Я не удержался и посмотрел на Нину, она чуть подпрыгнула на своём сидении, захлопала в ладоши и азартно сказала:

— Давай, Коля, давай! Ты второй! Лови сквозняк!

Эта эмоция вызвала у членов нашей команды улыбку. Нина поднаторела в гоночной терминологии.

В хорошую погоду идти легче вторым, чем первым. Второй встаёт за первым бампер в бампер. Это называется «поймать сквозняк». Лидер рассекает воздух, и, разряжая его, помогает тому, кто сзади.

«Сквозняк» позволяет снизить нагрузку на двигатель и использовать разрежение, как дополнительную тягу в момент обгона.

Правда тут требуется высокое мастерство второго — потеряв «сквозняк» машина попадает в турбулентный поток, к котором управлять намного сложнее.

Но Коля шел отлично. Они с лидером постепенно отрывались от основной группы. Ноздри в хвост, точно повторяя манёвры первого.

Наблюдая за гонкой, я увидел, как «седьмой» Махарадзе подобрался к четвёртому и на кротком повороте очень рискованно, но уверенно обошёл его.

Теперь он летел третьим. Он постепенно сокращал дистанцию с Николаем.

Вдруг там, где шли первые три машины серая трасса стала темнеть. Трек накрывала туча, из которой, как из ведра полил ливень.

До трибун он дошёл минуты через две. Зрители раскрыли зонтики. Но я не обращал на дождь никакого внимания. В одно мгновенье я и мои коллеги рядом промокли до последней нитки. Вода стекала с меня ручьями.

Я встал и стоя вглядывался в трэк. Гонщики завершали первый круг, группа лидеров пошла на второй.

В сердце закралась тревога. Наш Жигуленок, не сбавляя хода, всё ещё молнией летел за лидером бампер в бампер.

Но одно дело «поймать сквозняк» на сухой трассе, а другое идти в облаке дождевой пыли с бешено работающими дворниками.

В какой-то момент мне показалось, что Николая выбросит с трассы, машины фланировала вправо в неуправляемом сносе, но он сумел вернуть управление, выровнять и вернуться в хвост лидеру.

Он может и выбрал бы другую тактику, но сзади напирал Давид Махарадзе, которому Соменко из-за Нины не уступит ни за что на свете.

Три лидирующие машины снова ушли в слепую зону.

Я ждал с замиранием сердца, когда ониснова появятся в поле зрения. Но мои худшие опасения подтвердились. Из слепой зоны на огромной скорости вылетели всего две.

Нашего Жигуленка среди них не было. Теперь Давид Махарадзе шёл на первой позиции. Ещё секунд через десять выскочили третий, четвёртый, пятый гоночные автомобили, принадлежащие другим командам.

— Твою же мать! — вскочил с места Слава, с громким шлепком хлопая себя по мокрым бёдрам. А потом, показывая пальцем на участок слепой зоны, закричал во всё горло:

— Там кто-то горит! Твааааюю мааать!

Над тем местом, где предположительно находился зигзагообразный поворот, поднимался столб густого черного дыма, под которым виднелись высокие языки яркого пламени.

АНОНС

Вторя часть тут:

https://author.today/reader/392956

Спасибо ваш Адам Хлебов.

Из слепой зоны на огромной скорости вылетели всего две.

Жигулёнка среди них не было. Теперь Давид Махарадзе шёл на второй позиции. Ещё секунд через десять выскочили третий, четвёртый, пятый гоночные автомобили, принадлежащие другим командам.

— Твою же мать! — вскочил с места Слава, с громким шлепком хлопая себя по мокрым бёдрам. А потом, показывая пальцем на участок слепой зоны, закричал во всё горло:

— Там кто-то горит! Твааааюю мааать!

Над тем местом, где предположительно находился зигзагообразный поворот, поднимался столб густого чёрного дыма, под которым виднелись высокие языки яркого пламени.

Пока люди изобретают всё более мощные автомобили, хирургу всегда найдётся место под солнцем.

Артур Хейли

— Саша, Артур, в техничку! Слава, остаёшься с Ниной, — скомандовал Трубецкой и быстрым шагом направился к микроавтобусу «Техпомощи».Это был старенький списанный «РАФик», отслуживший свой век в Скорой помощи. Пока мы добежали до технички, дождь так же внезапно прекратился, как и начался.

