— Нет, Грейс, не слушай его.

— Время уходит, Грейс, — прорычал Габриэль, оттаскивая ее подальше от меня.

Мое тело затрясло, когда рот так наполнился кровью, что она начала стекать по губам густой струйкой, заливая пол. Сделав последний неглубокий вдох носом, я прошептал на выдохе:

— Твое сердце принадлежит мне.

Габриэль, касаясь губами ее шеи, обнял ее крепче.

— Тогда смотри, как он умирает, Грейс.

Она согнулась, содержимое ее желудка выплеснулось на пол.

У меня потемнело в глазах и в ушах загудело. Где-то вдали, словно из сна, до меня донесся вопль Грейс:

— Я ВСЕГДА БУДУ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ЕМУ, ГАБРИЭЛЬ, И НИКОГДА НЕ БУДУ ТВОЕЙ!

Не смерть, а лажа какая-то.

Глава 37

Говорят, когда умираешь, вся жизнь пролетает перед глазами. Все твои воспоминания, свершения и прегрешения возводят на чашу весов и взвешивают. Они проигрываются как фильм, фильм твоей жизни. Думаю, многие люди представляли свою жизнь как кинофильм, в сценарии которого правильно разложены все сюжетные перипетии. Если тебе везло по жизни, ты мог бы стать создателем красивому, вошедшему в историю, абсолютно эпическому, Голливудскому романтическому фильму. Мой явно не из числа таких. Мой фильм — это второсортный фильм ужасов с низкобюджетными спецэффектами. Но вот картинка в фильме сменяется на кровавый пейзаж, и все с воплями выбегают из кинозала и разбегаются по своим жизням. На экране крупным планом появляется прекрасное лицо Грейс, преследуемой Габриэлем. Габриэль вечность ждал и таился в тени, отчаянно пытаясь учинить хаос и разжечь войну.

Я отчетливо увидел, что происходило с каждым и по какой причине, благодаря мелькающим сценам. Габриэль стоял у истоков всего. Испокон веков он любил Селу и завидовал нашей с ней любви. Он предал меня и забрал Селу, скрывал ее в телах уже почивших людей, разрешая ей проживать их жизни, не позволяя ее душе отправиться на небеса. Каждый раз, когда она умирала, он заключал ее в другом теле, а она даже не сомневалась в его непричастности. Она считала, что такова ее кара за любовь ко мне. Ужасное существование. Непостижимое. Жестокое, мерзкое и прискорбное. Однако оно только закалило Грейс и усилило ее любовь ко мне.

Габриэль пытался сломить ее любовь. Он пытался разорвать узы, за которые она держалась — единственное, что было положительным в ее существовании, и пытался влюбить ее в себя. Просто потому, что если бы она полюбила и зачала ребенка от его злобной-ангельской-задницы, появились бы Нефилимы. А потом миру и всему человечеству снова пришел бы конец. Но не от Всемирного потопа, его причиной стал бы хаос и зло, учиненные Нефилимами, и люди истребили бы самих себя. Габриэль вышел бы победителем в войне, и не стало бы рая. Не стало бы ангелов.

Однако Грейс никогда бы не полюбила его. Не позволила бы коснуться ее, потому что только меня одного она любила. Мелькающий перед глазами фильм о моей жизни был дерьмовым, и мне захотелось потребовать вернуть деньги за этот сеанс.

Но потом все просто исчезло, и я остался стоять в кромешной тьме. Один.

В ожидании.

Ну, со мной не сработает. Да ни за что на свете я не стану торчать во тьме кромешной, пока Габриэль вредит Грейс. Нифига.

Поглотившая меня тьма начала бледнеть, и вдали засиял яркий свет. Вы что, стебётесь? Что за клише со светом в конце туннеля?

Темные фигуры вышли из столпа света, пуская причудливые сверкающие тени. Михаил и Рафаил.

Все словно замедлилось: время, движения, даже мои мысли. По телу хлынул раскаленный добела адреналин. Все разумные мысли разбежались, и я не услышал ничего из того, что сказал мне Михаил.

Каждую частичку тела затрясло от бушующих внутри ярости и неистовства. Рванув вперед и остановившись в паре сантиметров от лица Михаила, я прорычал:

— Верните меня обратно, чтобы прикончить его. Я должен помочь Грейс, она и так многое перенесла.

