Однажды за завтраком Джайлз не выдержал и начал разговор, коснувшись больного для него вопроса.

— Как ты думаешь, — спросил он у Сабрины, — у Клер и Эндрю что-нибудь серьезное?

Последние двадцать минут он пытался понять содержание газетной статьи, но поняв, что это ему не под силу, оставил это занятие. Сестра, прекрасно понимая его настроение и разделяя беспокойство, поставила на стол чашку и сказала:

— В самом деле не знаю… Я просто предполагаю, что Клер в какой-то мере полагается на него, ведь это так естественно: он спас ей жизнь… Они, кажется, подружились, но в их отношениях я не заметила ничего романтического.

— А что может быть естественнее, когда женщина влюбляется в мужчину, спасшего ее от ужасной смерти?!

Сабрина пожала плечами.

— Может быть… А тебе не кажется, что ты давно уже не обращал внимания на Люси Киркман? Не значит ли это… Ты… ты не собираешься жениться на ней?

— Да я просто не могу поверить, что когда-то думал об этом. Тогда мне казалось… Я считал свои чувства к Клер похороненными навсегда: ведь прошло два года, как она вышла замуж. Мне хотелось верить в простую дружбу с леди Рейнсборо, и поэтому хотел стать для Люси хорошим мужем… Но как только я узнал о свободе Клер…

Джайлз взглянул на сестру. Сабрина увидела в его глазах такую смесь ликования и безнадежности, что постаралась побыстрее отвести взгляд.

— Мне даже немного обидно за Люси, — сказала она. — Особенно, если учесть, насколько я знаю, ее привязанность к тебе всегда отличалась глубиной и искренностью. Так что же ты собираешься предпринять?

— Я могу подождать, — ответил брат. — Даже должен подождать, пока Клер придет в себя. Увидим, являются ли ее отношения к Эндрю большим, чем просто дружба… И все же я не знаю, смогу ли ждать, Брина, — воскликнул он. — К концу этой недели я намерен просить Клер выйти за меня замуж.

— Думаешь, это разумно? — с нежным беспокойством спросила Сабрина.

— Разумно ли?! В свое время я думал, что разумно дать ей насладиться первым выездом в свет… Ты знаешь: она остановила свой выбор на Джастине Рейнсборо.

— Но его же нельзя сравнивать с Эндрю Мором, Джайлз, — возразила сестра.

— Знаю, — ответил Джайлз. — Но как раз сейчас Клер очень уязвима… Какую жизнь она будет вести одна? Клер не сможет вернуться в Девон… И жизнь с родителями — лишь половинчатое решение проблемы. Ей нужна любовь и защита… Надежная защита. Если я сейчас не предложу ей этого, боюсь, она решит этот вопрос как-нибудь иначе.

— Возможно, ты прав, Джайлз. Но мне не хотелось, чтобы ты торопил события.

— Торопил?! Я полжизни люблю Клер! Уверен, что смогу преодолеть неловкость и добиться своего…

— Надеюсь на это, Джайлз, — сказала Сабрина успокаивая и себя и брата.

Пока она не поняла той романтической атмосферы, которая возникла у Эндрю после процесса над Клер, но Сабрина знала, что ее подруге всегда нужно крепкое плечо, на которое та могла бы опереться, и в данном случае друг Джайлза — наиболее подходящий для этого человек.

— К вам лорд Уиттон, миледи.

Клер оторвала взгляд от вышивки и с удивлением подняла голову. Хотя раньше Джайлз часто выезжал в свет, где они, как светские люди, видели друг друга, к ней домой он давно уже не заходил.

— Проводите его наверх, Питерс, — немного помедлив, произнесла Клер. Она все еще не чувствовала себя достаточно спокойной в его присутствии, но не хотела причинить ему боль отказом.

— Добрый день, Клер, — произнес Джайлз, нерешительно останавливаясь у двери.

— Здравствуйте, Джайлз. Какой приятный сюрприз… Пожалуйста, проходите и располагайтесь.

Несмотря на приглашение, голос Клер звучал не совсем естественно, и Уиттон усомнился, сможет ли он преодолеть тот барьер, который она воздвигла между ними.

— Я ненадолго… Сегодня прекрасный день, и я надеялся убедить вас немного прогуляться по парку. Мы совершим небольшую прогулку… Это займет немного времени.

