– Как ты смог выбраться из пещеры? – спросила его якшини. – Кто сдвинул камень?

Брахман ответил, что это сделал их сын. Якшини так любила мальчика, что не стала наказывать его.

Прошло еще некоторое время, и однажды сын спросил отца:

– Отец, почему мы с тобой похожи, а мать совсем другая?

– Сынок, мы с тобой люди, а мать – якшини, – ответил брахман и рассказал сыну, как попал в ее лапы.

– Отец, мы не можем жить вместе с якшини, которая ест человечье мясо. Пусть даже она моя мать! – воскликнул мальчик. – Давай уйдем отсюда.

Отец с сыном вышли из пещеры и пошли прочь. Но отошли они совсем не далеко. Якшини догнала их, схватила обоих и стала браниться:

– Что такое, брахман? Куда ты идешь?

– Это не я, – ответил брахман. – Это наш сын позвал меня.

Якшини так любила сына, что не стала наказывать его.

Три раза пытались отец с сыном уйти из лесу, но каждый раз якшини их догоняла и заставляла вернуться в пещеру. И тогда сын понял, что просто так от якшини не уйти. Но ведь должна же быть граница ее владений! Вот если узнать, где она, то можно будет без труда убежать от матери. Затаился он на некоторое время, не беспокоил мать и как-то раз подластился к ней и спросил, где проходит граница ее владений. Мать рассказала ему, что по краю леса протекает река. По ней-то и проходит граница.

И вот однажды, когда якшини не было дома, сын взвалил отца на плечо и со скоростью ветра помчался к реке, не останавливаясь, пока не перебрался на другой берег. Якшини бросилась за ними в погоню, но догнала только тогда, когда отец с сыном уже пересекли границу ее владений.

– О, горе! – зарыдала якшини. – Что я вам сделала плохого? Почему вы покидаете меня? Кто утешит меня в моем горе? Ах, сынок, если вы с отцом уйдете, грудь моя разорвется и я умру! Возвращайтесь домой!

– Нет, матушка, – ответил сын. – Мы не вернемся. Мы люди, а ты якшини. Ты ешь человечье мясо. Мы не можем жить вместе. Не упрашивай нас, мы все равно уйдем.

– Ах, сынок, – уговаривала его якшини. – Ведь ты же не сможешь прокормиться. Ты не изучал ни ремесел, ни шастр. Я знаю одну мантру. Она позволяет увидеть каждый шаг вора, даже если со дня кражи прошло двенадцать лет. Выслушай хоть эту мантру, раз уж ты все равно уходишь.

– Ладно, скажи ее мне, – согласился сын и сел на берегу.

Якшини научила его заклинанию. Сын запомнил его и поклонился матери:

– Хорошо, теперь ты возвращайся домой, а мы пойдем к людям.

Повернулся он, чтобы уйти, а якшини закричала:

– Ах, сынок, неужели вы меня все-таки покинете? – и давай бить себя в грудь. Грудь ее разорвалась, и якшини умерла. Потому и говорят: «Дети якшей утешатся, а матери – никогда».

Отец с сыном снова перебрались через реку, сожгли останки якшини на погребальном костре, оплакали ее и ушли. Пришли они в какую-то страну и прямиком направились во дворец к царю. Сын брахмана попросил доложить царю, что к нему на службу хочет поступить человек, который может проследить каждый шаг вора и вернуть украденное добро, даже если кража была совершена двенадцать лет назад. Царь спросил юношу, правда ли это, и оставил его у себя на службе.

– Хорошо, божественный, я буду служить вам, но за это вы должны платить мне тысячу масуранов жалованья, – сказал юноша.

Царь согласился. С тех пор юношу стали называть Следопытом.

Остался Следопыт на службе у царя и стал получать тысячу масуранов жалованья. А некоторые министры позавидовали ему:

«Живет себе припеваючи, ничего не делает и получает тысячу масуранов. А ведь никто даже и не знает, действительно ли он может изловить вора». После таких разговоров духовный наставник царя{252} пошел к царю и сказал:

– Воинственный, этот чужестранец, прозванный Следопытом, сказал, что может изловить любого вора, но ведь мы не знаем, правда это, или нет. Давайте как-нибудь испытаем его.

– Давай, – согласился царь. – Сделаем вот как: сами совершим кражу и велим ему отыскать вора.

