— Маленькие клетки нас не интересуют, — говорю я. — Если мой Ларец здесь, то он в самом большом помещении в конце тоннеля. Мне даже не хочется угадывать, для какого чудовища предназначена такая огромная дверь.

— У нас остаются считанные секунды, Джон.

— Тогда поспешим, — говорю я и тяну Сэма вперед, на бегу глядя на ужасных обитателей этого зоопарка: крылатые, гаргульеподобные существа, чудища с шестью руками и красной кожей, еще несколько пайкенов в шесть метров ростом, широкая рептилия-мутант с рогами в виде треножника, чудовище с такой прозрачной кожей, что сквозь нее видны его внутренние органы.

— Вау, — говорю я, останавливаясь около нескольких округлых баков и цистерн. Все они серебристые, и только две — медного цвета с расчерченными датчиками температуры. Что-то вроде котельной, догадываюсь я.

— Так вот откуда у них энергия, — замечает Сэм.

— Должно быть, так, — отвечаю я. Самая высокая из цистерн поднимается к самому потолку, а все баки соединены самыми разными трубами и трубочками — от самых толстых и тяжелых до тонких алюминиевых. Рядом с цистерной-башней на стене укреплена панель управления, от которой отходит толстый пучок проводов.

— Идем, — говорит Сэм, нетерпеливо дергая мою руку.

Мы добегаем до конца тоннеля. Там стоит массивная дверь двенадцати-пятнадцати метров в высоту и в ширину. Она целиком стальная. Рядом с ней есть еще одна дверь — маленькая и деревянная. Она открыта, и я сразу вижу, почему.

— Боже мой, — шепчет Сэм, пораженный огромностью чудовища.

Я тоже застыл на месте и ошеломленно смотрю на эту огромную массу, сваленную в углу комнаты. Его глаза закрыты, и слышно ровное дыхание. Когда чудовище стоит, оно должно быть примерно пятнадцати метров ростом. Насколько я могу судить, его темное тело имеет форму человеческого, только с гораздо более длинными руками.

— Я не хочу иметь ничего общего с этим местом, — говорит Сэм.

— Ты уверен? — спрашиваю я и толкаю в бок, чтобы он отвел взгляд от этого монстра. — Смотри.

В центре комнаты на уровне глаз на толстом каменном пьедестале лежит мой Ларец. И рядом с ним еще один, на вид точно такой же. Подходи и бери. Вот только лежат они за железной решеткой, над которой жужжит и потрескивает силовое электрическое поле, и пьедестал окружен рвом с парящей зеленой жидкостью. И еще этот спящий гигант.

— Этот Ларец принадлежит не Шестой, — говорю я.

— Что ты такое говоришь? А чей же он еще? — недоуменно спрашивает Сэм.

— Они нашли нас, Сэм. Во Флориде они нашли нас, открыв Ларец Шестой.

— Правильно. Я знаю.

— Но посмотри: на нем замок. С какой бы стати снова навешивать на Ларец замок, если они потратили чертову уйму времени, пытаясь его открыть? Думаю, этот Ларец никогда не открывали.

— Может, ты и прав.

— Он мог принадлежать любому из нас, — шепчу я, качая головой и глядя на оба Ларца. — Пятому или Девятому. Любому, кто еще не погиб.

— Значит, они похитили Ларец и при этом не убили Гвардейца?

— Получилось, как со мной. Или, может быть, могадорцы поймали одного из них и держат здесь в заточении, как держали Шестую, — говорю я.

Сэму не удается ответить, потому что начинает жужжать сигнал на его часах. А спустя три секунды сигнал подхватывает оглушительный вой сотни сирен.

— А, черт, — говорю я, поворачивая голову. — Я тебя вижу, Сэм.

Он кивает с паническим видом и отпускает мою руку.

— И я тебя вижу.

Я бросаю взгляд через плечо Сэма и вижу, что чудовище открыло глаза — белые и пустые. Они сузились и смотрят на нас.

Звон от стрельбы стоит у меня в ушах еще долго после того, как она прекратилась. Дуло пистолета чуть дымится, но Крейтон тут же выбрасывает пустой магазин и вставляет новый. Прах могадорцев лежит кучами и густо висит в воздухе. Мы с Эллой стоим позади Крейтона. Его пистолет поднят, палец лежит на спусковом крючке. С лестницы появляется могадорец с пушкой, но Крейтон стреляет первым, разрывая его надвое и отбрасывая назад. Могадорец обращается в пепел, еще не врезавшись в стену. На площадку выпрыгивает еще один, с таким же оружием, которое внизу пронзило мне плечо, но Крейтон уничтожает неприятеля, пока тот еще не успевает выпустить убийственный луч.

