Мы выбрались из подвала двухэтажного особнячка в одном из самых спокойных районов города. И, что меня позабавило, на улице нас уже ждал автомобиль. Всё с тем же водителем. Только на переднем сиденье теперь был и Лисицын.

Я бережно усадил совсем разомлевшую Эллен, устроился рядом.

— Как она? — тихо осведомился полковник.

— Могло быть и лучше.

Я вкратце рассказал о случившемся, сначала в номере, затем в подвале. Александр Сергеевич слушал внимательно, сдвинув брови, затем кивнул. Узнав о смерти Орлова, он покачал головой.

— Невовремя это всё. Сергей — идиот. Если так горело, почему сразу не напал на базу? Он ведь наверняка быстро выяснил, кто настоящий убийца. Ждал две недели, пока все расслабятся немного, и тогда ударил. Но сам себя подвёл под монастырь. Убей он вас обоих в том подвале, я бы через два часа после этого сравнял его дом с землёй, а самого Орлова на шест напротив управления посадил. Чтоб другим неповадно.

— И вас после этого оставили бы на службе? — чуть насмешливо спросил я. Он поджал губы.

— Не знаю. Но нельзя оставлять безнаказанной смерть сослуживцев. Мы — семья. Одно целое. И любой, кто посмеет поднять руку на члена семьи, лишится не только руки, но и жизни.

— Звучит, как кодекс мафии, — хмыкнул я. — Но мне это по душе. Если честно, там, в подвале, всё получилось спонтанно. Я разозлился, и только так смог вырвать свободу для нас обоих. Боюсь, теперь находиться в общественных местах без охраны для Эллен крайне опасно. Кто знает, что учудит семейка Орловых? Или другие его родственники, я слышал, их много.

Лисицын мрачно кивнул.

— Ты прав, Юра. С Орловыми надо решить вопрос, раз и навсегда. С его женой я поговорю лично, ну а многочисленных родственников мы припугнём. Это ведь шакалы, ты убил их вожака, а баз него они пикнуть не посмеют. По крайней мере, до тех пор, пока не изберут нового.

Я вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Усталость навалилась с новой силой. Пальцы рук мелко подрагивали, желудок сводило от голода, но разум, на удивление, был кристально чистым.

Я понял, что не жалею о том, что сделал.

— Между прочим, — вспомнил вдруг полковник. — У меня есть для тебя кое-какой сюрприз…

На базе Лисицын вызвался лично проводить Эллен. Я сопротивлялся, но полковник зло зыркнул и приказал отправиться в кубрик и отдохнуть. Пришлось послушаться.

Но в кубрик я не пошёл. На часах было пять утра, смысла ложиться никакого, да и сна ни в одном глазу. Это Эллен теперь проспит долго — удивительно, что после подъёма в качестве тени она продержалась столько времени, не свалившись.

Я заглянул в медпункт. Агата уже не спала, сидела за столом, перебирала бумажки. Услышав шелест шлюза, подняла голову, изумлённо округлила глаза.

— Юра? Что случилось?

Я шагнул в комнату, мельком глянул на себя в зеркало. Видок, конечно, тот ещё: незнамо как оказавшиеся на мне рубашка и брюки обгорелые, волосы в саже и пыли, лицо в крови. И взгляд. Такой бывает лишь у обречённого на смерть зверя.

Девушка вскочила, силой усадила меня в кресло, поставила капельницу. Чувствуя, как витамины по трубке попадают в кровь, я усмехнулся.

— Спасибо, — искренне поблагодарил доктора. Та смутилась, подсела рядышком, взяла за руку.

— Ты отдалился от меня, — тихо заметила она. — Как только встретился с командиром корпуса. Я понимаю, мне до неё как до Луны, но всё же. Почему-то, мне казалось, что у нас с тобой всё может быть. Разве нам не хорошо было вместе?

— Хорошо, — кивнул я. Коснувшись подбородка, заставил её посмотреть в глаза. — Но я не люблю врунишек.

Она изобразила недоумение.

— О чём ты? Я всегда была честна с тобой.

Я мысленно прокрутил все наши встречи, разговоры, откровения. Тихо засмеялся.

— Не уверен. Впрочем, ты ведь сама сказала не доверять никому, даже тебе, верно?

— К чему ты клонишь? — в её глазах поселился страх. Я вздохнул, погладил её щёку, провёл пальцем по пухлым губам, которые так приятно целовать.

— Ты не сказала, что замужем.

