В десятом классе после Нового года мы с ней начали встречаться, даже целовались украдкой на переменах. Хотя от глаз нашей классной руководительницы скрыться не удалось. На встрече одноклассников через пятьдесят лет, та, смеясь, сообщила мне:

— Саша, а я помню, как вы с Лидой Ермолаевой в кабинете физики целовались, жалко, что у вас ничего не сложилось, такая бы пара хорошая была.

Но после выпускного вечера у нас все как-то заглохло, и в прошлой жизни я случайно встретил ее всего один раз лет через двадцать.

В этой же жизни случайная встреча произошла гораздо раньше.

— Привет, — синхронно сказали мы друг другу и засмеялись.

— Саша, я так рада тебя видеть, — затараторила девушка. — вроде бы недалеко живем, а четыре года не встречались.

— Мне тоже очень приятно тебя видеть, ты стала еще красивей, — галантно сообщил я в ответ.

Лидка зарделась и довольно улыбаясь, сообщила:

— Я все о своей красоте знаю, а ты остался таким же болтуном, как и был в школе. Кстати, куда это ты собрался в такую рань?

— Иду на работу устраиваться.

В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что Лида уже второй год замужем за капитаном морского флота. Она немного удивилась, что я от нее не отстал и недавно женился.

— А ты знаешь, — загадочно сказала она, взяв меня под руку. — Мой муж сейчас в плавании до декабря, и зовут его тоже Саша. Я с работы прихожу после шести, Помнишь, я в той двухэтажке живу, восьмая квартира.

М-да, и почему не встретил Лиду в это время в той жизни. Она бы была одной из жемчужин в моей коллекции. А в этой жизни коллекции у меня не планировалось, поэтому я только молча улыбнулся в ответ.

Лида нисколько не расстроилась и мы с ней продолжали оживленно болтать, пока не дошли до здания слюдяной фабрики, где она работала.

Простилась она со мной легким поцелуем в щеку и убежала в проходную. Я же отправился дальше.

Пройдя в широко раскрытые ворота автоколонны, я спросил у первого попавшегося работника, как пройти к начальству.

Перемежая объяснения легким матерком, тот показал на приземистое кирпичное здание.

В кабинете начальника было накурено. Два мужика сидевшие за столом о чем-то спорили, матерясь не лучше подчиненных.

Что надо? — довольно грубо спросил один них, увидев меня в дверном проеме.

— Алексей Григорьевич? — уточнил я на всякий случай.

— Ну, я, — начальник немного сбавил обороты и заговорил спокойней. — Чего парень хотел?

— Да, вот я весной из армии пришел, в торгово— кулинарное училище поступил, хочу к вам на работу в такси устроиться. Могу работать во вторую смену и по ночам? Надо как-то денежный вопрос решать.

— А ты, однако, нахальный парень, в армии, небось, в автобате служил? — одобрительно спросил начальник.

— Нет, автошколу закончил этим летом.

Мои собеседники поглядели друг на друга и натурально заржали.

— Пацан, ты устройся для начала в какую-нибудь шарагу, там обтешись, а затем к нам приходи, — сквозь смех сказал начальник. — У нас капусту надо зарабатывать, усек? Это тебе не поваром на кухне щи варить.

— Да, я все понимаю. Вы зря думаете, что не справлюсь, машину я вожу неплохо, город знаю, возьмете, не пожалеете.

— Слушай, Григорьевич, может, возьмем парнишку на испытательный срок, — спросил начальника второй мужик. — Вчера Рому Васильева уволили за пьянку, Гришка Серов на волоске висит. План делать некому. А что с утра он не может работать, так это ерунда, все равно днем клиентуры нет.

Эй, паренек, в выходные то сможешь с утра выходить на смену? — обратился он ко мне.

Я молча кивнул в ответ.

— Тебе, Степаныч, лишь бы взять кого, а мне потом отвечать, — устало ответил начальник. — Короче, берешь пацана, сажаешь на машину и посмотришь, как он за рулем. Если все путем, пусть пишет заявление и посылай в кадры.

По дороге в гараж я выяснил, что Петр Степанович является завгаром и сейчас очень озабочен выполнением плана. Так как имеется большая вероятность, что премииза третий квартал никто не увидит. Водителей явно такая перспектива не волновала, их доходы складывались совсем из других поступлений, зато для Степаныча этот вопрос являлся злободневным.

