– Нам всем не помешало бы подышать свежим воздухом, как вы полагаете? – обратился Сарабиан к остальным. – Мы безвылазно сидим в четырех стенах вот уже неделю с лишним. Почему бы нам не отложить свои важные разговоры и не поискать кошку принцессы Данаи? По крайней мере, это нас взбодрит.

«Очко в пользу Данаи», – мысленно усмехнулся Спархок.

– Вот что я вам скажу, – продолжал Сарабиан. – Утро нынче прекрасное, так почему бы нам не устроить пикник? Я пошлю приказ в кухни, и мы позавтракаем на свежем воздухе. – Он улыбнулся Данае, целиком и полностью подпадая под власть ее всепобеждающего касания. – Мы отпразднуем возвращение Мурр к своей маленькой хозяйке.

– Какая чудесная мысль! – воскликнула Даная, захлопав в ладоши. – Ты такой умный, Сарабиан!

Взрослые, снисходительно улыбаясь, поднялись с мест. В глубине души Спархок признавал, что император прав. От непрерывных разговоров и совещаний у них и вправду уже головы пошли кругом. Спархок направился к дочери и бесцеремонно подхватил ее на руки.

– Я и сама могу ходить, отец! – возмутилась она.

– Зато я хожу быстрее. У меня ноги длиннее. Мы ведь хотим поскорее отыскать Мурр, разве нет? Даная одарила его сердитым взглядом.

– Все они и так у тебя в руках, – прошептал Спархок ей на ухо. – Тебе нет нужды гонять их по округе, как овец. В чем же дело? Ты же в любую минуту можешь позвать Мурр, и она вернется. Что это ты задумала?

– Мне нужно кое-что уладить, Спархок, пока мы все еще не слишком заняты делами, а когда вы все сбиваетесь в одной комнате, словно стайка цыплят, я ничего не могу сделать. Мне нужно выманить вас наружу, и тогда-то я все устрою.

– Мурр и вправду пропала?

– Нет, конечно. Я точно знаю, где она. Просто я велела ей погоняться за кузнечиками.

– И чем же ты намерена заняться? Что именно ты собираешься уладить?

– Смотри, Спархок, – ответила она, – смотри и учись.

– Так не годится, Келтэн, – с безнадежной грустью ответила Алиэн. Они шли через подъемный мост, неподалеку от Спархока и Данаи.

– Что значит «не годится»?

– Ты рыцарь, а я – простая крестьянка. Почему мы не можем оставить все как есть?

– Потому что я хочу, чтобы ты стала моей женой. Алиэн нежно погладила его по щеке.

– И я отдала бы все, только бы стать твоей женой, но это невозможно.

– Хотел бы я знать почему.

– Я уже говорила тебе почему. У нас слишком разное происхождение. Крестьянка не может быть женой рыцаря. Люди будут насмехаться над нами и говорить обо мне гадости.

– В первый и в последний раз, – объявил он, стискивая кулак.

– Любовь моя, нельзя же драться со всем миром, – вздохнула она.

– Еще как можно – особенно если мир, о котором ты говоришь, состоит из вертопрахов, которыми кишит двор в Симмуре. Я таких могу убить дюжину до завтрака.

– Нет! – сказала она резко. – Никаких убийств! Меня возненавидят. У нас не будет друзей. Тебе-то не страшно – ты все время будешь там, куда тебя пошлет принц Спархок или лорд Вэнион, но я-то останусь совершенно одна. Я этого не вынесу.

– Я хочу жениться на тебе! – почти прокричал он.

– Это было бы венцом моей жизни, дорогой, – вздохнула она, – только это невозможно.

– Спархок, – сказала вслух Даная, – я хочу, чтобы ты это уладил.

– Тише. Они нас услышат.

– Не услышат, Спархок, – и, кстати говоря, не увидят.

– Ты используешь чары?

– Разумеется. Это небольшое, но весьма полезное заклинание делает так, что на нас не обращают вни мания. Они вроде бы и знают, что мы здесь, но это ускользает от их сознания.

– Понимаю. Это, стало быть, способ обойти нравственный запрет на подслушивание?

– Да о чем ты говоришь, Спархок? У меня нет и не было никаких нравственных запретов на подслушивание. Я всегда подслушиваю. Как бы еще я следила за тем, чем занимаются смертные? Скажи маме, чтобы дала Алиэн титул, – тогда Келтэн сможет жениться на ней. Я бы и сама это сделала, но я очень занята. Займись этим сам.

