1552 год, 2 июля, Тула

Вспышка боли.

И темнота.

Невесомость и какая-то удушливость…

Мгновение.

И что-то вынудило Андрея открыть глаза, а также рефлекторно вздохнуть, выгнувшись дугой, словно бы оживая. Но он тут же зажмурился из-за яркого, прямого-таки режущего света, не успев ничего вокруг рассмотреть.

– О! Очухался соколик! – воскликнул кто-то рядом.

– Я и говорю – сомлел. А ты дух вышибло, дух вышибло…

И вокруг все сразу загалдели разноголосицей.

Парень немного напрягся. Эти люди говорили вроде бы по-старорусски, но странно и непривычно, даже несмотря на то, что язык он учил. Тут и подбор слов, и выговор с ударениями. Речь ему была, в целом, понятная. Лишь отдельные слова ускользали от понимания. Но повторить ее Андрей не смог бы сразу. Во всяком случае чисто. Поэтому он решил если и говорить, то отрывисто и односложно. По крайней мере, поначалу.

И тут на парня накатили воспоминания, накрывшие его эмоциональной волной. А перед глазами промелькнула вся прошлая жизнь. Та, которую он прожил в XXI веке, и в которую он уже никогда не вернется…

Прохоров Андрей считал себя везунчиком.

Ну а как иначе? Родился в обеспеченной семье. Да еще с удивительно адекватными родителями, которые уделяли очень много времени и сил его воспитанию и развитию. Не говоря уже о ресурсах. Поэтому у него было все, что только ему могло захотеться. Но, при этом, удалось как-то избежать избалованности. Поэтому парень не только учился отлично, но и жизнью был более чем доволен. Он ей наслаждался, а трудности воспринимал как новые, увлекательные квесты.

Как следствие, золотая медаль в школе трансформировалась в красный диплом ВУЗа. Причем без зубрежки. Он реально смог разобраться и понять программу. Где-то сам, а где-то и с помощью очень толковых репетиторов, способных даже самые сложные вопросы по своему предмету объяснить «на пальцах» в считанные минуты любому. Но родители этим не ограничились. Поэтому, например, к поступлению в ВУЗ он уже сумел довести свой уровень английского до свободного. В первую очередь за счет того, что четыре года подряд проводил летние каникулы на языковой практике в Англии и США. После чего он начал осваивать немецкий, уже как второй иностранный, так как бизнес отца был связан с Германией. И опять-таки по весьма прогрессивным схемам с погружением в языковую среду. В общем, не жизнь, а сказка в представлении большинства простых ребят-сверстников, с которыми он общался. Перспективы же были такие, что дух захватывало…

А потом произошла трагедия, в одночасье перечеркнувшая все.

Сначала в автокатастрофе погибли родители. Но беда не приходит одна. Поэтому уже через неделю после аварии врачи нашли у Андрея неизлечимую болезнь…

– От четырех до пяти лет, – с предельно серьезным лицом произнес врач. – Максимум – до десяти, но я бы на это не рассчитывал.

– Ясно, – глухо тогда ответил парень, которого столь «своевременная» новость окончательно добила, вогнав в жесточайшую депрессию.

Его жизнь сломалась и, считай, закончилась.

Раз и все.

И финиш.

Да, от четырех до пяти лет – не так мало. Но все равно, при таких сроках ни семьи, ни карьеры не построишь. А главное – зачем?

И вот, когда он раздавленный бесцельно бродил по улицам, судьба дала ему надежду. Курьезно и странно, но дала. Андрей случайно заметил опрятного мужчину в изрядных годах, который с трудом тащил тележку, нагруженную чем-то тяжелым. Прямо пыхтел, поднимаясь по ступенькам. И он ему помог.

– Дай тебе Бог здоровья! – вполне искренне поблагодарил дед парня.

– Хорошее пожелание, но увы… – развел руками Андрей, грустно улыбнулся и не прощаясь, побрел куда-то дальше.

