Взволнованная и настороженная Сабрина немедленно подошла к Клер:

— Я уже начала волноваться, когда Питер снова не пустил меня…

— Мне так не хотелось этого, Сабрина, но я опять чувствовала себя неважно, — извинилась Клер.

— Не хочу совать свой нос, но, надеюсь, ничего серьезного?

— Нет, небольшая усталость и озноб… Нет, нет, Сабрина, я не в положении… — с лукавой усмешкой в глазах ответила Клер на незаданный вопрос подруги. — И не начинай осматривать мою талию. Обещаю, ты будешь первой, разумеется, после Джастина, кто узнает об этом.

Джайлз внимательно следил за появлением супругов Рейнсборо из другого конца зала. Клер была одета в шелковое платье цвета лаванды. В прическе сверкало бледно-лиловым светом украшение. Когда она прошла мимо канделябра, ярко-сиреневое сияние осветило ее шею и Джайлз понял, что этого украшения у нее не было и это, очевидно, подарок мужа. Увидев с ней рядом Сабрину, он решил подойти.

— Клер, я так рад видеть вас, — произнес он после взаимных приветствий. — Когда я вернулся с пуншем, вы уже ушли и я забеспокоился, что вам стало плохо… Уже потом Сабрина сказала мне, что я был прав. Надеюсь, теперь вы здоровы?

— Леди Рейнсборо вполне здорова, — послышался голос подошедшего графа. — Спасибо за ваше участие.

— Клер — мой старый друг, и я всегда буду заботиться о ее благополучии, — просто ответил Джайлз.

— Но в этом нет никакой необходимости, Уиттон, для этого у нее есть любящий муж. Пойдем, дорогая, я хочу познакомить тебя с одним человеком, который недавно приехал из Вест-Индии. Хочу, чтобы он увидел мою красавицу жену.

Взяв Клер за руку, он быстро увел ее, оставив Джайлза и Сабрину, которые с непониманием и ужасом обменивались взглядами.

— Да, Сабрина, наконец-то Рейнсборо обнаружил свое истинное лицо.

— Нет, извини, Джайлз, я уверена, что это не из-за Клер… У нее ведь сохранилась старая привязанность к тебе, и я вынуждена сказать, если бы была на месте Рейнсборо, я бы подальше упрятала свою жену от всяких старых друзей и поклонников.

— Понимаю, — ответил Джайлз. — Хотя совершенно не знаю, чего он опасается: Клер была без ума отчего буквально с их первой встречи. Во мне ему нечего искать соперника… Ты видела ее ожерелье?

— Да. Это то, которое подарил ей ты? Очень мило, что она снова одела его…

— Нет. Если помнишь, оно очень похоже на мое, но и сильно отличается. Эю явный намек. «Спасибо, — думает Рейнсборо, — но если кто и может видеть оттенок глаз моей жены, то это я, ее муж». Странный подарок, тебе не кажется?

— Может быть, ты почувствовал это, потому что речь идет о Клер?

— Думаю, да. Хорошо, намек получен, но будь я проклят, если не буду танцевать с ней сегодня и вообще всегда, когда захочу.

Хотя Клер говорила себе, что ревность Джастина в прошлом, что инцидент исчерпан, что она убедила его, что ничего не чувствует к Джайлзу, все же она попыталась побыстрее заполнить свою карточку приглашений на танец, оставив на долю старого друга всего лишь один контрданс. В вальсе она расслаблялась, а этот танец делал ее более строгой и молчаливой. Клер постоянно думала о том, что не стоит ли где-нибудь ее муж и не наблюдает ли за ней… Улыбка сделалась напряженной, и, когда музыка затихла, она почти беззвучно попросила его отвести ее к Люси Киркман, которая стояла неподалеку и разговаривала с приятелями.

Джайлзу стало ясно, что она отстраняется от него, но он с улыбкой попрощался с нею, как будто ничего не случилось. Клер же обнаружила, что ее муж вовсе не следит за нею, а спокойно беседует с группой знакомых. После танца с Джайлзом она смогла наконец отдохнуть и получить удовольствие от вечера. Они с мужем вальсировали, а затем рано уехали домой, страстно мечтая о том, чтобы как можно скорее очутиться в объятиях друг друга.

