Брейден бросился вперед и обхватил руками мои ноги, в результате чего заставив нас троих повалиться друг на друга и жестко приземлиться на пол. Брейден пнул меня по голени.

— Господи, старик, ты ведешь себя как Такер.

— Да, Шейн, и я сейчас полностью согласен с Бреем. Что, черт возьми, происходит с тобой? Проклятье, Шейн, ты опять на наркоте? Если так, то Богом клянусь, я лично отправлю тебя пинками под зад на реабилитацию. Только в этот раз я сообщу все твоей чокнутой мамаше, — рявкнул Алекс.

— Нет! — закатив глаза, опроверг его тупое предположение. — Да вы издеваетесь? Я уже много месяцев не употребляю. Хотите в баночку пописаю?

Отпихнув их от себя, я встал и вытер руки о штаны.

— А вы не задумывались о том, каково это, черт возьми, когда тебя сажают в тюрьму, а все друзья считают тебя куском дерьма? И уж точно не легче от того, что я чертовски в нее влюблен. — Они оба громко ахнули, их челюсти ударились об пол.

Вот дерьмо. Не надо было этого говорить.

Алекс театрально протянул ко мне свою дурацкую руку, отдернул ее, схватил себя за горло и прикрыл рот. После чего ткнул в меня пальцем с еще большей напыщенностью, сильно выпучив глаза.

— Ты... ты сказал слово на букву Л.

— Ох, да ну тебя. В любом случае это ни черта не значит. Я ей даже не нравлюсь,— ответил я, покидая студию.

И вышел из здания, чтобы увидеть на тротуаре болтающих и улыбающихся друг другу Итана и Грейс. И я, не говоря ни слова, прошел мимо. Не о чем нам больше говорить. Да, я идиот. Но также я был ангелом и отказался от своей сущности ради нее.

Я побрел в Центральный Парк и рухнул на скамейку. Так на ней и сидел, пока не заметил пробегающую мимо меня девушку с черными волосами, собранными в высокий густой конский хвост. Она промчалась мимо, обдав меня сладким ароматом полевых цветов, даже мельком на меня не взглянув, а я наблюдал за ней до тех пор, пока какое-то дерево не закрыло мне обзор.

 Спустя десять минут, я уже сидел, запершись в спальне, а Леа ломилась ко мне в дверь, угрожая выбить, в случае, если я ей не открою. Какая упертая. Я выглянул, приоткрыв дверь на несколько сантиметров.

— У меня нет настроения разговаривать, Леа.

— Отлично, сексоголовый говнюк, потому что от тебя требуется только слушать. Разговор будет долгим, — огрызнулась она. Затем протиснула свое тщедушное тельце в щель, при этом хорошо приложив мне дверью по голове. — Так тебе и надо, может, теперь в твоей шикарной пустой головке появится хоть какой-то разум.

 Она плюхнулась ко мне на кровать и разлеглась на одеяле.

— Скольких девушек повидала эта кровать, Шейн?

 Я печально улыбнулся и пнул ножку кровати.

— До того как на нее плюхнулась ты — только Грейс. И что только Коннер подумает? — поддразнил ее я.

 Хихикнув, как может только Леа, она приняла сидячее положение:

— Коннер решит, что ты отказался от вакцинации против туго-ум-ия. Слушай сюда, Макстон-самэц, пускай я и у тебя в кровати, но не напрягайся, твоей скудной фантазии для такого не хватит, — язвительно заметила она.

 У меня вырвался смешок.

— Ты просто нечто. Где ты такого понахваталась?

— Грейс, — ответила она просто.

 Свалившись, я тяжко вздохнул.

— Зачем ты пришла, Леа. Я реально не настроен сейчас на твой стеб, мне и так хватает проблем. Сыт по горло.

— Лады, дай угадаю. Будешь игнорировать происходящее. Сперва турнул ее из группы, а дальше что? Хм, напьешься и попробуешь забыть ее в объятиях какой-нибудь шлюшки?

— Ты не поверишь, сколько проблем отступает, если игнорировать их и напиваться. Попробуй как-нибудь, — вздохнул я.

 — То есть у меня нет выбора, кроме как следить за вашими с ней разборками и всякой бредятиной, и наблюдать, как вы оба вновь и вновь уничтожаете друг друга? — спросила Леа.