– Постой! – окрикнул он его…

Так и завязалась беседа, которая продолжилась уже в гостях. А потом и своеобразная дружба, потому что этот незнакомец дал парню надежду. Он оказался одним из так называемых «чокнутых ученых», которые потихоньку в гараже мастерят очередную гравицапу[1] или «Звезду смерти[2]».

В данном случае он пытался создать машину времени.

– Будущего нет, ты понимаешь? Будущее это просто бесконечно количество вероятностей. Куда бы ни прицелился в будущем ты можешь переместиться только в одну из таких ветвей. А учитывая их бесчисленное множество, то вероятность гибели при таком переходе практически безусловна. Ты просто попадешь в жернова хаоса и растворишься в них без следа за доли секунды. А вот прошлое оно ригидное, оно фиксированное. В прошлом уже можно найти якоря и зацепившись за них… – продолжал он вещать.

Его аппарат переносил только сознание.

Нет, конечно, теоретически можно было переносить и иную материю. Во всяком случае, по его мнению. Но тогда бы потребовалась несопоставимо большая мощность устройства. И без участия правительства или крупной корпорации этого не провернуть. А он не хотел с ними связываться.

– Отправлю я тебя в твоего же далекого предка. Это самый простой способ. Твой геном выступит якорем.

– Насколько далекого?

– Сложно сказать, – пожал дед руками.

– Ну хоть примерно.

– Я посмотрел мутации ДНК. Якорь, за который я могу надежно зацепиться, находится семнадцать поколений назад. Сколько это лет? От четырехсот до шестисот. Примерно. Так что разброс, сам понимаешь, великий.

– Ясно, – задумчиво кивнул Андрей. – А куда денется сознание моего предка?

– Затрется. Преимущественно затрется.

– Он что, умрет?

– Физически нет. Как личность – да. Но, учитывая особенность переноса, какие-то остатки старой личности должны пережить твое вселение. Так что он скорее не умрет, а растворится в тебе.

– Понятно, – нахмурился парень. – Мне имеет смысл подготовиться?

– Конечно. Переносится будет твоя личность со всеми ее знаниями и навыками.

И Андрей пошел готовиться, не задавая больше лишних вопросов…

В свое время его отец уделил немало времени, денег и сил для того, чтобы попытаться составить генеалогическое древо и выяснить, кем были его предки. Поэтому парень предполагал, что они происходили из центрально-русских земель. Во всяком случае века до XVIII удалось добраться. А дальше? Рандом. Гаплогруппа показывала достаточно обнадеживающий результат. Однако точно семнадцатое колено по мужской линии определить не получалось. Слишком далеко в прошлое. Слишком мало сведений. Так что оставались варианты и пришлого человека. Но он о том не думал и готовился именно «загреметь» куда-нибудь на Русь века XIII–XVII.

Большой разброс. Но еще больше было поле вариантов того, кем являлся его предок. Очень не хотелось оказаться холопом или крепостным, но случиться могло всякое. Поэтому он изучал, хотя бы шапочно эпоху и продумывал поведенческие сценарии. А также старался получить те навыки, которые могли бы ему пригодится в прошлом. И выжить там при любом раскладе.

Андрей штудировал и материалы по агротехнике, и по химии, и по физике, и по металлургии, и прочее. И фехтовал, беря частные уроки у достаточно толковых мастеров, практикующих исторический бой, а не современное театральное искусство. И верхом ездил, учась ухаживать за лошадью. И из лука стрелял. И так далее.

И даже язык учил.

Понятно, что он мог оказаться и в Испании, и в Персии. Тут ничего не попишешь – рандом. Однако самая высокая вероятность была связана с Русью. Вот русский язык той эпохи он и учил. Примерно той, так как разброс все-таки великоват. Язык этот хоть и был в целом понятен, но отличался речевыми оборотами, употребляемой лексикой и грамматически. Ну и молитвы зубрил на церковнославянском. Самые основные. Ибо пригодятся в те время они ему совершенно точно, как и знание на зубок символа веры.

В подобных хлопотах прошел первый год… второй… третий… четвертый… пятый, а вот на шестой пришла пора отправляться. Болезнь прогрессировала и смерть подобралась слишком близко. Дальше тянуть было нельзя.