Следующим палату покинул прибалт, с которым мы много болтали. Ну как болтали. Он часто был не многословен и медлителен и паузы в разговоре заполнял я. Его это вполне устраивало.

В Литве на недалеко от Каунаса на трассе под названием Неманское Кольцо раньше регулярно проводили соревнования по кольцевым автогонкам, но после реконструкции передали ее мотоциклистам.

Он подкупил меня своим обещанием съездить в Латвию на соревнования на Рижское кольцо Бикерниеки и прислать фотографии оттуда. Мы обменялись почтовыми адресами.

Мы с ним нашли язык не только по теме литовских гонщиков, но и осуждали полу запрещенный, полулегальный хард-рок. расставались, как добрые приятели, несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет.

Он подкупил меня своим обещанием съездить в Латвию на соревнования на Рижское кольцо Бикерниеки и прислать фотографии оттуда. Мы обменялись почтовыми адресами.

Немногословного пациента из Полтавы перевели в другое отделение. У него начала скапливаться жидкость в животе. Мы пожелали ему скорейшего выздоровления.

В этот же день вечером мой лечащий врач сообщила, что меня завтра выписывают.

Это известие сильно взволновало меня. Ведь я знал, что мне предстоит визит в милицию, а самое главное первая встреча с отцом, после всего произошедшего.

* на вкладке «Доп.Материалы» есть минутное видео той самой гонки 1948 года, Гран При Монако, где на 0–36 князь Игорь Николаевич Трубецкой проезжает на машине под номером «36»

В этот же день мой лечащий врач вечером сообщила, что меня завтра выписывают.

Это известие сильно взволновало меня. Ведь я знал, что мне предстоит визит в милицию, а самое главное первая встреча с отцом, после всего произошедшего.

Как и все в нашей жизни, гонка — это

компромисс со смертью.

Айртон Сенна, бразильский автогонщик,

трёхкратный чемпион мира «Формулы-1»

Многоквартирный семиэтажный дом в котором я жил населяли самые разные семьи. Среди жильцов можно было встретить представителей всевозможных профессий от простых рабочих до ученых академиков.

Почти все дети, подростки юноши и девушки школьного возраста из этих семей ходили со мной в одну школу.

Многие одноклассники были моими соседями, если не по дому, то по общему двору который был образован четырьмя жилыми здания, стоящими в форме квадрата.

Я и мои родители не москвичи. Отца перевели из небольшого городка в Рязанской области в Москву по работе относительно недавно, как он говорит. Семь лет назад.

Для него может и недавно, а для меня целая вечность. Можно сказать, что первая половина жизни прошла совсем не в столице. И мне она нравилась больше, если бы меня спросили где мне было лучше.

Наверно, просто потому что она была более беззаботная.

Но семь лет достаточный срок для того, адаптироваться, привыкнуть, обзавестись друзьями, приятелями.

Недоброжелателями и врагами. И, конечно же, симпатиями и приятными привязанностями к представительницам противоположного пола.

Когда я подходил к дому, из нашего подъезда выпорхнула именно такая симпатия. Настя — лучшая подруга моей старшей сестры.

Каналья! Как же сильно меня влекло к ней! Она была стройная, очень фигуристая, с плавными зовущими линиями изящных бедер.

А округлость ее подтянутой груди, угадываемой под одеждой просто сводила меня с ума.

Ее черты лица я мог бы назвать одними из самых красивых и гармоничных из тех, что я когда либо видел. Мне казалось, что я мог бы смотреть на ее лицо часами, любуясь ее обликом и получая наслаждение.

Они с сестрой часто ходили в гости к друг другу, учились, болтали, делились своими девичьими секретами не особо стесняясь меня.

Я был для них в «доску свой» и Настя впускала меня в свое личное пространство, чуть ближе чем остальных парней достигших зрелости.

Нет, у нас не было никакой влюбленности. Настя была старше на четыре года и я понимал, что это юношеское вожделение.

