— О, ничего скандального, уверяю вас. Я только подумал, что вы, наверное, помогали своей госпоже одеваться и раздеваться, готовили для нее ванну…

— Все это входит в мои обязанности, мистер Мор.

— Так… А служанка, как правило, должна быть преданной… А, мисс Стоун?

— Да, сэр.

— А кому предана?

— Ну… Своему хозяину, мистер Мор, — без колебаний произнесла Лиза.

— В этом случае, это…

— …Лорд Рейнсборо.

— Итак, ваша преданность распространялась на вашего хозяина, а не на хозяйку?

— Ну, не знаю. Я бы так не сказала…

— Скажите, кто давал вам наставления по поводу поведения, вашего поведения, с леди Рейнсборо?

— Лорд Рейнсборо, сэр.

— Но вы же, конечно, перед поступлением на службу сначала встретились с леди Рейнсборо?

Лиза на минуту замолчала.

— Нет, сэр.

— Так вы говорите, что вас наняли, даже не представив той даме, к которой берут в услужение? Скажите, была ли у вашей хозяйки возможность одобрить или не одобрить выбор вашего мужа?

— Нет, сэр.

— Вы никогда не задумывались, что это все немного странно, мисс Стоун?

— Вообще-то, нет, сэр. Лорд Рейнсборо объяснил, что его жена полностью доверяет ему выбор служанки.

— Понимаю. Поэтому ваша преданность распространялась на мужчину, который вас нанял, а не на женщину.

«Ничего другого, кроме того, как сказать „да“, не остается, — подумал Джайзл. — Хорошая работа, Эндрю».

— Да, мистер Мор, — тихим голосом произнесла Лиза.

— Вы могли бы еще раз перед судом повторить это?

— Да.

— Вам, должно быть, тяжело приходилось, мисс Стоун? — спросил Эндрю с улыбкой.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр?

— Находиться около леди Рейнсборо, узнавать ее все больше и больше, даже больше, чем ее собственный муж… Чувствовать к ней все большую симпатию… И при всем этом рассчитывать только на добрую волю лорда Рейнсборо.

— Это удавалось с трудом, — голос Лизы смягчился. Она стала поддаваться тому вниманию и пониманию, которые, как ей показалось, начал проявлять Эндрю по отношению к ней.

— Должно быть, это было очень трудно, особенно, когда вы оказывали ей помощь после побоев мужа, — продолжал адвокат, так и излучая благожелательность.

— Свидетельских показаний о побоях не представлено, мистер Мор, — прервал его коронер.

— Извините, — поворачиваясь и отвешивая быстрый поклон коронеру и членам суда, произнес он.

— Еще один вопрос о той ночи, мисс Стоун… Вы отвели леди Рейнсборо наверх в ее комнату? — голос Эндрю стал жестким.

— Да, сэр.

— Помогали ли вы ей принимать ванну?

— Утром приехала леди Сабрина, и мы вдвоем помогли ей, сэр.

— Вы говорили, что заметили ее красное лицо и разбитые губы, а также следы пальцев на ее горле. Может быть, вы заметили еще что-нибудь?

Лиза помолчала и медленно произнесла:

— Синяки, сэр.

— Синяки? Какие синяки? Где?

— Скорее, это походило на большие кровоподтеки, сэр. На боках, на спине… на животе.

— Как вы считаете, откуда они могли появиться, мисс Стоун?

— Точно не знаю, сэр.

— Но, если подумать… Как могли появиться эти кровоподтеки?

— Они выглядели так, словно были от каблуков ботинок или сапог, сэр.

— Мужских ботинок? Служанка кивнула головой.

— Ботинок графа? — голос Эндрю налился металлом.

— Я никогда не видела, чтобы он бил ее ногами, поэтому не могу сказать, что это следы ботинок лорда Рейнсборо.

Казалось, Лиза поняла, что может говорить правду, не давая, однако, коронеру и суду возможности оказать милость Клер.

— Не понимаю, у кого бы еще могла быть такая возможность? — с наигранной наивностью протянул Эндрю. — У дворецкого, мистера Питерса? У лакея? А может, у конюха?

Служанка смутилась и неопределенно пожала плечами.

— Видимо, только ее муж мог иметь такую возможность. Вы согласны со мной, мисс Стоун? По всем признакам, именно его ботинки оставили эти следы?