Клер почувствовала себя пойманной в ловушку. Все эти недели Джайлз и Сабрина предлагали ей свое внимание и поддержку. Они вместе с Эндрю сделали как можно более безболезненным ее возвращение в общество… А сейчас Джайлз пришел, чтобы помочь ей сделать еще один шаг. Отложив вышивку, она взглянула на Уиттона.

— Вы уверены, что хотите этого, Джайлз?

— Конечно, Клер. Вы должны появляться на людях как можно чаще.

— Несмотря на сплетни, которые может это вызвать?

На мгновение Джайлз смешался.

— Клер, они будут злословить о вас до конца этого сезона… Я думаю, что вы согласны с этим?

— Да… Но я никогда не думала втягивать в это дело своих друзей.

— В том, что двое старых друзей вместе проводят время, нет ничего странного, — произнес Джайлз. «И чем скорее я смогу добиться, чтобы ты вышла за меня замуж, тем лучше», — подумал он про себя. Пройдет суматоха, стихнут все волнения, умрет то, что должно умереть… Клер никогда больше не придется встречать что-то плохое в одиночестве.

— Если вы так думаете, Джайлз, — ответила Клер после минутного раздумья, — я через минуту присоединюсь к вам.

Когда она возвратилась, на ней была соломенная шляпка, ленты которой чудесно гармонировали с глазами, и Джайлзу захотелось поцеловать ее, чего, конечно, он не мог позволить себе.

Помогая ей сесть в экипаж, Джайлз немного задержал свою руку на ее талии. Клер попыталась не заметить то чувство тепла, которое возникло и продолжало сохраняться даже после того, как рука была убрана, и не смогла. В прикосновении Джайлза она почувствовала доброту, и это нарушило ее душевный покой. Может быть, он знал о ней то, о чем Клер и сама не подозревала? Неужели она могла испытывать к нему чувства не только, как к другу, но и как к потенциальному любовнику?

Клер попыталась сесть на самое дальнее сидение, чтобы избежать прикосновения ноги Джайлза, и очень радовалась в душе его сосредоточенному вниманию при управлении экипажем.

Их сразу же встретил целый парад колясок и всадников, обычно наполнявших парк после обеда. К счастью, Клер и Джайлз прибыли немного раньше основной массы отдыхающих, и их экипаж мог свободно продвигаться по дорожкам парка. Кое-кто из друзей и знакомых подъехал поближе, чтобы обменяться приветствиями и любезностями, а также повнимательнее рассмотреть Клер, особенно тогда, когда им казалось, что она этого не замечает.

Люси Киркман в своей прекрасной амазонке гусарского покроя пустила лошадь легким галопом. Ее наряд, да и сама она, выглядел чудесно, а шляпа для верховой езды удивительно хорошо оттеняла цвет ее глаз. Через минуту после их приезда она повернула своего гнедого жеребца и подъехала к коляске Джайлза.

— Добрый день… Как приятно видеть, Клер, что ты наконец выбралась подышать свежим воздухом и побыть среди людей.

Услышав покровительственный тон Люси, Клер почувствовала себя как в детстве: маленькой, робкой, беспомощной. А Киркман, выполнив то, что требовала обычная вежливость, продолжала болтать ни о чем с Джайлзом, не обращая ни малейшего внимания на Клер. «Люси не из тех, кто отдает без боя то, что считает своим», — подумал Уиттон. А она, без сомнения, думала, будто он ее собственность. Джайлз очень надеялся, что Люси, увидев его особое отношение к Клер, поймет, как много изменилось за последний месяц в их отношениях. Услышав голос брата Эндрю, Уиттон с облегчением вздохнул.

— Третий раз за эту неделю лорд Эйвери разыскивает Люси… Странная парочка. Удивляюсь, неужели у Эйвери это серьезно? — заметил Джайлз.

— С ним, кажется, так… А вот ее интерес все еще направлен на кое-кого другого, — сказала Клер, сама удивляясь собственной смелости.

Джайлз покраснел.

— Одно время я думал, что мы с Люси сможем поладить друг с другом. Но я никогда не любил ее, так же, как и она меня, Клер.

— Ты не должен мне ничего объяснять, Джайлз. А мне не стоило говорить об этом.

— Нет, у тебя есть на это право. За последние несколько недель многое круто изменилось, — произнес Джайлз, поворачиваясь к ней и серьезно всматриваясь в ее глаза. Клер пришлось даже немного отодвинуться от него. Она подумала, что он собирается продолжать, но Джайлз снова занялся лошадьми и замолчал. Легкий ветерок охлаждал их разгоряченные от смущения и душевного волнения лица.