Разница в возрасте не позволяла думать о чем-то серьезном, кроме мальчишеских глупостей.

Уже и не помню с какого возраста, но девушки стали привлекать и занимать важное место в моем сознании.

Не последнее место занимала Настя. Ее тело безумно волновало меня. Иногда мне очень хотелось потрогать, ощутить ее.

В своих мечтах перед сном я в разных вариациях представлял, как встречу ее где-нибудь, посмотрю ее в глаза, увидев в них страсть, нежно обниму, и не встретив сопротивления, прижму ее к себе, чтобы неторопливо погладить и приласкать.

Она затрепещет навстречу обнимет меня за плечи, запустит пальцы в мою шевелюру, положит голову на плечо и позволит потрогать везде, где только можно и нельзя.

Как часто я твердо обещал себе, что при удобном случае в следующую нашу встречу я осуществлю, то о чем мечтал.

Но в лучшем случае я решался на легкое, мимолетное прикосновение к ее тыльной стороне ее кисти, мог едва коснутся плечом ее плеча или просто вдохнуть пьянящий запах ее волос сблизившись при приветствии.

Настя безусловно все это замечала и чувствовала мою тягу к ней. Я это понимал по ее смеющимся глазам, когда каждый раз ощущал приятный «разряд током» от «нечаянного» прикосновения к этой девушке.

Разница в возрасте не позволяла думать о чем-то серьезном, кроме таких вот мальчишеских глупостей. Да и сама Анастасия, в невольно подслушанных мною разговорах с сестрой, говорила, что ей нравятся парни постарше. нежели сверстники.

И вот теперь она шла мне навстречу. Какой приятный сюрприз.

— Привет, Саш, как ты себя чувствуешь? — она остановилась передо мной, держа перед собой в вытянутых руках женскую сумочку, — тебя выписали?

Настя улыбалась. Я за мгновение успел осмотреть ее великолепную фигуру, еще раз мысленно восхититься ее нежностью и привлекательностью. Казалось, что ее глаза содержали всю женскую красоту мира.

— Настя, все в порядке, вот иду домой.

— Говорят, ты в гонщики записался? Уже успел занять первое место? — это была дружелюбная шутка.

Так. Все понятно, сеструха уже успела промыть все мои косточки, пока я лежал в больнице. Ну что за манера у этих женщин выбалтывать, то чего не следует?

Ответить я не успел. Из-за спины раздался голос.

— Какой там гонщик… Он в угонщики записался. Колесников, ты уже у ментов был? Вздрючили они тебя?

Это был Щукин, одноклассник и сосед, с которым у меня не сложились отношения. Мы оба испытывали друг к другу устойчивую антипатию.

Когда я только переехал сюда, то придя в новый класс ощутил всю прелесть роли «новенького». Меня пытались «тюкать» но я легко давал отпор, быстро находя слабые места у «атакующих».

Я мог дать ответку, как словом, так и кулаками в случае необходимости.

Через некоторое время от меня отстали и не хотели больше связываться. А еще через пару месяцев стали считать «своим». Как это бывает в классе существовали свои группки и сообщества.

Щукин возглавлял одну из таких, состоящую из нескольких одноклассников. Я не сразу понял, что их объединяет. Пока не сбежал пару раз с ними с уроков.

Их интересы оказались очень ограниченными. Они сваливали из школы в парк, покупали на карманные деньги сигареты и пиво. Тайком курили и пили.

Довольно быстро я стал им не интересен, так же как и они мне. После одного случая, мы с Щукой стали врагами.

Я не мог финансово участвовать в закупках табака и алкоголя, потому что не имел карманных денег. Философия накопительства отца не позволяла даже думать нам с сестрой о деньгах на завтраки.

Я даже не мог «стрельнуть», то есть незаметно украсть у отца сигарет из пачки, потому что он не курил.

Отец, зная наизусть все цены в магазинах и покупаю самое дешевое, мог прочитать мне короткую лекцию о том, сколько денег потерял сосед на куреве за последние десять лет.