Гонку не остановили, поэтому нам пришлось добираться до места аварии не по трассе. А по внешней дороге. Мы потеряли на этом несколько драгоценных минут.

Когда мы добрались до места аварии, то увидели следующую картину: несколько машин остановилась, горящий жигулёнок, поливали из огнетушителей, Соменко успели вытащить из салона, он лежал за ограждением на земле неподвижно на спине и смотрел на нас.

Мы втроём подбежали к нему.

— Как вы, Николай? — Трубецкой опустился на одно колено и взял руку Николая.

— Ничего не чувствую, — Соменко на секунду посмотрел на меня и тут же отвернулся.

— Попробуйте пошевелить рукой, — обратился князь к нашему гонщику, потерпевшему катастрофу.

Но я не заметил никакого движения. Николай смотрел в небо. По щеке скатилась слеза.

— А другой?

— Ни рукой, ни ногой…

Каналья, похоже, что Соменко поломался, не дай Боже. Кроме сожаления и человеческого сочувствия, в тот момент я ничего к нему не испытывал.

Автомобильный спорт— опасное увлечение. Каждая гонка — это рулетка. Уравнение с множеством неизвестных. Постоянны лишь скорость, риск, и высокая вероятность катастрофы.

Никому не пожелаешь оказаться на месте Коли.Так себе перспектива пролежать всю жизнь прикованным к койке.

— Карету неотложной помощи вызвали? — спросил князь.

— Сразу же, сказали, что едут, — ответил подошедший водитель Техпомощи.

— Что произошло, Николай, расскажите, — Трубецкой обратился к Соменко?

— Я шёл за Мелковым из Ленинградского ДОСААФа, как он вдруг резко затормозил на прямой, ни с того, ни с сего. Я резко ухожу вправо.

И начинаю его обгонять. Но тут сзади удар в левое крыло. Махарадзе меня намеренно закрутил.

Видит, что я на сликах шёл. Меня раскрутило как волчок, машину бросило на ограждения со всей дури. А потом отбросило на другую сторону, через всю трассу.

Дальше темнота. Очнулся уже здесь. Лежу и вижу, как вы подбежали. Так и понял, что я разбился.

Николай взглянул на меня в смятении. Как я и думал, Давид Махарадзе оказался полной мразью. Пока было непонятно, что со второй машиной. Гонку наконец-то остановили, зафиксировав позиции.

— Ничего, Коля, мы разберёмся, — Трубецкой похлопал по его руке, — вы обязательно восстановитесь и встанете на ноги. Мы найдём вам лучших врачей. Я поеду с вами. Александр, Артур, очень осторожно скажите Нине, что Николая забрали в больницу. Я сам ей расскажу остальное, как только вернусь.

Подъехала скорая, и мы помогли погрузить Соменко на носилки и в салон. Трубецкой уехал с ним.

Я посмотрел, на то, что осталось от Жигулёнка. Его уже потушили.

Полностью сгоревший остов, оттащили с трассы. Машину восстановить невозможно.

Там даже нечего сдавать в металлолом.

Вместе с Артуром мы вернулись на трибуну, обсуждая по дороге, как сообщить Нине новость о том, что Николая увезли на скорой.

Решили, что если она будет слишком дотошна и требовать подробности, то ответим, что состояние средней тяжести, самое главное это то, что он остался жив, а остальное в руках врачей.

К нашему огромному удивлению её не оказалось рядом со Славой, с которым её оставили.

— Как там Коля, жив? — опустил глаза Слава.

— Жив, но увезли на скорой. Чего-то, я не понял, — я недоумённо посмотрел на нашего нахмурившегося механика, вглядывающегося куда-то в сторону стартовой площадки, она же финишная — а где, Нина, Слав?

— Вон, — он мотнул головой туда же, куда смотрел.

Я всмотрелся и без труда нашёл её силуэт среди пёстрой толпы гонщиков и членов команд.

Нина стояла и поздравляла победителем гонки, Давида Махарадзе.

Вот…

В голове крутились самые нелестные ругательства, относящиеся к неверным женщинам.