Меня схватили за руки и заставили отступить. От их ладоней исходило странное спокойствие, пытающееся проникнуть в меня, но я отмахнулся от него. А потом я очутился в гостиной Грейс, с крепко удерживающими меня Михаилом и Рафаилом.

Прямо перед нами был Габриэль во всей своей демонической красе, с широко распахнутыми крыльями, он с безумным хохотом нависал над Грейс. Глаза его излучали холод и беспощадность, пальцы сжались в кулаки, готовые наброситься на нее.

Грейс медленно выпрямилась перед ним, ее лицо краснело с каждым сделанным шагом.

— Ты со своей славной компанией можешь разорвать меня в клочья, Габриэль, но я все равно буду сражаться. Ты можешь получить мое тело, когда оно превратится в хладный труп, но тебе никогда не заполучить мою душу. — Голос ее был мрачным и пропитанным чистой ненавистью.

Мышцы под кожей напряглись, пытаясь вырваться от ангелов, чтобы защитить ее. Мне было плевать, сколько раз я должен буду восстать из мертвых или от чего придется отказаться ради нее, я всегда вернусь за ней. Габриэль НИКОГДА не получит ее.

Стоило этой мысли всплыть у меня в голове, как Габриэль бросил взгляд за спину Грейс и заглянул прямо в мои глаза. Он громко зарычал на меня, и его глаза вспыхнули ярким пламенем.

Я услышал, как ахнула Грейс, когда повернулась и увидела меня, но я не мог отвести взгляд от Габриэля. Я дернулся к нему, попытался высвободиться из захвата.

— Притронься к ней хоть пальцем, Габриэль, и я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!

— Брось ты, Шейн. Нам же с тобой прекрасно известно, что я уже к ней прикасался, и не только пальцем. — Его голос резал мою кожу как острое стекло. Насмехаясь надо мной, он обошел Грейс.

Закричав, я попытался вырваться, все мое тело просто сотрясало. Воззвав к каждой крупице своих сил, я дернулся вперед, пытаясь наброситься на Габриэля. Михаил и Рафаил забормотали, стараясь удержать меня, но не смогли, и им пришлось отступить назад.

С буйным ликованием я вдавил Габриэля в стену с такой силой, что гипсокартон треснул и посыпался на пол. Габриэль отпихнул меня, и вокруг меня закружили темные тени, маленькие демоны Габриэля. Раньше я не обращал на них внимания, но теперь они сновали вокруг нас, принюхиваясь и рыча, как бешеные псы.

— НЕТ! — Грейс подскочила к Михаилу, и ее крики пронзили меня. — Михаил, сделай же что-нибудь!

Когда Грейс отвлекла своим криком Габриэля, я сжал кулаки и начал избивать его по лицу. Я продолжал обрушивать удары на его голову до тех пор, пока маленькие монстрики не оттащили меня и не отбросили к стене.

Гребаные-рогатые-черто-гоблины. Боль растеклась по плечам и рукам, спинной мозг горел, словно объятый пламенем. Оторвавшись от стены, я хватался за все, что только мог, чтобы устоять.

Заметив, что я ослаб, Габриэль ринулся на меня, но Грейс рванула вперед и выставила руки, останавливая его.

Ужас сковал мою грудь.

— Нет, Грейс! Спрячься за мной! — Я попытался задвинуть ее себе за спину, но когда мои ладони коснулись ее, она упала в мои объятия и, рыдая, прижалась. Мои руки сразу же обняли ее, крепче сжимая. Я быстро нагнулся, поцеловал ее в лоб и сказал: — Я просто благоговею от твоей силы и чести. Но ты должна отойти от меня, милая. — Затем я посмотрел на Михаила, и он перехватил мой взгляд. — Видишь, вот в чем суть, Михаил. Вступи и борись с нами, — шепнул я.

Габриэль бросился на нас, выставив свои стальные когти, целясь в нас. Грейс замерла в моих объятиях и попыталась прикрыть меня. И вдруг, без какого-либо движения или звука, перед нами появился Михаил, не позволяя Габриэлю напасть. Крылья архангела заполнили собой всю комнату, возвышаясь над всеми, а Габриэль со страхом в глазах отшатнулся назад.

Маленькие монстрики Габриэля сбились вокруг него в страхе, пятясь в противоположную от нас сторону.

Михаил обернулся к нам с Грейс и осторожно обнял ладонями ее лицо. Заглянув ей в глаза, его глаза расширились, а губы приоткрылись.