 — Боже, Леа. Я так сильно люблю ее, что, кажется, вот-вот сдохну, я буквально чувствую боль от осколков моего разбитого сердца. Как люди такое выдерживают? Ради нее я отказался от всего, а она переспала с моим лучшим другом.

 Леа кивнула и, не торопясь, слезла с кровати. Дойдя до двери, она остановилась.

— Ты перетрахал половину Манхэттена, Шейн. Пересиль себя. Если не скажешь ей, кто ты на самом деле, то все, через что вы с ней прошли, было зря. Выбор именно за тобой.

 И она захлопнула за собой дверь.

 А я сразу же поплелся в бар.

 Поудобнее устроившись за столиком, я заказал себе пиво и бургер. Спустя всего пять минут спокойствия и тишины ко мне подсела одна из постоянных барных бабочек и, даже не поздоровавшись, сунула руки мне под футболку.

 — Я не заинтересован.

 — С каких это пор Шейн Макстон не в настроении?

 — Как только увидел тебя.

 — Не будь мудаком, Шейн.

 — Но я мудак, Мари. Именно мудак.

 К сожалению, она осталась со мной и ездила мне по ушам, даже ума не приложу еще сколько времени. Она пыталась играть с моими волосами. Продемонстрировала на моей бутылке пива, как выполняет минет. Взяла мой телефон и загрузила кучу дебильных бесплатных приложений. Я игнорировал все. Просто сосредоточился на том, как выбраться ко всем чертям из этого места и забыть о Грейс. Она сделала свой выбор. Я должен выбросить ее из головы. Но потом я осознал, насколько это невыполнимо, потому что она была в каждой клеточке моего существа, она вытатуирована на моей душе. Всегда была, есть и будет.

 Я оставил Мари на полуслове и побрел в туалет. Не знаю, сколько к тому моменту я успел в себя влить, но я уже был прилично пьян, и не думаю, что смог бы пережить еще чье-то общество. Однако когда я вышел из туалета, Коннер, Леа и Алекс сидели за моим столиком, махая мне рукой. Брейден и Итан болтали с Райаном у бара. Грейс еще не было. Проклятье, придется остаться.

 Ладно, надо натягивать на лицо маску. Она придет, уверен, что Леа позвонит ей. Пора делать вид, что меня вся эта херня не убивает. Не мог же я, подобно ангелу мщения, метать столы и отбрасывать людей подальше от нее.

 Я уселся на деревянный стул и сжал столешницу до побелевших костяшек и до боли в пальцах. Боже, помоги мне пережить это.

 — Знаешь, чувак, я мог бы подбросить тебя до сумасшедшего дома, прежде чем ты сбросишься с моста, — прошептал голос, обдавая теплом мое ухо.

 Я подскочил от слов Алекса и обернулся к нему лицом.

— Какого черта? Ты до усрачки меня напугал, дебил. Нахрена ты нашептываешь мне на ухо?

 — Ну уж извини, несчастный, жалкий, себя-ненавидящий мудак. Я уже несколько минут сижу и взываю к тебе, а ты сидишь тут как потеряшка из Пожалейте-меня-страны.

 — Забей, братан. Я в порядке. Понятия не имею, о чем ты говоришь ...

 И хотя я предупредил ее об отсутствии планов на секс-марафон, Мари не оставила своих попыток переубедить меня. Она сидела у меня на коленях и нежно начмокивала мои шею и подбородок. Я к ней не прикасался — одной рукой опирался на спинку свободного стула, другой отдирал этикетку с бутылки пива, полоску за полоской; мое новое любимое застольное развлечение.

 Я едва улавливал нить беседы. Сбоку от меня сидел Алекс, оттягивающий рубашку хихикающей официантке. Брейден, Итан, Коннер и Леа сидели напротив и жарко обсуждали какую-то группу — «Vixen4», при этом размахивая руками. Такер, собака такая, пьяно глазел на Мари и дергал ее за руку, пытаясь завладеть ее вниманием. Я четыре раза пытался пересадить ее к нему на колени, но она заявила, что хочет услышать, как я буду петь позже (чего точно не произойдет). От нее удушающе воняло духами.

 Из хандры меня выдернуло легкое покалывание в затылке. И я понял. Я точно понял, что пришла Грейс. В высоких черных сапогах на шпильке, узких, плотно сидящих на бедрах джинсах, коротком топе, с дикими, непослушными и черными как смоль волнами и помадой цвета темно-красного вина, она неторопливо вошла в бар.