Ночью люди Лачи обшарили все окрестности, и никого не нашли.

Наутро Лачи увидел у скалы человека и, дав приказ следовать за собой на некотором расстоянии, зашагал к нему.

Южанин, здесь Лачи не ошибся. Одетый хорошо и неброско. С едва заметной улыбкой он посмотрел на чешуйчатый золотой браслет Лачи, на медальон с розоватой шпинелью. На нем самом тоже была пара золотых вещей, только северянин прекрасно понял улыбку — в силе золота южане не нуждались. Что ж, зато никто из них никогда не получит больше, чем заложено природой… северяне тоже не могут ее обмануть, но хотя бы способны договориться.

И сам в свою очередь рассматривал незнакомца.

Дорожная одежда того закрывала руки до локтя — не разглядеть знак. А что он из Рода Сильнейших, несомненно.

«Красивый парень», — подумал Лачи, оглядывая южанина. Длинные темные волосы, свободно заплетенные в косу, так, что отдельные закрепленные пряди спадали вдоль висков — а взгляд чуть раскосых глаз мягким был и печальным.

И выговор звучал вполне приятно, хоть и по-южному.

Человек приехал один — и не казался опасным. Именно поэтому Лачи собрал в кулак всю свою настороженность. Такие вот — еще молодые, безобидные внешне — не сговариваются о встрече с противником, который недавно едва не стал настоящим врагом. Или сговариваются… но тогда они отнюдь не столь безобидные.

— Как твое имя? — спросил Соправитель.

— Это не имеет значения.

— Я могу и узнать, с кем говорю. — Лачи оглянулся на застывшие фигурки охранников.

— Можешь, — легко согласился южанин. — А смысл? Если мы не сумеем договориться, ты ничего не получишь.

Лачи только покачал головой. И все-таки — знакомые черты… Один из послов, много весен назад. Род Арайа? Это мало дает — в Роду не одна семья, а в семьях по несколько детей.

Сын Асталы будто читал мысли Лачи — и улыбался одними глазами:

— Я старался как можно больше узнать о тебе. По крайней мере, с тобой можно говорить нормально.

— Как со всеми южанами, да? — Лачи, хоть сдержаться не смог — постарался, чтобы это не прозвучало обидно. Но встретил откровенную насмешку в темно-ореховых глазах.

— Вроде того. Выслушаешь?

— Ну, говори. — Предельно коротко: потом, когда поймет, кто перед ним, можно и поговорить широкими фразами, ставя сети — а сейчас самому бы в них не запутаться.

— Ты знаешь — золото нам не нужно. Украшения, не более того. — Поднял руку с тяжелым браслетом. — А вы без него — ничто. Вы опустошили почти все месторождения подле себя, и на ничьей территории скоро вам будет тесно — не все реки золотоносны…. Самоцветы ваши дают куда меньше Силы, и сами — редки. Сколько времени тратите, чтобы найти большой, без трещин, кристалл? — улыбнулся, — А золото… В горах может и есть — не знаю. Но там ведь куда тяжелее. Вы будете заходить ближе к нам. Что ж, можете — земли не принадлежат ни югу, ни северу; но думаете, Астале понравится, что эсса подходят все ближе?

— Все это не новость.

— Я понимаю. Вы предпочтете дождаться, пока не будет хватать золота и Солнечного камня, или ударите первыми? Или согласны быть зависимы от южан?

— Чего ты хочешь?

— Тебе может показаться странным — у меня нет неприязни к северу. Мне все равно. Только неспокойно в Астале… пауки в одном кувшине, знаешь?

— Знаю давно. Не думаю, что ты открываешь мне нечто новое.

— Раньше нас было меньше. А сейчас… у нас есть все. И нет цели. Не тайна, к чему это приведет рано или поздно.

— Так чего же ты хочешь? — Лачи не сводил с него глаз.

— У вас тоже не все гладко на севере. Тебе нужен энихи-оборотень? Возьми.

— Как? — Лачи не сдержал изумленного возгласа. — Ты хочешь отдать его нам? Ты сумасшедший, наверное.

— Почему? — так же ровно, едва ли не весело.

— Ты с ним не справишься — и я не поверю, что ты хочешь лишить силы Асталу.

