– Не думаю, милорд Стрейджен, – улыбнулась Элана светловолосому вору. – Я полностью доверяю твоей бесчестности, мальчик мой, а потому знала, что рано или поздно вы отыщете то, за чем мы охотимся. Я долго ломала голову над проблемой, которую ты сейчас упомянул, а потом вспомнила о том, что как-то рассказывал мне Спархок. Он с помощью заклинания поместил облик Крегера в таз с водой, чтобы Телэн смог нарисовать его портрет. Я поговорила с одним из наших пандионцев – его имя сэр Альвор. Он рассказал, что, поскольку Сефрения не желает читать по-эленийски, она и Спархок придумали способ обойти это препятствие. Она может взглянуть на страницу – а потом воспроизвести ее в зеркале или в тазу с водой спустя несколько часов или даже несколько дней. Сэр Альвор знает это заклинание. Он молод, гибок и без труда проберется с вами по крыше. Возьмите его с собой, когда отправитесь в здание министерства, и запустите его в потайной чулан Теовина. Думаю, он вынесет оттуда весь архив за одну ночь.

– А это и вправду сработает, ваше величество? – с некоторым сомнением осведомился Кааладор.

– О да, и еще как! Я сама дала Альвору книгу, которую он прежде в глаза не видел. Он несколько минут листал ее, а затем воспроизвел вот в этом зеркале – всю, до последней страницы. Я сверила изображение в зеркале с оригиналом, и оно оказалось абсолютно точным – даже жирные пятна были те же.

– Стал-быть, энти пандионские ребята тоже на кой-что сгодятся, – признался Кааладор.

– Знаешь ли, – улыбнулась Элана, – я и сама это заметила: один пандионец оказался мне особенно полезен.

– У нас нет выбора, любовь моя, – говорил Вэнион Сефрении. – Мы пытались даже повернуть и ехать назад – и все равно едем в том же направлении. Нам придется обратиться к Беллиому. – Он взглянул на лежавшее перед ними ущелье. Горная река неслась по камням бурлящим белопенным потоком, все глубже прогрызая себе ложе в скале. Склоны ущелья густо поросли вечнозеленым кустарником, который насквозь промок в туманной взвеси брызг водопада.

– Нет, Вэнион, – упрямо повторила Сефрения. – Если мы так поступим, тотчас попадем в западню. Дэльфам нужен Беллиом, и едва Спархок возьмет его в руки, они нападут на нас, чтобы убить его и отнять Беллиом.

– Они об этом горько пожалеют, – сказал Спархок.

– Может быть да, – сказала она, – а может быть и нет. Мы не знаем, на что они способны. Пока я не пойму, как они сбивают нас с пути, я не могу даже представить себе, что еще окажется им под силу. Все слишком неопределенно, чтобы мы могли рисковать.

– Кажется, именно такое положение и зовется безвыходным? – заметил Халэд. – Мы едем на север, как бы мы ни пытались изменить направление, и не знаем, что предпримут дэльфы, если Спархок попробует с помощью Беллиома перенести нас из этих гор. Почему бы нам тогда просто не остановиться?

– Потому что мы должны вернуться в Материон, – ответил Спархок.

– Но ведь мы едем не в Материон, мой лорд. Каждый наш шаг приближает нас к Дэльфиусу. Мы уже Два дня вертимся вокруг этих гор – и все равно едем на север. Если все дороги ведут туда, куда мы не хотим попасть, с какой стати вообще куда-то ехать? Почему бы не найти удобное место для лагеря и не задержаться там? Пускай они придут к нам, а не наоборот.

– Это дельная мысль, лорд Вэнион, – поддержал его Итайн. – Пока мы едем, все, что остается делать дэльфам, – это подталкивать нас в нужном направлении. Если мы остановимся, им придется изменить тактику, а это, быть может, даст леди Сефрении кое-какие намеки относительно их возможностей. В дипломатических кругах такой ход именуется «разумное бездействие».

– Что, если дэльфы попросту решат пересидеть нас? – возразил Улаф. – Осень в горах не самое приятное время. Когда мы покинули пустыню и оказались в предгорьях, было еще не так уж плохо, но сейчас, высоко в горах, мешкать нам не стоит.

– Не думаю, сэр Улаф, что они станут долго выжидать, – ответил Итайн.

– А почему бы и нет? У них ведь все преимущества.