— Так, теперь им известно, где мы! — кричит Крейтон и несется вниз по лестнице, я даже не успеваю предложить спустить нас всех через окно телекинезом. Мы с Эллой бежим следом, по-прежнему держась за руки. После второго витка лестницы Крейтон останавливается и прижимает к глазам пальцы.

— У меня все глаза засыпало пеплом. Я ничего не вижу, — говорит он. — Марина, веди нас. Если что-то увидишь, кричи и сразу отпрыгивай в сторону.

Я держу Ларец под левой рукой, Элла идет посередине, держа за руки меня и Крейтона. Мы спускаемся, и едва я вывожу их через взломанную дубовую дверь, как башня над нами взрывается.

Я кричу и ныряю на пол, таща за собой Эллу. Крейтон инстинктивно начинает стрелять. Автомат строчит, выпуская восемь — десять пуль в секунду, и я вижу, как падает целая группа могадорцев. Крейтон прекращает стрелять.

— Марина? — спрашивает он, не видя меня и показывая головой вперед.

Я смотрю в коридор, в котором густо висит пепел.

— По-моему, чисто, — отвечаю я, и в ту же секунду, когда эти слова слетают с моих губ, из проема в стене коридора выскакивает могадорец и выстреливает в нас каким-то белым пылающим метеором, таким ярким, что на него невозможно смотреть. Мы успеваем упасть, и белая смерть проносится мимо. Крейтон тут же поднимает автомат и сразу убивает могадорца, осыпав его градом пуль.

Я веду нас вперед. Не знаю, сколько Крейтон убил могадорцев, но мы по самые щиколотки проваливаемся в их пепел. Мы делаем короткую остановку на ступеньках. Свет, падающий из окон, рассеивает пепел, и у Крейтона прочистились глаза. Он выступает вперед и останавливается у самого угла, крепко держа автомат у груди. Когда мы обогнем угол, нам останется пройти до выхода эти ступеньки, короткий коридор, заднюю часть нефа и главный вестибюль. Крейтон делает глубокий вдох, чуть наклоняет голову и выскакивает за угол, выставив вперед дуло автомата и готовый стрелять. Но стрелять не в кого.

— Пошли, — коротко бросает он.

Мы следуем за ним, а он ведет нас через заднюю часть церковного нефа, всю покрытую копотью от пожара. Я на мгновение вижу тело Аделины, которое вдали кажется таким маленьким. При виде ее к сердцу подступает боль. «Будь храброй, Марина», — отдаются во мне ее слова.

Внешнюю стену церкви справа от нас сотрясает взрыв. На нас летят камни, и я инстинктивно поднимаю руку, отводя их от Эллы и от себя. Но Крейтону очень сильно досталось, его швыряет об стену, и он со стоном падает. Автомат вылетает у него из рук, а в образовавшийся проем в стене входит могадорец с пушкой в руках. Одним плавным действием я силой ума отбрасываю его, притягиваю к себе автомат и нажимаю на спусковой крючок. Отдача гораздо сильнее, чем я ожидала, и я чуть не роняю автомат. Но я удерживаю его и стреляю в могадорца, пока он не обращается в прах.

— Держи, — говорю я, протягивая автомат Элле. И по тому, как ловко она его берет, я понимаю, что оружие ей не в диковину.

Я спешу к Крейтону. У него сломана рука, из ран на лбу и лице льется кровь. Но глаза открыты и осмысленны. Я беру ладонями его кисть и закрываю глаза. Ледяной холод медленно ползет по мне и переходит на Крейтона. Я вижу, как у него под кожей двигаются кости на сломанной руке, как на лице затягиваются и исчезают раны. Его грудь с такой частотой поднимается и опадает, что его легкие, кажется, готовы лопнуть. Но потом дыхание успокаивается. Он садится и легко двигает рукой.

— Хорошая работа, — говорит он.

Он забирает у Эллы автомат, и мы выбираемся через пролом в стене на внутреннюю площадь монастыря. Я никого не вижу, и мы с Эллой выбегаем за железные ворота, а Крейтон водит автоматом в разные стороны в поисках противника. За левым плечом Крейтона я замечаю красную вспышку на крыше собора. Выпушенная ракета с громким ревом мчится по направлению к Крейтону. Я впериваюсь взглядом в нос ракеты и концентрируюсь с такой силой, как никогда прежде. Мне в последний момент удается немного сбить ракету с курса. Она пролетает мимо Крейтона и взрывается, ударив в склон горы. Крейтон выбегает из ворот с автоматом наизготовку и быстро оглядывается вокруг себя.