Джайлз и Сабрина сидели, замерев, пока Клер сбивчиво рассказывала историю своей семейной жизни. Казалось, они так же, как и все зрители, затаили дыхание, стараясь не пропустить ни одного слова, ни одного жеста леди Рейнсборо. В конце рассказа Сабрина не могла сдержать слез и они медленно текли по ее лицу. Протягивая ей носовой платок, Джайлз подумал: «Слезы прекрасно снимают напряжение… Жалко, что мне этого не дано».

В начале повествования он чувствовал только боль и ревность. Потом к нему пришла страшная злость на графа Рейнсборо и, ему было стыдно признаться в этом самому себе, на Клер. Как она могла выйти замуж за такого мужчину? Да нет… Не за человека, а за хамелеона. Джайлз не мог никак понять, как она могла влюбиться в него, как могла остаться с ним, особенно после того, когда стало совершенно ясно, что ее муж не изменится? Ведь Клер могла вернуться домой, к родителям… Или если не хотела скандала, то жила бы с Рейнсборо так, как это делают многие женщины, которые, отстаивая собственную независимость, спят с мужьями в разных спальнях. Но Клер позволяла ему снова и снова приходить в ее комнату…

Гнев на нее и ярость, которую вызывал в нем Рейнсборо, исчезли, когда леди Рейнсборо продолжила свой рассказ. Как мог мужчина так мучить женщину, любимую женщину?! Джайлз, конечно, тоже знал мужей, бивших своих жен. Но все они принадлежали к низшему сословию и могли разве что поставить синяк или дать пощечину… Обычно он не обращал внимания на подобные украшения на лицах жен фермеров или лавочников, считая, что сие — личное дело супругов. Но такая изощренная жестокость мужчины к любимой женщине!.. Всем, например, известно, что лорд Карло плохо обращается со своей любовницей. Но это тот риск, который всегда сопровождает женщин, продающих свое тело за деньги.

На виду у всех Джастин Рейнсборо был наизаботливейшим мужем, оберегая Клер даже в мелочах. Супруги поздно появлялись на балах и рано уезжали. В первые месяцы после их свадьбы многие делали ставки на то время, которое молодожены проводили вместе, опаздывая на тот или иной раут. Но как он мог настолько поменяться в семейной жизни? Кем же надо быть, чтобы поднять руку на такую слабую и беззащитную женщину, как Клер? Бросить ее на пол и избивать? Бить до тех пор, пока она не потеряет ребенка? Эта ужасная картина наполнила его душу печалью и гневом, он не мог до конца осознать произошедшее…

Джайлз наклонился и пожал руку Сабрины.

— О, как же мы не могли видеть всего происходящего? Как могли допустить… — нервно и гневно промолвила сестра.

— Тшшш, — прошептал он, наблюдая оживление в зале при виде Марты, которая шла на свидетельское место. — Как мы могли узнать? Она никому ничего не говорила… Тем более на людях, где они всегда находились только вдвоем.

Эндрю, приступив к допросу, начал быстро задавать вопросы Марте по поводу ее службы у Рейнсборо.

— Итак, когда леди Дайзерт стала леди Рейнсборо, она взяла вас с собой?

— Да, сэр. К тому времени мы очень привыкли друг к другу…

— Вам нравилась леди Рейнсборо?

— Очень, сэр. Она была так добра ко мне… Для нее я готова на все.

— Включая и защиту от «ласки» мужа?

— Да, сэр.

— Когда вам стало известно о поведении лорда Рейнсборо, мисс Бартон?

— О, с самого начала… Мою собственную мать часто избивал отчим, будучи пьяным. Я слишком хорошо знала, во что может бренди превратить мужчину…

— Вы говорили об этом с лордом Рейнсборо?

— Конечно, нет, сэр. Я ведь не хозяйка…

— А вы разговаривали об этом с кем-нибудь еще? Ну, например, с другими слугами?

— Да, да… С миссис Кларк, экономкой.

— Что же она ответила?

— Что происходящее меня не касается.

— Но ведь вы в конце концов не смогли не вмешаться, мисс Бартон?

— Я должна была сделать это. Он постоянно избивал жену, а ведь леди Рейнсборо находилась уже на третьем месяце…

— И что вы сделали? — тихо спросил Эндрю.