– Назовем это дипломатическим инстинктом. Когда они являлись нам, я ощутил, что от них исходит некий привкус нетерпения и срочности. Да, они хотят привести нас в Дэльфиус, но им важно также, чтобы это случилось как можно скорее.

– Хотел бы я знать, как это вы до этого додумались, ваше превосходительство, – скептически заметил Келтэн.

– Все дело, сэр Келтэн, в сочетании тысячи разных мелочей – тембр голоса, незначительные изменения в выражении лица, поза, даже ритм дыхания. Дэльфы вовсе не были так уверены в себе, какими хотели казаться, и им нужно, чтобы мы оказались в Дэльфиусе как можно скорее. Пока мы едем, у них нет причины еще раз встречаться с нами, но, думаю, если мы надолго остановимся, они появятся и начнут делать уступки. Я уже много раз видел, как такое происходит.

– Долго ли нужно учиться на дипломата, ваше превосходительство? – с задумчивым видом осведомился Телэн.

– Это зависит исключительно от твоих природных дарований, мастер Телэн.

– Я быстро учусь. Похоже, дипломатия – весьма занятное ремесло.

– Это лучшая игра в мире, – улыбнулся Итайн. – Никакая другая в подметки ей не годится.

– Ты опять задумал переменить профессию, Телэн? – спросил Халэд.

– Из меня никогда не получится рыцарь – разве что Спархок велит Беллиому увеличить меня раза в четыре.

– Кажется, за последний год это уже третье занятие, которое пришлось тебе по вкусу? – спросил Спархок. – Разве ты уже отказался от мысли стать императором воров или арихипрелатом карманников?

– Мне ни к чему спешить с окончательным решением, Спархок. Я пока еще молод. – Телэн задумался. – А что, ваше превосходительство, ведь дипломата нельзя арестовать, верно? Я имею в виду – полиция и пальцем не может его тронуть, что бы он ни натворил.

– Такова освященная веками традиция, мастер Телэн. Если я брошу в темницу твоих дипломатов, ты немедленно сделаешь то же самое с моими, не так ли? Это ставит дипломата более или менее выше закона.

– Ну вот, – Телэн расплылся в блаженной ухмылке, – есть над чем подумать, правда?

– Мне нравятся пещеры, – пожал плечами Улаф.

– Ты уверен, что среди твоих предков не было троллей? – осведомился Келтэн.

– Даже троллю или огру когда-нибудь может прийти в голову хорошая идея. Пещера укроет от непогоды, и в ней никто не подберется к тебе со спины. Эта пещера вполне нам подходит, и к тому же в ней уже кто-то жил. Он потратил много времени на то, чтобы оградить камнями этот родник, так что воды у нас будет вдоволь.

– А что, если этот человек вернется и потребует, чтобы мы убирались из его пещеры?

– Это вряд ли, Келтэн. – Рослый талесиец поднял искусно высеченный из кремня наконечник копья. – Он оставил в пещере вот это. Я бы сказал, что он слишком уж почтенного возраста, чтобы причинить нам беспокойство, – ему лет этак тысяч пятнадцать, а то и все двадцать. – Улаф осторожно потрогал пальцем зазубренный край наконечника. – Он неплохо поработал. И еще разрисовал стену в пещере изображениями животных.

Келтэна передернуло.

– По-моему, это все равно, что поселиться в могиле.

– Не совсем. Время едино, Келтэн, и прошлое всегда рядом с нами. Пещера хорошо послужила малому, который смастерил вот этот наконечник, и качество его работы склоняет меня поверить его опыту. Здесь есть все, что нам нужно: укрытие, вода, много дров для костра совсем недалеко, а в сотне ярдов к югу отсюда холмистый лужок, на котором смогут пастись кони.

– И что же мы будем есть? Через пару недель, когда нашей припасы иссякнут, нам придется варить суп из камней.

– Здесь есть дичь, сэр Келтэн, – вставил Халэд. – Я сам видел у реки оленя, а выше по склону стадо диких коз.

– Коз?! – Келтэн скривился.

– Но это же лучше, чем похлебка из камней, верно?

– Сэр Улаф прав, господа, – сказал Бевьер. – Эта пещера – отличная оборонительная позиция. Насколько мы знаем, дэльфам нужно подобраться к нам вплотную, чтобы причинить нам вред. Бруствер и полоса заостренных кольев на этом крутом приречном склоне удержат их на расстоянии. Если посол Итайн прав и дэльфов действительно поджимает время, наши укрепления помогут им поскорее усесться за стол переговоров.