Зато маман звонила все чаще.

— Саша, здравствуй, как вы поживаете? Как Людочка? Вы еще никого не ждете?

Узнав, что мы пока никого ждать не собираемся, она переходила к делу.

Саш, я тут хотела эскалопы приготовить, Пашку побаловать, и никак не могу на свинину хорошую попасть. Может, купишь килограммчик, и привезешь, было бы неплохо, если еще зефира в шоколаде коробочку принесешь. Я к тете Лиде в гости собираюсь, так без подарка неудобно.

К сожалению, на работе приходилось по телефону говорить немногословно, хотя так и подмывало спросить у мамы, как это она врач высшей категории не может зефира купить в магазине, а обращается к сыну, всего месяц работающему в системе общепита.

Если бы она знала, что пройдет всего ничего, лет сорок, и зефира в шоколаде в магазинах будет лежать завались. И не потому, что его стали делать намного больше, а потому, что народ вынужден тратить деньги, которых не так уж много, совсем на другие нужды. Смешно, в 2020 году говядины в стране производилось почти в три раза меньше, чем в 1988, тем не менее, она свободно лежала во всех мясных лавках, просто потому, что не было у людей денег на мясо по пятьсот рублей килограмм. Для нищего пенсионера гораздо выгодней купить курицу за сто рублей и радоваться жизни. А в семидесятые годы мясо по рубль девяносто копеек говядина, и два двадцать свинина, в магазине надо было караулить. Вот маман и просила меня расстараться и купить мясо на работе.

Хорошо, что директор всегда шел навстречу, если, конечно, не наглеть. В начале недели можно было сделать заявку, а в четверг получить у кладовщицы заказанные продукты. Снабжение у нас было неплохое. Продукты завозились прямыми поставками из Ленинграда. А у Дмитрия Яновича с руководством Октябрьской железной дороги отношения были весьма неплохие. Так, что гастроном мы с Людой посещали только для того, чтобы купить молочку, да хлеб. Остальное я покупал на работе. Хотя особого дефицита продуктов в магазинах еще не было. До него оставалось еще полтора десятка лет.

В середине августа мне вновь позвонила директриса торгово-кулинарного училища и поинтересовалась, не надумал ли я сменит амплуа на педагога. Возможно, я бы и согласился на ее предложение, но не хотелось портить отношения с женой. К моему удивлению она оказалась очень ревнивой особой. Никогда бы не подумал! За год учебы она изрядно достала меня своими намеками, хотя я поводов для ревности не давал. Но для ревнивого человека повода давать и не нужно, он сам их найдет, сколько хочешь. Поэтому идти работать в училище, где большинство учащихся — девчонки от 15 до 17 лет, значило напрашиваться на ссору с Людой.

— Вот тебе первые последствия ранней женитьбы, — скептически думал я после телефонного разговора. — Да, уж семейная жизнь сразу ограничила свободу выбора.

Но так, как для меня это сюрпризом не являлось, то я отнесся спокойно к этому обстоятельству.

Гораздо интересней был разговор, произошедший несколькими днями позже.

К нам должен был прибыть из Ленинграда начальник дороги, на своей дрезине. Поэтому на вокзале и в самом ресторане с утра сложилась довольно нервная обстановка.

Дмитрий Янович носился как взмыленный конь, орал, и заставлял нервничать нас.

Ресторанс утра был закрыт, мы готовились к приему важных гостей.

К двум часам дня у нас все было готово. Столы накрыты по высшему разряду. Сдвинутые ряды сверкали пошлой роскошью. На новых льняных скатертях, стояла посуда с вензелями и позолотой. Я даже не знал, что у нас такая имеется.

Салатницы с черной и красной икрой перемежались тарелками с тонко нарезанной бужениной, окороком, балык осетра и стерляди также присутствовал на этом празднике живота. А венцом всего были два запеченных молочных поросенка, до времени накрытые металлическими крышками, короче, все было согласно картинке из книги о вкусной и здоровой пище. О бутылках с вином и коньяком я даже не говорю, сплошная марочная Армения и Грузия.

Я тоже здорово умаялся, надо было испечь восемь тортов по числу гостей. На мою просьбу выделить помощника Арсен Давидович отрицательно покачал головой.

