— Есть! Есть! Останавливается! — радостно закричал Вениамин, когда кровь перестала хлестать. — Еще немного затяни, и совсем остановится.

   — Ну, можно выпить за его здоровье! — Вася облегченно вздохнул, дрожащими руками разорвал бумажную упаковку на бинте, набрал побольше ваты и принялся мастерить повязку. — Шо за шум?

   — Где? — Веня прислушался. Действительно, снаружи доносился шум каких-то моторов. — Какая разница. Наверно, Немой что-то с мотором вытворяет. 

   — Наверно. — Вася вытер рукавом пот и принялся накладывать повязку.

   И тут заревела сирена. Заревела так громко и так неожиданно, что Вася даже выронил бинт.

   —  Ни себе фига! Шо это? Пойди проверь, — скомандовал он Вене.

   Сотников зачем-то схватил со стола нож, которым только что выковыривали пулю, и выскочил из каюты.

   На палубе были уже все. И Турецкий, и Митяй, и Немой. У Митяя почему-то лицо распухло, а глаза покраснели.

   —  Что такое? Что случилось? — спросил Сотников. — Мы что, тонем? А мы из Кирюхи пулю достали. Да что такое?

Турецкий только мотнул головой.

   Веня огляделся по сторонам. И увидел, что прямо на них надвигается огромный военный корабль. А прямо над суденышком зависли три жирных зеленых армейских вертолета. Когда Вениамин задрал голову, первые три фигурки с автоматами на тонких канатах скользнули вниз. А потом еще три, и еще, и еще...

   —  Сопротивляться отставить, — тихо приказал Турецкий, глядя, как первый гость, бряцнув амуницией, ступил на палубу корабля...

— Курите?

— Нет, спасибо. Берегу здоровье.

   — Правильно. Здоровье дороже всего. — Вежливый мужчина, вежливо улыбаясь, вежливо прячет пачку сигарет в карман и вежливо снимает колпачок с авторучки.

   Турецкому тоже хочется вежливо улыбаться. Не потому, что настроение хорошее, а чтоб показать, что он нисколько не смущен своим положением.

— Ну ладно, может, скажете, как вас зовут?

   — Александр. — Турецкий тоже улыбается. Но его улыбка все равно не получается такой лучезарной и жизнерадостной, как у иностранца. Что ни говори, а следователю быть в роли подследственного — опыт не из приятных.

   — Александр. Очень приятно. А меня Алекс. — Записывает, вежливо улыбаясь чистому листу бумаги. — А фамилия у вас какая?

— Алекс. Алексей или Александр? Мы не тезки?

— Нет.

   — Алексей, значит. — Турецкий так и не ответил на вопрос. — Ну будем знакомы. Слушай, Леша, а где все остальные? Могу я знать, куда вы остальных ребят подевали?

   — Конечно, можете, Александр. — Алекс кивает. — Ничего нет проще. Как только вы ответите на все наши вопросы, так сразу вас отведут к вашим товарищам.

— Понятно. — Александр засмеялся. — Как только, так сразу.

— Что? — не понял переводчик.

   — Ничего, так. — Турецкий перестал смеяться. — Ну ладно, давай свои вопросы. Только побыстрее, а то они мою пайку сожрут.

   Больше всего Турецкого волновало состояние Кирюхи. Как он там? Что с ним? Хотя они же не изверги какие-то, цивилизованные люди, не оставят раненого человека помирать без присмотра.

   — Вот и отлично. — Даже сквозь дежурную улыбку пробивается настоящая, от удовольствия, что так быстро все получается. Алекс на секунду задумывается, с чего бы начать. Но только на секунду.

— Скажите, Александр, какое задание вы...

— Не понимаю! — перебивает Турецкий.

— Ну хорошо. А почему?..

— Не знаю.

   — Не знаете? — Теперь у него улыбаются только губы. — Тогда скажите, зачем вам понадобилось...

   — Просто так. Сейчас уже не могу точно сказать. — Видя, как переводчик начинает завинчивать и отвинчивать колпачок ручки, Турецкий постепенно приходит в отличное расположение духа. Ну да, этим штучкам он сам ребят учил в «Пятом левеле».

— Извините, вы, наверное, не до конца осознаете...