— Да, сэр, — с видимой неохотой ответила Лиза.

— А раньше вам не доводилось видеть леди Рейнсборо в таком состоянии?

— Какое отношение к этому делу имеют прошлые побои, мистер Мор? — прозвучал вопрос коронера.

— Прямое. Иск о самозащите, милорд. И я очень рад, что вы признали наличие побоев, сэр Бенджамин.

«Блеск, Эндрю, просто блеск!» — мысленно зааплодировал Джайзл. Он взглянул на сестру и улыбнулся.

— Я знал, что он победит.

— Тшш, Джайзл. Пока Эндрю еще не победил, — сказала Сабрина. Но она и сама восхищалась действиями и речью Эндрю Мора. Но кроме восхищения в ее душе пробуждалось нечто новое и необычное.

Сабрине всегда нравился Эндрю и его семья. Она понимала его желание быть полностью независимым от влияния семьи и от их постоянного неприятия его обычных клиентов. Но на этот раз, вообще-то, его семья ошиблась. Эндрю нашел именно то, что потребует всей его интеллигентности и таланта. Его целеустремленность и полная отдача делу произвели на Сабрину огромное впечатление. Она поняла, что начала замечать то, на что никогда не обращала внимание раньше: как ложатся его волосы, когда он приглаживает их рукой, как выразительно его лицо и как умело он использует голос при выступлении на процессе. Были и раньше минуты, когда Сабрина находила его привлекательным. Но сегодня она чувствовала, что в ней что-то изменилось и, несмотря на огромную привязанность к Джайзлу и чувство полного единения с ним, в ее душе приоткрылась какая-то дверца, запертая раньше на семь замков. Сабрина посмотрела на брата, ощутила отстраненность от него и странное духовное соединение с Эндрю.

Шел второй час по полудни. Корнер объявил, что допрос следующего свидетеля лучше перенести на послеобеденное время, и назначил продолжение разбирательства на два часа.

— Слава богу, — произнес Джайзл. — Какое мучение — сидеть в этом аду. Не могу представить себе, как все это выносит Клер. Пойдем, Сабрина, попробуем выбраться отсюда… Может, нам удастся нанять верховых лошадей и съездить домой пообедать.

— А у нас будет время?

— Думаю, да.

Но так как зрители вряд ли смогли бы собраться снова, коронер, на счастье Сабрины и Джайзла, объявил, что заседание продолжится намного раньше, чем было сказано.

Им очень легко удалось нанять кэб. Но сильная жара и нервное напряжение сказались на их аппетите. Сабрина попросила подать немного холодного мяса и салат, а также большой графин лимонада.

— Может быть, ты хочешь вина, Джайзл, — спросила она.

— Нет, нет. Достаточно воды и лимонада — ужасно жарко.

Они быстро и молча поели. После короткого отдыха брат и сестра вернулись в суд за несколько минут до появления коронера.

Эндрю позаботился о еде для себя и для Клер. Они оба чувствовали себя немного отдохнувшими и освеженными. Но им некуда было уйти от жары, и Сабрина заметила, что волосы Эндрю увлажнились и легли на шею.

— Как ты думаешь, кого они вызовут сейчас? — спросила она брата.

— Коронер должен выдвинуть обвинение. По-моему, осталась одна Клер.

Когда все уселись на свои места и успокоились, сэр Бенджамин Роок вызвал для дачи показаний леди Рейнсборо.

Когда Джайзл увидел, как Клер встала и медленно пошла к своему месту, ему показалось, что его сердце сейчас не выдержит и разорвется: она выглядела такой маленькой, хрупкой и беззащитной. Уиттону захотелось броситься вниз и крикнуть прямо в лицо этой грубой любопытной публике о ее немедленном освобождении. Ей не вынести этого испытания! Неужели они не видят этого? Неужели они не понимают, что эта маленькая, слабая женщина никогда не смогла бы убить своего мужа? Хотя и сделала это.

Клер должна была дважды произнести клятву присяги, потому что коронер совсем не слышал ее.

— Леди Рейнсборо, я понимаю, вам будет очень трудно и тяжело, так как мы намерены коснуться тех событий, которые имели место днем и вечером шестнадцатого числа сего месяца. Можете ли вы совершенно точно сказать суду, что же произошло между вами и вашим мужем?