дебревский «заяц» вволю. И однажды произошла в его безбилетном пространстве любопытная встреча. Паша стоял в тамбуре. Из соседнего вагона неожиданно вошли два контролера, один быстро пошел в следующий тамбур, а другой обратился к студенту:

- Ваш билет, - и, посмотрев на пассажира, вдруг несказанно обрадовался: - Пашенька! Вот так встреча…

- Да, Шурик, да! Он самый и есть, - не меньше его обрадовался Котов.

 Это были двоюродные братья. Александр Шешенин на десять лет старше. И каких лет! В подростковом возрасте попал в колонию за убийство главаря местной шпаны в донбасской Горловке, когда гостил там у родственников. С таким же, как и Павел, двоюродным братом Колей, они пришли в клуб на танцы. В фойе к нему подошли два парня и заявили:

- Ты толкнул человека, извинись перед ним, - и показали как раз на этого своего вожака. – Таков был ритуал приведения в состояние покорности всякого чужого сверстника.

- Никого я не толкал, - ответил Шешенин и пошел с родичем на танцы.

 Война позволяла иметь всякое оружие, поэтому у дебревца был в кармане пистолет. В таком кипятковом возрасте как же без пистолета, если его и покупать не надо, везде валяются? После танцев шпана взяла Александра в кольцо, чтобы поколотить за неуважительное отношение к их главарю. Он как раз был напротив. Коля крикнул:

 - Сашка, стреляй! – и выстрел грохнул. Шпанистый бедолага носил в нагрудном кармане круглые часы, весь механизм которых оказался в его сердце. Все жители городка благодарили брянского отрока за то, что избавил их от мерзавца. Но закон есть закон: Шурик попал в колонию для несовершеннолетних. И вот он предлагает Павлу сойти на Электрозаводской и вместе выпить.

- Да ты что? – ответил Котов. – Я же еду на занятия.

- Ну, давай хоть пива по бокалу выпьем. Как раз на самой станции продают.

- Нет, к сожалению, не могу. Я еле-еле успеваю на контрольную, которая фактически является зачетом. Если я буду иметь «хвосты», лишусь стипендии. И что тогда делать: возвращаться в Дебрю?

- Очень жаль! Тогда возьми вот эти, штрафные, деньги, пригодятся. Они все-равно как дуриком приходят, так дуриком и уходят. Без тебя тоже в этой же пивной оставлю, - и Шурик, вытащив из кармана, протянул Павлу целую горсть мятых рублей, трешек, пятерок.

Никогда не забывал Котов его верной мысли о деньгах, «дуриком» приходящих и «дуриком» уходящих, не обеспеченных равноценным трудом. Но если бы дело было только в них, то и ладно. Однако, как научила журналиста действительность, такие «ненаполненные» купюры развращают и в конце концов ломают судьбы людей, а то и вовсе губят их. Живой пример – сама дальнейшая жизнь Шурика. В той же пивной на Электрозаводской, спустя приличное время, произошла драка с поножовщиной. Милиция забрала некоторых подозрительных посетителей, в том числе и Шешенина. Не имел он в этом случае ни малейшей вины, но загремел в места не столь отдаленные, потому что уже была за плечами ходка туда. И совсем сгинул. Павел даже не знает подробностей его преждевременной смерти.

 А сегодня участь Александра Шешенина не могла не вспомниться. Сварщик Леонид Сивкович поведал Павлу Афанасьевичу, возвратившемуся из отпуска, как они тут по-сумасшедшему халтурили, готовя школьную мебель к началу учебного года, и как за счет этого устраивали такие же полоумные попойки. У высоких профессионалов-друзей порой ум за разум заходил, они становились настоящими психами, хватались за ножи и ружья. Это чуть-чуть не закончилось трагедией в семье Сивковичей. Леонид допился до белой горячки, и ему стал приказывать примерещившийся черт:

- Застрели жену или я тебя самого удавлю. - И воля беса была настолько мощная, что Леонид ей подчинился. Ларису сохранило провидение. Заряженное ружье висело на стене больше месяца, а вчера она, по какой-то высшей подсказке, наглядевшись на ненормальное поведение мужа последних дней, разрядила оба ствола. И тем спаслась. Сам Леня сегодня рассказал об этом Павлу. А услышав от журналиста о прекрасно проведенном отпуске вместе с семьей на Иссык-Кукле в Чолпонате, заявил:

- Ты счастливый человек, отдохнул, а я свой отпуск в брезентовой робе проходил, все работал.

- Ты меня просто поразил такими словами, - ответил Котов. – Позавидовал в материальном плане мне, получая по сравнению со мной катастрофически высокую зарплату, имея, если считать вместе с твоей халтурой, денег в десять раз больше. На что нужны твои дурацкие деньги? Я тебе советую немедленно уезжать отсюда на твою родную Украину и жить там пусть бедно, но достойно. Иначе закончится тем, что ты когда-нибудь или Ларису, или сына Ванюшку, или друга по сварочному делу застрелишь и пропадешь где-нибудь в тюряге. Или душевнобольным станешь. Не зря ведь сказано: деньги – зло. Они безусловно нужны каждому, но необходимо руководствоваться принципом разумной достаточности, как и во всех других потребностях.