Мы вели вас до самой Сакаты, до мотеля «Одинокий путник». Я знал, верней, чувствовал — очень скоро шо-то должно произойти, шо-то ужасное, непоправимое...

   Мы заняли удобную позицию прямо напротив входа в мотель и стали ждать.

Дальше вы уже знаете сами...

   А вы думали, шо я предатель... Я не в обиде на вас за это, хлопцы. Честно, не в обиде...

Вот и все. Мне больше нечего сказать.

   — Оставь, чего ты в этот пульт вцепился, как хохол в сало? — Веня попытался отнять у Митяя пульт дистанционного управления. — Дай хоккей посмотреть.

   — Обойдешься. — Козлов напряженно жал на кнопку переключения программ. — Делами заниматься надо, а не хоккей смотреть. Суббота только через три дня будет.

   — Можно подумать, что ты больно серьезным делом занимаешься, — обиделся Сотников.

— Можешь представить.

По всем каналам шли или тупые самурайские боевики, или национальные танцы. Новостей нигде не было. - Ну и какими же?

— Не твое дело.

   — Вениамин. — На камбуз заглянул Турецкий. — Воды вскипяти. Найди аптечку и неси в каюту. Поможешь Василию пулю из Кирилла вытаскивать.

   Над кораблем опять пронеслось звено истребителей. Но на них уже никто не обращал внимания.

   Митяй остался на камбузе один. Сидел и продолжал переключать программы.

   —  Ну давай, давай, где же эти чертовы новости?.. Ага, вот, кажется. — Он зачем-то сделал погромче.

   Как будто мог разобрать, что говорит сухощавый седой японец, все время улыбаясь. Митяй даже не заметил, что за спиной у него кто-то стоит...

* * *

   -Ну что, можно? — Вениамин сосредоточенно смотрел на Васю. — Можно снимать бинты?

   —  Да, можешь пока снимать. Кажется, заснул. — Гладий выложил на жестяной поднос все, что смог найти на судне: пакет ваты, два шприца с морфием, один из которых был уже наполовину пуст, ножницы и большой медицинский пинцет. Под конец полез в карман и вынул раскладной ножик. — Это, конечно, не скальпель, но режет будь здоров.

   Разорвав целлофановую обертку, он вынул из упаковки таблетку сухого спирта. Положил на маленькое блюдце и поджег.

— А это еще зачем? — тихо спросил Вениамин.

   — Для дезинфекции. — Вася улыбнулся и стал нагревать лезвие ножа на голубом языке пламени. — Да ты разбинтовывай, не спи, у нас минут десять, пока он балдеть будет...

   Сначала долго мелькали таблицы биржевых курсов. Потом какой-то профессор, тыча указкой в какие-то схемы, что-то чирикал про Африку, карта которой высветилась внизу экрана. Потом была хроника какого-то небольшого землетрясения, потом рассказали об ужасных морозах в России и о снегопаде в Египте, и наконец...

   —  Нет... Нет-нет-нет-нет... — забормотал Митяй, почувствовав, что у него начинают трястись руки. — Ну пожалуйста, не надо. Ну я очень прошу.

   Но экран телевизора методично высвечивал картинку за картинкой, уже знакомые Митяю. Развороченный джип с обгоревшей краской, перевернутый на бок. Три тела на носилках, закрытые простынями...

   — Ну вот, теперь нормально. — Вася положил на поднос нож с покрасневшим лезвием. — Пусть пока остынет. Ну чего ты там возишься? Перетяни ему ногу выше раны. А то если он еще грамм триста крови потеряет — хана.

   — Сейчас-сейчас. — Вениамин дрожащими руками принялся обвязывать ногу жгутом, стараясь не смотреть на вспухшую посиневшую рану. — Только ты поосторожнее, ладно? Ну сосуды там всякие, сухожилия.

   — Не каркай. — Вася засучил рукава, глубоко вздохнул, как перед погружением в воду, и взял в руки нож. — Вот здесь прижми пальцем и не отпускай.

   Когда лезвие погрузилось в рану, Кирюха дернулся и тихо застонал.

   — Лежи спокойнее, дурачок! — ругнулся Гладий. — Веня, подержи его, а то... Вот она. Кость не задета. Но глубоковато.

— Достанешь? — неуверенно спросил Вениамин.

— Попробую...

...Может, это еще и не они.

Митяй не отрывался от экрана, глухо бормоча:

   —  Не они. Нет, точно не они. Ну конечно, это не они.