— Справлюсь. Я же отправил его в долину Сиван, надеясь, что он ударит по вам и его осудят свои. А про Асталу — я не намерен хитрить сверх необходимого, — улыбнулся. — Он одним своим существованием вносит смуту. Мы можем и не дотянуть до дня, когда вам станет тесно рядом с нами. А можем и дотянуть — тогда он встанет против вас. Выбирай?

— Тогда почему тебе его попросту не убить самому?

— Чтобы его брат под корень вырезал Род Арайа? — расхохотался по-мальчишески звонко. И — догадался ведь, что Лачи вычислил имя его Рода. — Он поймет, даже если я найду способ сделать это через третьи руки… И я предпочту, чтобы он ненавидел вас, а не искал врага в Астале.

— А то, что выдашь, не поймет?

— Может и поймет, да будет не до того. Если не станете спешить, подержите мальчишку живым… может, убьете и его самого. Къятта — серьезный противник.

— Ты на самом деле хочешь обессилить Асталу?

— Я готов на это пойти. Я люблю ее, — сказал просто.

Лачи смерил его недоверчивым взглядом. Очень недоверчивым. Лачи и сам умел быть правдивым, когда выгодно… главное, не соврать ни единым словом. Только вот сколько этот южанин не договаривает? С другой стороны, если шарахаться от собственной тени, наверняка останешься в дураках.

Он хочет выдать мальчишку?

Замечательно. Голова дана Лачи для того, чтобы думать. Сговора между оборотнем и этим парнем не может быть, Лачи достаточно нагляделся на котенка в долине Сиван. Дитя Огня вообще не может быть с кем-то в сговоре.

— Как ты думаешь это сделать?

— Просто. Но для северян — опасно. Я могу указать место, где он окажется один — в окрестностях Асталы, а вам придется сделать все остальное.

— Всего-то! — не сдержался Лачи, и снова увидел насмешку — и оценил.

— Полагаю, ты продумал гораздо больше, чем говоришь. Но у меня на это времени не было.

Тот спокойно согласился. И рассказал, что задумал, добавив:

— В окрестностях Асталы много ручьев, но тот, что вам подойдет, протекает близ медных рудников. Мальчишка бывает там часто, но точный день я смогу назвать только, когда он соберется в путь. Я также назову место, где северяне смогут ждать — их никто не увидит.

— Ты спокойно можешь подстроить ловушку моим людям, как бы красиво ни звучало твое предложение. И после использовать случай — северяне, тайно проникшие в Асталу.

— Могу. Тут уж думайте сами, что мне выгоднее. Ты сам не пойдешь на такой риск.

— Но и слабого не пошлю.

— Мне больше нечего сказать, — едва заметная ирония в голосе.

Скала-колодец стала свидетелем договора — любопытное эхо проснулось, когда вниз, на дно полетели медальон с розоватой шпинелью и золотая застежка в виде головы ихи, оскалившей зубы.

Астала

Его отсутствие было замечено только семьей — последние год-два Ийа часто пропадал на дальних поселениях, готовя себе прикрытие, если что, и стараясь изучить каждую кочку — опять же, на всякий случай. Когда приехал домой, был уже вечер. Очень хотелось спать, но, смыв с себя пыль дороги, молодой человек направился прочь от дома. Стены давили со всех сторон и мешали думать.

И вот — мягкий ветерок бродит по мостовым Асталы, и одной дорогой с ветром идет человек, так же бесцельно с виду.

…Знает, что можно и что нельзя сделать с мальчишкой-энихи. Видел его изнутри… смешно получилось. Злейший противник, по мнению их обоих — оборотня и его брата, а ведь единственный из Асталы удостоился чести…

Он долго бродил по городу, уже полнеба стало розовым, а потом и малиновым у горизонта. Было, над чем подумать. Ни словом не соврал северянину — и в самом деле желает Астале блага. Только пока не совершилось непоправимое, думал, как вязальщицы нити переплетал возможное благо и зло. Чтобы не ошибиться… слишком дорого может обойтись эта ошибка.

Достаточно было вспомнить бешеный выплеск огня, чтобы увериться — прав. Но он снова и снова пытался понять, не упустил ли чего. И, как всех Сильнейших детей Асталы, его призвала к себе Башня.