— Не до конца! — Турецкий согласно кивает.

   — Извините, — натужно повторяет Алекс, от улыбки которого остался какой-то оскал, — но судя по всему, вы действительно не осознаете, что тут происходит. — И голос у него уже не бархатный, а какой-то металлический. — Я посоветовал бы вам...

   — Нет, это я посоветовал бы вам как можно скорее пригласить русского консула и попытаться объяснить, по какому праву вы нас тут держите.

   — Русского консула? — Алекс удивленно вскинул брови. — Вы действительно думаете, что вам пригласят консула?

   — А что? — Турецкий насторожился. — Вы хотите сказать, что у вас есть достаточные основания не делать этого?

   — Да полно. — Алекс нехотя закрыл папку, встал и подошел к маленькому круглому иллюминатору, выглянув наружу.

— Может, назовете?

   — Запросто. — Алекс рассмотрел, как к кораблю пришвартовался большой глиссер с пулеметной фермой. То ли английский, то ли американский.

— Ну так называйте.

   — Вы нарушили порядок пребывания туристов в Японии. — Алекс, как в школе, начал загибать пальцы. — Вы проникли в пограничные воды, вы подозреваетесь в убийстве нескольких человек, и, наконец, вы находитесь в зоне дислокации военно-морских сил. Насколько я знаю, Россия сама в НАТО не хочет. Ну, этого достаточно?

   — Не-а. — Александр старался прикинуть, сможет он пролезть в маленький иллюминатор или застрянет там на потеху заокеанской военщине. — Если мы нарушили порядок пребывания в Японии — это дело японской полиции, если мы проникли в какие-то там воды — это дело пограничников. Если мы в чем-то подозреваемся, вы тоже можете догадаться, чье это дело. Ну а что касается дислокации, то мы просто не знали. Вы ведь ни одного указателя не поставили, ни одного запрещающего знака. Так что консула вам в любом случае придется позвать. А то ведь такой скандал закатить можно. Газетчики любят такие сенсации.

   Александр, конечно, блефовал, как раз консула он ни за что не хотел бы видеть. Тот открестится от них как пить дать.

   — А на газетчиков можете даже не надеяться. — Алекс повернулся к иллюминатору спиной и поэтому не заметил, как из катера на палубу вдруг выскочило несколько человек в черных масках и бросились к люкам и дверям, на ходу быстро и бесшумно вырубая вахтенных матросов. — Можете не надеяться на них потому, что все названное мной не причина вашего задержания, а повод. Всего лишь повод.

   — Тогда, может, назовете причину? — Александр тоже ничего не видел. Но его ухо уловило чей-то далекий вопль, и он насторожился.

   — Послушайте, Александр, давайте будем вести себя как взрослые люди. У вас свое задание, у нас свое. Вы прокололись, погорели, свалились, провалились, или как там у вас ещё говорят. Так что давайте не будем делать вид, что мы друг друга не понимаем. Договорились?

   — Давайте. — Александр сидел к иллюминатору лицом и поэтому заметил, как в каюту на мгновение заглянула чья-то физиономия в черной трикотажной маске и тут же опять исчезла. — Только с вами я говорить все равно не буду. Вы ведь не можете мне ничего предложить. А мне нужны гарантии.

— Какие гарантии? — Алекс опять оживился.

Какие гарантии были нужны Турецкому, он и сам не знал. Никаких не нужно. Нужно потянуть время. Потому что наверху, на палубе, что-то происходит, и это что-то касается его и его друзей. Иначе с какой стати тут появились спецназовцы? А может, просто учения?

   —  Я пока не решил окончательно, какие требования я вам буду выдвигать. Но дело в том, что... — В этот момент Турецкий вскочил из-за стола и молнией метнулся к Алексу. Через каких-нибудь три секунды тот уже валялся на полу без сознания. — ... сейчас мне не до разговоров, — закончил фразу Турецкий, быстро связал Алексу руки и затолкал ему в рот его же собственный галстук.

  Дверь была заперта снаружи. Александр метнулся к окну и выглянул. Все было тихо, палуба была пуста. На какое-то мгновение он даже испугался, не привиделась ли ему эта физиономия в маске. Может, действительно простые учения? Отрабатывают захват судна диверсионной группой.