Когда на следующее утро Клер проснулась и взглянула на спящего мужа, она уже знала, что, хотя ей было тяжело не общаться с Джайлзом, счастье и спокойствие мужа было дороже. Лишь одна вещь могла сделать ее еще более счастливой… Она положила руку на живот. Это было то, что сразу успокоит все сплетни и даст Джастину сына, которого они оба так хотели.

Малый сезон закончился быстро и без особых приключений. Клер чувствовала, что ей нужно избегать Джайлза, и это теперь ей хорошо удавалось.

Это усилие принесло свои плоды. Джастин оказался верен слову и не только воздерживался от крепких спиртных напитков, но, кажется, даже стал на путь доверия. Однажды вечером он заявил, что ему не хочется думать, будто она избегает старого знакомого по его требованию. Поскольку ему не хотелось бы никаких сплетен, не сможет ли она предоставить Уиттону хотя бы один танец в неделю?

Они раньше других уехали домой в надежде избежать шумных балов и вечеринок. Клер была рада снова очутиться дома и с энтузиазмом ребенка принялась готовиться к празднику. Действительно, она чувствовала себя ребенком и с нетерпением ждала Рождества, которое всегда любила.

Когда в начале ноября она не заметила обычных женских недомоганий, то решила сохранить свою тайну до тех пор, пока не будет полностью уверена в своей беременности. Зато какой приятный сюрприз ожидает Джастина на Рождество! Приглашения падали, как снежные хлопья. Клер казалось, что и те, кто прибыл в Лондон, и оставшиеся в Девоне как будто задумали замучить ее. И все же она принимала почти все приглашения, пока однажды после особенно напряженных дней Джастин не увидел, что под глазами у Клер легли тени.

Бал у виконта и виконтессы Вейр в день святой Луизы был одним из тех, которые нельзя пропустить. Вейр-холл всегда украшался свежей пахучей зеленью. Виконт и его супруга слыли прекрасными хозяевами. А еда была настолько хороша, что всегда кто-нибудь вскрикивал от восторга.

Клер удивилась и на минуту почувствовала беспокойство, ощутив присутствие неведомого несчастья, когда Джастин, протянув руку, помогал ей сесть в карету. «Как я глупа, — подумала Клер. — А вдруг Джастину придется выпить? Ну, конечно, может же он в праздники позволить себе немного бренди».

— Леди Рейнсборо, как приятно, что вы проводите время и свое первое Рождество вместе с нами в Девоне.

Виконт, весьма сердечный человек с раскатистым басом, взглянул на жену:

— Не так ли, дорогая?

Виконтесса, которой всегда было хорошо в обществе своего деятельного мужа, полностью лишенного всякого самолюбия, просто взяла Клер за руку и сказала:

— Позвольте, дорогая, представить вас гостям. Со многими вы уже встречались, но кое-кого уж точно не знаете.

Одним из незнакомых гостей был сэр Персиваль Блейк, побывавший в Канаде и в Соединенных Штатах и только прибывший домой. Это оказался красивый джентльмен, весьма отличающийся от Джастина своими тусклыми светлыми волосами и такими же неяркими глазами. Сэр Персиваль выглядел на пять лет старше ее мужа. Ему удалось получить котильон, а также возможность проводить Клер к ужину, чему она была очень рада, потому что страстно мечтала путешествовать и хотела узнать многое об Америке.

Как Клер и ожидала, сэр Персиваль оказался прекрасным соседом, а также прекрасным рассказчиком, заставлявшим ее то смеяться, то дрожать от страха, и в течение минуты превращавшим свои истории из комедии в драму. Ей было так интересно, что она впервые забыла о присутствии Джастина.

По дороге домой, сидя в карете, Клер быстро рассказывала мужу о услышанных от сэра Персиваля историях:

— Представь себе, Джастин, город Бостон был построен как раз на коровьем выпасе… А сэр Персиваль рассказывал, что он провел много недель в Америке, изучая жизнь коренных жителей.

Пока Клер бурно рассказывала обо всем, Джастин хранил молчание. Он нарушил его только дома, приказав лакею проводить леди Рейнсборо в дом, чтобы она не почувствовала идущий от него запах спиртного.

— Ну, давай же Клер, ступай, — с нетерпением проговорил он. — А мне нужно освежить голову…