Почему я вдруг подумал, что это они?

   Но чем больше он старался себя убедить, тем меньше ему в это верилось.

Над корабликом опять пронесся самолет.

   — Чего они, в конце концов, разлетались? — Вениамин вздрогнул.

   — Ничего. Неважно...— пробормотал Вася, отчаянно пытаясь ухватиться пинцетом за скользкую пулю, засевшую глубоко в ране. — Ну, давай, ридненька, давай. Шо ж ты, сука, там засела? Я тебя все равно выковыряю. Ну давай, гадюка, давай...

   — Что, не получается? — спросил Веня, вытёрев лицо Васи носовым платком.

   — Ничего, получится. — Гладий сцепил зубы и наконец ухватился за пулю. — Вот!..

— Что?! — Вениамин вздрогнул и чуть не упал со стула.

   — Пуля... — Вася весь напрягся. — Пошла, пошла, пошла, пошла...

   Наконец пуля выскочила из раны и покатилась по полу. И тут фонтаном хлынула кровь...

   —  А эти что тут делают? — пробормотал капитан, увидев, что на горизонте показался силуэт какого-то военного корабля. — Ну они-то точно не по нашу душу. Или по нашу?..

   Нет, это не они. Не те мужики, русские ханыги, которым Митяй возле автомагазина втюхал машину, которую просил пригнать Егор-майор.  

   А потом на весь экран показали покореженный номер машины. Козлов инстинктивно полез в карман и достал бумажку. Ту самую, которую дал ему Егор.

Номер на ней был тот же самый.

   —  Нет! — Он вскочил и со всей силы шарахнул кулаком по стене. — Нет!

И только тут заметил, что за его спиной стоит Турецкий.

— Что случилось? — жестко спросил Александр.

Митяй секунду стоял на подкашивающихся ногах, а потом рухнул на колени.

   —  Господи, прости! — заорал он дурным голосом. —

Сука я! Жмот! Куркуль!

Турецкий молчал. Он уже догадался, что произошло.

   —  Это мы должны были взорваться! Помнишь, ему плохо стало и он в лес пошел. Это мы должны были на воздух взлететь. Я машину — это джип был, — я ее перепродал и на нашу «мицубиси» сменил. А джип этот на воздух взлетел. Вот почему Егор в лес уходил. Он еще тогда нас грохнуть хотел. Козел я, козел! — Митяй уже размазывал по физиономии слезы и сопли. — Но я же жизни нам спас, я ведь спас...

Александр брезгливо оттолкнул Козлова.

   —  Жгут! Скорее жгут накладывай! — заорал Вася, пытаясь заткнуть рану пальцем. — Ну шо ты суетишься, как баба? Вон ремень на стене висит! Да быстрее же! -

   Кровь, обжигающая, горячая, липкая, пульсируя, сочилась между пальцев, и ее никак не удавалось остановить. Вася чувствовал, как вместе с кровью из Кирюхи медленно вытекают последние остатки жизни. А Веня так медленно все делает... так медленно...

   Корабль, показавшийся на горизонте, рос с потрясающей скоростью. Уже через минуту можно было разглядеть, что это трехпалубный линкор. А еще через минуту от него оторвались и поднялись в небо три маленькие точки.

— Эй, кто-нибудь! — позвал Немой.

Но ему никто не ответил....

   — Какой же ты гад, — тихо говорил Александр. Но от этого тихого голоса Митяю становилось страшнее, чем от побоев. — Какая сволочь. Все тебе мало?! Все тебе мало?! Мы-то ладно, но они здесь при чем? За что ты людей поубивал! Это ведь ты их убил!

   — Ну я ж не знал! — продолжал реветь Козлов. — Кто мог подумать, что в машине бомба? Я же ничего плохого не хотел!

   — Он не хотел... Ты никогда ничего плохого не хотел. Не хотел нас подставлять, когда машину крал, этих людей тоже погубить не хотел. Слушай, Козлов, в тебе вот есть жалость? Понимаешь, простая человеческая жалость?

   — Но... — Митяй опустил голову. — Но на их месте могли оказаться мы. Должны были оказаться...

   — И лучше бы мы! Потому что... потому что, ради чего это все вообще? Мы что, по трупам пойдем, не разбирая? Я плевать тогда хотел на наше задание, на все вообще! На Родину, на честь, на звание, если ради этого надо невинных убивать! Я не хочу убивать! Я не убийца!