Она вздрогнула.

— Как… — её голос охрип, пришлось прокашляться, чтобы взять себя в руки. — Как ты узнал?

— Спросил у Эллен, — улыбнулся я. — Из интереса. Она, кстати, была бы не против наших с тобой отношений, но, как выяснилось, ты утаила от меня кое-что. И, узнав этот занятный факт из твоей биографии, я заинтересовался. Стал копать. Подумал: ну зачем замужней женщине так открыто строить глазки и делать пошлые намёки новенькому кадету? Тому, кто только первый день в корпусе, и кого она совсем не знает? Мария Олеговна, когда привела меня сюда, не называла имени. Конечно, ты могла изучить базу данных и там увидеть мою фотографию, но всё же — откуда ты знала меня в лицо? Подозрительно, не находишь? Я зарылся глубже. И выяснил, что на первом курсе университета ты познакомилась с неким Григорием Левицким, который через два года стал правой рукой Сергея Орлова, а также твоим мужем.

Агата медленно поднялась, отошла на пару шагов, не сводя с меня пристального взгляда.

Я щёлкнул пальцами.

— Удобно, да? Устроиться в корпус, соблазнить неумелого мальчишку, подбадривать, давать дельные советы, а параллельно сливать всю информацию, полученную от него во время секса, своему мужу. Он как, в курсе был?

— Мы сочли это небольшой потерей, — глухо отозвалась девушка. Я рассмеялся.

— Молодцы, что сказать. Хороша семейка. Вот только я убил Орлова, буквально полтора часа назад. Стёр в порошок, убрал из этого мира, предварительно вырвав сердце. Как думаешь, что я могу сделать с предателем?

Она моргнула. Страх в глубине глаз перерос в животный ужас.

— Не надо! — крикнула Агата, отшатнувшись, оступилась, упала на пол. Попятилась. Я остался на месте, глядел на неё с жалостью и презрением. Осознав, девушка застыла. А затем разрыдалась.

Я выдернул иглу, залепил пластырем, поднялся, с наслаждением потянулся. Глянул на часы — половина седьмого. Направился к выходу.

— Твою дальнейшую судьбу решит полковник Лисицын, — тихо поведал я, остановившись рядом с Агатой. — И, поверь, в отличие от меня, он сентиментальности не подвержен. За разглашение тебя ждут меры. Прощай.

Лёгким шагом я вышел в коридор, пошёл, не оглядываясь, прочь. Лишь зайдя за угол, остановился, прислонился спиной к стене, тихо сполз, чувствуя, как разрывается от боли пустота в груди.

Очень хотелось кричать, ломать, рушить, но я только крепче закусил губу. Капелька крови покатилась по подбородку, смешалась с солёной дорожкой.

Жизнь — не сказка, в которой у взрослых бывают лёгкие и приятные отношения. И я в очередной раз в этом убедился. Больше такого не повторится.

Вытерев кровь и слёзы рукавом, я поднялся. Пустота молчала, ей вторила отсутствием мыслей голова. И я знал лучший способ занять себя.

Развернувшись, я направился в тренировочный блок.

Порыв ветра с силой швырнул в лицо горсть листьев, растрепал волосы, злорадно взметнул полы рубахи и исчез.

Я стоял на мрачном ночном кладбище. Яркий диск Луны хорошо освещал местность вокруг: неровные ряды крестов, надгробий и других могил, как очень старых, со стершимися именами, так и свежих. Впереди, метрах в ста, над всем этим величественно возвышался мавзолей. Или собор. Одноэтажное здание готических форм с витражами, двустворчатыми дверьми и небольшим крыльцом. Я не увидел ни единого колокола, из чего сделал вывод — это не церковь. Значит, место погребения. Но чьё?

Медленным шагом я направился к сооружению, попутно прислушиваясь. Тишина. Только где-то вдали ухает ночная птица, да проказник-ветер вновь очнулся ото сна: играет листьями, треплет кроны деревьев, холодом лижет нос.

Шмыгнув, я улыбнулся. Да, давненько не доводилось бывать на кладбищах. С тех самых пор, как родители разбились в автокатастрофе, а я остался один. За семь лет ни разу не сходил к ним на могилы, не положил цветов, не проведал. Мне было физически больно стоять там, когда бесстрастные люди закидывали гробы землёй, равнодушно ставили кресты и якобы подбадривающе хлопали меня по плечу. Я знал, что никому не было дела до них.