И вот однажды царь и его министр поднялись на верхний этаж дворца, открыли дверь сокровищницы, забрали все, что там было, завязали в мешок, спустились вниз, три раза обошли вокруг дворца, подошли к стене, прислонили к ней лестницу, взобрались на стену, потом опять спустились по лестнице, пошли в зал суда, пробыли там некоторое время, снова поднялись и спустились по лестнице, пошли в царский сад, три раза обошли вокруг глубокой ямы и спрятали в ней сокровище. Потом оба вернулись во дворец.

Прошло несколько дней, и царь повелел объявить в городе, что воры обокрали царскую сокровищницу. Потом царь вызвал к себе Следопыта и сказал ему:

– Воры похитили сокровища из моего дворца. Ты должен найти сокровища и сказать, кто их украл.

Следопыт поднялся на верхний этаж дворца, призвал мать и произнес заклинание, которому она научила его. Ему сразу же стало ясно, что сокровища украл сам царь, а помогал ему его министр – духовный наставник. Вернулся Следопыт к царю и сказал:

– Божественный, воры вынесли сокровище вот через эту дверь. Вот этим путем они спустились вниз. Потом они три раза обошли вокруг двора. Здесь они поднялись на стену, а здесь спустились с нее. Некоторое время они пробыли в зале суда, потом снова поднялись на стену. Вот этим путем воры прошли в царский сад, три раза обошли вокруг ямы и спрятали в ней сокровища.

Царь приказал своим слугам спуститься в яму, и слуги вынули из нее спрятанные сокровища.

– Хорошо, ты нашел сокровища, – сказал царь Следопыту. – Но этого мало – ты должен указать вора или воров.

– Божественный, – возразил Следопыт, – ведь сокровища нашлись. Так ли уж важно вам знать, кто воры? Я не назову их.

– Если ты не ответишь, я не признаю истинность твоих шастр, – настаивал царь.

– Божественный, кражу совершил не один человек, а двое. Оба они очень богатые люди и очень могущественные. Если я назову их имена, то люди осудят их. Не стоит мне говорить, кто воры.

Следопыт дал понять царю, что знает, кто украл сокровища, но царь продолжал настаивать:

– Хочешь ты или не хочешь, но ты должен мне сказать, кто совершил кражу.

– Воинственный, – уговаривал царя Следопыт, – случается иногда так, что лучше скрыть то, что знаешь. Здесь как раз такой случай. Ваше величество знает, кто эти воры. Нет необходимости называть их.

Но царь не унимался:

– Нет, ты не можешь скрыть от меня их имена.

– Божественный, люди пользуются огнем для того, чтобы обогреть себя, приготовить еду и для разных других целей. Но бывает так, что огонь перекидывается на жилище или на одежду, и тогда человек гибнет. Это воровство было совершено не во вред, а на благо людям. Что же плохого, если я скрою имена воров?

Следопыт приводил и другие доводы, но царь все твердил, что не принимает его объяснений. В конце концов, он сказал, что, если Следопыт тотчас же не назовет имена воров, он будет считать, что кражу совершил сам Следопыт, и велит подвергнуть его наказанию, полагающемуся за воровство.

«Если я сейчас не открою правды, – подумал Следопыт, – то меня же и накажут. Значит, я не несу ответственности за свои слова». Решив так, он посмотрел на толпу – а народу во дворце собралось множество, всем жителям города было любопытно, как же сумеет Следопыт отыскать воров, – итак, глянул Следопыт на толпу и громко сказал:

– Жители города! На мне нет вины за все происшедшее. У меня просто нет иного выхода. Раз меня принуждают назвать имена похитителей, то мне не остается ничего другого, как назвать их. Жители города! Взял сокровища и спрятал его в яме не кто иной, как сам царь, а помогал ему его министр.

Жителей города возмутил поступок царя и министра. Они забросали похитителей камнями и черепками и забили до смерти.

144. Пруд ситаны-свиньи.{253}

Жил некогда человек, на которого наводила страх его жена. Воистину злющая-презлющая была баба. Чуть откроет рот, как тут же начинает браниться. А уж если разозлится, так бьет всем, что под руку попадется. А муж ее был очень терпеливым. Чтобы сохранить в доме мир и спокойствие, он сносил брань и побои, но все же старался, чтобы никто в стране не узнал о его позоре.