— Попыталась оттащить его… Я визжала, как сумасшедшая, пока он не остановился, — произнесла Марта с печальной улыбкой. — Граф очень не хотел, чтобы сбежались другие слуги…

— Что вы сделали, когда он остановился?

— Вытолкнула его из комнаты и отвела леди в ее постель. У нее начались ужасные схватки, — голос Марты становился все тише. — На утро она потеряла ребенка.

— До этого у леди Рейнсборо не было осложнений, связанных с беременностью?

— Нет, сэр.

— Так вы утверждаете, что выкидыш произошел в результате побоев, нанесенных мужем?

Марта взглянула на адвоката так, будто он не в своем уме.

— Разве это не очевидно?

Эндрю не мог скрыть улыбки. Прикрывая рот ладонью и откашливаясь для вида, он задал следующий вопрос:

— Что произошло через несколько дней?

— Я… Меня уволили… Приказали собрать вещи и немедленно покинуть дом. У меня даже не было возможности попрощаться с миледи. Честно говоря, я покидала дом с тяжелой душой и предчувствием чего-то ужасного… Мне бы не хотелось, чтобы миледи подумала, что я бросила ее.

— Вы сейчас у кого-нибудь работаете, мисс Бартон?

Марта нахмурилась:

— Да, сэр.

— Где?

— Горничной в холле в доме Уинстонов.

— Но ведь эта работа не так почетна, как работа служанки при хозяйке?

— Да, сэр. Но меня уволили без предоставления рекомендательных писем.

— Понимаю… Большое спасибо за ваше сообщение, мисс Бартон.

— Я рада, что хоть чем-то смогла помочь миледи, мистер Мор. Скажу только одно: лорд Рейнсборо получил то, что заслужил. Надеюсь, достопочтенные господа судьи, — она смело и открыто посмотрела на членов судебной комиссии, — достаточно интеллигентны и сострадательны, чтобы думать также.

«А вот это уж совсем неожиданно», — подумал Эндрю, пытаясь скрыть свое удовольствие.

— Я прошу членов суда извинить свидетельницу, — произнес он, обращаясь к коронеру. — Остался еще один свидетель, милорд.

— Продолжайте, мистер Мор, — сделав знак рукой, произнес сэр Бенджамин.

— Вызывается доктор Симкин.

С удивлением и интересом Джайлз смотрел, как полный пожилой мужчина подошел к присяге.

— Вы доктор Симкин?

— Да, сэр.

— Вы проживаете в Девоне? Доктор кивнул утвердительно.

— Пожалуйста, говорите вслух, сэр.

— Наша семья уже сто лет живет в Девоне. Я самый младший сын баронета Симкина.

— Вы можете сказать суду, что делали в ночь на двадцать пятое января сего года?

— Я только что вернулся от больного… Вдруг меня срочно вызвали в Рейнсборо-Хилл.

— И вы немедленно поехали туда?

— Конечно. Я уже многие годы являюсь лечащим врачом семьи Рейнсборо.

— Что вы обнаружили, придя к ним в дом?

— Лорд Рейнсборо выглядел да и вел себя как безумный. Леди Ренсборо находилась в положении, и он страшно боялся, что она потеряла ребенка.

— Как выглядел лорд Рейнсборо?

— Так, как я уже сказал: как безумный.

— Безумный в трезвом или пьяном виде, доктор Симкин? — с незаметной иронией поинтересовался Эндрю.

— Гм… Да, казалось, лорд Рейнсборо был пьян… Но это объяснимо при подобных обстоятельствах…

— При каких обстоятельствах, доктор?

— У леди Рейнсборо действительно произошел выкидыш.

— Не могли бы вы описать, как выглядела леди Рейнсборо в ту ночь?

Доктор замялся.

— Так вы осматривали ее или нет?

— Конечно. Он… она… В общем, на ее лице были синяки и разбиты губы.

— А живот?

— Весь покрыт синяками… И доктор охотно добавил:

— Да это и понятно…

Брови Эндрю взметнулись вверх.

— Понятно?

— Лорд Рейнсборо сказал мне, да и леди Рейнсборо подтвердила, что она упала с лошади.

— Как вам кажется, повреждения соответствуют этим объяснениям?

— Вообще-то, да. Их можно объяснить подобным образом. Правда, ее лицо…

— И ее живот…

— Леди Рейнсборо сама объяснила, что ее отбросило на переднюю луку седла. У меня не было оснований не доверять ей.