– Так вот что, значит, ты собиралась улаживать!

– Разумеется. Не трать время на глупые вопросы, Спархок. Нам сегодня еще очень многое нужно успеть.

– Я люблю тебя, Берит-рыцарь, – чуть печально говорила императрица Элисун, – но и его тоже люблю.

– И скольких еще ты любишь, Элисун? – едко спросил Берит.

– Я сбилась со счета, – пожала плечами полунагая императрица. – Сарабиан не против, так отчего тебя это так трогает?

– Значит, между нами все кончено? Ты не хочешь больше меня видеть?

– Не говори глупостей, Берит-рыцарь. Конечно же, я хочу тебя видеть – и чем чаще, тем лучше. Просто время от времени я буду видеться и с ним. Я совсем не обязана говорить тебе об этом, но ты такой милый, что мне не хочется втихомолку, за твоей спиной… – Она замялась, подыскивая слово.

– Изменять мне? – уточнил он напрямик.

– Я никогда и никому не изменяю, – сердито сказала Элисун. – Сейчас же возьми назад это слово. При дворе нет никого вернее меня. Я храню верность по меньшей мере десяти мужчинам одновременно.

Берит вдруг разразился смехом.

– Что ты нашел смешного в моих словах? – осведомилась она.

– Ничего, Элисун, – ответил он с неподдельной нежностью. – Ты такая славная, что я не мог сдержаться.

Элисун вздохнула.

– Мне было бы намного проще, если бы вы, мужчины, не относились к этим делам так серьезно. Любовь – это развлечение, а вы все норовите хмуриться, сердиться и размахивать руками. Полюби кого-нибудь еще, я не против. Если все счастливы, какое имеет значение, кто именно сделал их счастливыми?

Берит улыбнулся.

– Ты ведь любишь меня, Берит-рыцарь?

– Конечно, Элисун.

– Ну вот. Стало быть, все в порядке?

– В чем тут дело? – спросил Спархок у своей дочери. Они стояли совсем рядом с Беритом и Элисун – настолько рядом, что Спархок испытывал некоторую неловкость.

– Берит чересчур сильно увлекся нашей полунагой подружкой, – ответила Даная. – Он уже научился всему, чему она могла его научить, так что пора их нежной дружбе немного охладиться. У меня на его счет другие планы.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что у него могут быть и собственные планы?

– Не говори глупостей, Спархок. Он бы только все испортил. Я всегда сама забочусь о таких вещах. У меня это выходит лучше всего. Давай-ка поспешим. Я хочу присмотреть за Крингом и Миртаи. Он собирается сказать ей кое-что, что совсем ее не обрадует, и я хочу быть поблизости на случай, если она выйдет из себя.

Кринг и Миртаи сидели на лужайке под огромным деревом, пылавшим яркими осенними красками. Миртаи только что открыла корзину, которую доставили из кухни, и разглядывала ее содержимое.

– Какая-то мертвая птица, – сообщила она. Кринг скорчил гримасу.

– Вполне цивилизованная еда, – объявил он, изо всех сил притворяясь, что его это устраивает.

– Мы оба воины, любовь моя, – сказала Миртаи, которую содержимое корзины порадовало ничуть не меньше, чем Кринга. – Нам надлежит есть сырое мясо.

– Стрейджен как-то говорил мне, что ты в молодости съела волка, – вспомнил вдруг Кринг давнишний рассказ талесийца.

– Это правда, – просто ответила она.

– Ты действительно съела волка? – Кринг был потрясен. – Я думал, что Стрейджен дурачит меня.

– Я была голодна, – пожала плечами Миртаи, – и мне некогда было охотиться. Волк был не очень вкусный, наверное потому, что сырой. Если б у меня было время поджарить мясо, может быть, оно оказалось бы повкуснее.

– Ты странная женщина, любовь моя.

– Но ведь именно поэтому ты меня и любишь, верно?

– Ну да… еще и поэтому. Ты уверена, что мы не можем поговорить о нашем затруднении? – Он явно возвращался к теме, которую они обсуждали прежде – и неоднократно.

– Нам не о чем говорить. Мы должны заключить брак дважды – один раз в Атане, другой, когда вернемся в Пелозию. Мы не станем мужем и женой, пока не пройдем оба обряда.