Поэтому, когда мы зашли в просторный бокс он сходу начал орать на собравшихся в углу слесарей и водителей.

— Бл… мужики, вас на минуту нельзя оставить! Кидайте карты и за работу. Три машины простаивает в ремонте.

А вы куда смотрите? — обратился он к водителям, отличавшимся от слесарей более цивильной одеждой. — План за вас, кто будет выполнять? Пушкин? Гена, двойка на ходу, или опять движок масло погнал?

Полный румяный слесарь в засаленном комбинезоне и с двухдневной щетиной, откашлялся и солидно заявил:

— Степаныч, обижаешь, все как аптеке.

Завгар повернулся ко мне.

— Правас собой? Дай гляну.

Посмотрев документы, он указал на потрепанную волжанку и скомандовал:

— Садись за руль, прокатимся.

Усевшись за руль, я не удержался и воскликнул:

— Ну, и тарантас!

Степаныч на это только хмыкнул.

— Можно подумать, ты в ДОСААФе на лучшей учился. Давай, не телись, заводи и погнали, время, как говорится, деньги.

Завелась машина без проблем, когда мы выехали за ворота, Петр Степанович скомандовал:

— Гони в центр, а дальше посмотрим.

Катались мы недолго. Наконец, он сказал остановиться у ларька и побежал за папиросами.

Возвращаясь, завгар не дошел до машины пары метров и присев на корточки начал материться.

— Бл… как достали эти долбанные алкаши, ну ты погляди, ведь говорил, как нормальным людям, замените сальник, вашу мать! Опять суки старье поставили.

Я открыл дверцу вышел и присел рядом с ним. Под машиной за это время собралась небольшая лужица масла.

Глянув на щуп, обнаружил, что масла в движке еще достаточно, чтобы добраться до таксопарка.

— Петр Степанович, обратился я к завгару, — поехали, пока есть на чем ехать.

Тот кряхтя поднялся.

— Ну, я б… п… покажу Семенову, где бл… раки зимуют.

Пока мы ехали до гаража, он все обещал показать слесарям Кузькину мать.

И действительно, приехав, пообещал им два дня потраченных на переборку двигателя, вычеркнуть из табеля.

Однако, по ухмылкам слесарей, никто в такие санкции не верил. Да все было и так понятно. Машина на сегодняшний день была бесхозная, никто слесарям за нее не башлял, а посему они ее спустя рукава и ремонтировали.

Петр Степанович во всеуслышание завил, что с завтрашнего дня на этой машине работает вот этот молодой парень, весной вернувшийся из армии.

После чего добавил:

— Вы с ним осторожней, парень резкий, шуток не понимает, если, что может и табло начистить. — И, повернувшись ко мне, незаметно подмигнул.

Я даже растерялся от такой характеристики. Неужели это он так мне авторитет поднимал?

Но реноме надо было поддержать, поэтому я взял с тумбочки, завалявшийся там гвоздь двухсотку и согнул его дугой.

— Ого! — кто-то из слесарей удивленно воскликнул, но больше всех был удивлен завгар, стоявший с открытым ртом.

Мне же стало смешно. Я только вчера, случайно обнаружил, что могу свернуть такой гвоздь в кольцо, когда разбирался с дровами в сарае Клавдии Ивановны.

Понемногу, незаметно, но мышечная сила у меня увеличивалась. Меня это даже начало слегка беспокоить, не настанет ли такой момент, что сила будет мешать в жизни.

— Это наверно медный гвоздь, — снисходительно объяснил окружающим

Гена Семенов.

Бесцеремонно выдернув железку у меня из рук, он попытался ее выпрямить.

Однако, громкое пыхтение и сопение делу не помогло, гвоздь оставался согнутым.

— Ну, все Геша, — хихикнул замызганный тощий паренек. — Ты будешь первый кандидат на пиз. ли, если движок снова не переберешь.

Семенов со злостью швырнул гвоздь на бетонный пол и вышел из бокса.

— Ничо, на сердитых воду возят, — сказал Степаныч. — В общем, Санек иди оформляйся, двойку мы за тобой закрепим, а пока ее делают найдем тебе транспорт. После кадров снова зайдешь ко мне помаракуем, как в общий график тебя включить.