— Сандро, ты же видишь, нэт людей, савсэм нэт. Все заняты.

Пришлось выпекать торты в одиночку. В итоге я все-таки справился и сейчас уселся в уголке и через щель в портьере наблюдал, как официанты накрывают столы.

Пожалуй, если бы не регулярные занятия спортом, я бы сейчас не сидел, а лежал. Но что есть, то есть. У меня еще хватало бодрости на наблюдение.

К двум часам гости, или точнее сказать проверяющие, появились в зале, с ними пришли и наши местные начальники. Дмитрий Янович, улыбаясь, пригласил их за стол. Уселись все довольно быстро, потому, что на стульях лежали карточки с фамилиями.

Начало, как и обычно, на таких фуршетах было спокойным и даже немного скованным, но постепенно градус веселья нарастал.

В итоге нарезались гости, будь здоров. Но видимо сказывалась долгая практика, все остались на ногах.

Ближе к пяти часам гости начали расходиться. Но один представительный мужичок, прошел в кабинет к нашему директору и начал что-то с ним обсуждать.

Я к этому времени уже пришел в себя и встал за плиту, с шести вчера ресторан должен был открыться для обычных посетителей. Ведь план и социалистические обязательства никто не отменял.

— Сандро, зайди к директору, — крикнул мне Арсен.

Удивившись, чего тому от меня надо, я вытер руки, отряхнул на всякий случай фартук и пошел в кабинет.

Дмитрий Янович при моем появлении расплылся в улыбке.

— Семен Моисеевич, а вот и наше молодое дарование, о котором вы спрашивали.

Сидящий за столом мужчина чем-то напоминал Ширвиндта, только не в молодости, а именно пожившего.

— Так вот ты какой, Александр Красовский, — произнес он с характерным акцентом. — Наслышан, наслышан.

Он замолчал, побарабанил пальцами по столу и, повернувшись к директору, спросил:

— Так, еще раз напомните, насколько увеличилась выручка за последние три месяца?

— Ну, я так сразу точных цифр сказать не могу, — замялся Галицкий. — Ну, где-то на пять— семь процентов.

— Молодой человек, как вы относитесь к тому, чтобы сменить место работы? — неожиданно спросил у меня Семен Моисеевич.

— Отчего бы и не сменить, вполне положительно отношусь, только шило на мыло менять не буду, — ответил я.

Дмитрий Янович секунду назад вполне бодрый и довольный, вдруг нахмурился и с недовольным видом уставился на собеседника.

Тот же не обращая внимания на недовольного директора, продолжил свою речь.

— Ну, допустим, вас примут на работу поваром в ресторан на Московском вокзале, как вы к этому отнесетесь?

— Понимаете, Семен Моисеевич, я семейный человек и не так легок на подъем. Сейчас с женой мы живем в неплохом общежитии, Она работает бухгалтером, мы вроде бы не бедствуем, поэтому срываться с места просто так не хочется.

Вы же, собственно, кроме работы ничего не предложили. Даже зарплату не озвучили. Без жены я не поеду, а вдвоем нам нужно приличное жилье, насколько я в курсе, у вас до сих пор даже в Ленинграде некоторые работники живут в вагонах. Мне такой жизни не надо.

Дмитрий Янович, услышав мои слова, расцвел от удовольствия. Но Семен Моисеевич от меня не отстал.

— Александр Владимирович, а если у вас будет жилье, не роскошное, конечно, но комнатка в коммуналке неподалеку от вокзала, вы решитесь на переезд?

— Вот же хренов соблазнитель! — мысленно подумал я, а вслух сказал:

— Семен Моисеевич, я вижу, что вы к этой беседе не очень готовы, когда у вас будут конкретные предложения, мы вполне может их обсудить, возможно, вы и моей жене найдете работу бухгалтера.

Пожилой еврей окинул меня задумчивым взглядом.

— Молодой человек, в вашем роду иудеев случайно не было? — спросил он улыбаясь.

— Нет, случайно не было, — так же улыбаясь, ответил я.

Разговор на этом завершился, но я чувствовал, что он будет иметь продолжение.