— Да, вдруг она не сможет, когда потребуется! — добавила соседка Греты, и немка, до этого внимательно слушающая меня, удивленно ткнула себя пальчиком.

— Я? Ох, не думайт, что…

— Пожалуйста!

— Просим, просим!

Учитывая, что кричали в основном девчонки, идея была в том, чтобы смутить или меня, или новенькую, ведь показывать-то мне придется. Ладно…

— Не могли бы выйти ко мне? — мягко попросил я, и беспардонные студенты, взвыв от радости победы, поспешили заткнуться, когда я замахал рукой. Грета, осторожно оправив юбку, прицокала ко мне, выбивая каблучками мерный стук. Девушка за счет новомодных туфелек казалась повыше, но ей весьма шел и ее небольшой рост.

Положив руки на талию Греты, я привлек ее к себе, не забыв отключить микрофон. Тихо, слышимо только для меня, немка замурлыкала и обняла меня в ответ. Придерживая шапочку, я лишь слегка сдвинул передний край, вынуждая девушку посмотреть на меня — ее желтые глаза попеременно смотрели в мои, а губы тихо произнесли: «Саша»…

Жаркое дыхание, тепло горячих губ, касание нежной кожи. Мягко, бережно и осторожно, мы целовались на виду у всех, сначала немного неуклюже, будто забыли друг друга, а потом… Мы были не просто друзьями, это уж точно, но все наши поцелуи обычно были вызваны необходимостью, и теперь, после перерыва в общении, я осознал, насколько соскучился.

Мурлыканье отдавалось вибрацией, но сама Грета его и не замечала, ее язычок ловко скользил у меня во рту, пока руки крепко сжимали мое тело. Я тем временем провел рукой по спинке девушки и, спустившись ниже, обе ладони положил на попку кошечки, перед этим проведя рукой по пояснице. Кто-то ахнул, кто-то присвистнул, когда я повернулся боком, чтобы не светить трусиками Греты на публику, и забрался ей под юбку.

— Божечки мой, как смело…

— Я так не смогу!

— Когда я уже стану Искателем?!

Фразы были разными, забавными, изумленными и завистливыми, но все изменилось, когда я развязал веревочку, а освободившийся хвостик выскользнул из-под юбки. Изумление было застывшим, так что оставалось только легким рывком снять шапочку и добить аудиторию, и вот уже я поглаживаю подергивающиеся от переполняющих эмоций ушки моей ласковой немецкой кошечки.

— Это… Это же Грета Вольф! Живая! — крики сменились визгом, и я отпустил девушку, теперь просто оперевшись на кафедру и развернувшись лицом к ребятам. Прислонившись ко мне спинкой, радостная Грета покачивала хвостиком, шурша о форму, и смущенно улыбалась, помахивая ладошкой.

— Александр Геннадьевич! Воа! М-можно п-подойти?! — с трясущимися руками заявили несколько девчонок, но я покачал головой.

— Вы же захотите ее затискать, я не могу позволить такого отношения к бойцу отряда «Хризантема». Что скажешь, Грета?

— М-мяу… — придвинувшись к моему вновь работающему микрофону, девушка мяукнула, чем вызвала новую волну восторга. — Вы можете заглядывайт под стул и находийт кое-чего!

Не сразу поняв, ребята бросились под стулья, и принялись вытаскивать новый выпуск «Поцелуя Мироходца», вместе с мерчем. Что-то все это попахивает тем, что кошатина внаглую действовала самостоятельно, и это я тут гость.

— Простийт, я смогла привозийт только промо-вариантен, простить… Его можно обновляйт до полный. Но я не хотеть вас озадачивайт, — жалобным голоском рассказала Грета, но большинство принялось оплачивать еще до того, как она договорила.

— Сара на тебя плохо повлияла, — зажав микрофон, сказал я, но Грета лишь невинно шевельнула ушками и пожала плечами. Эх. Прижав девушку к себе, я принялся гладить ее по волосам, нещадно приминая упругие кошачьи уши, и вскоре в микрофоне стыло слышно еще и мурлыканье, что только поспособствовало общему безумию.

В общем, оставшееся время пришлось подписывать выпуски, но жаловаться не на что. Грета старалась и ради меня, поскольку у моей Семьи не было никаких производственных мощностей, лишь часть акций прикуплена по блату или дружбе, а вот выручка от всемирной продажи мерча и комикса шла на наши с Гретой счета. Все пресс-акции с появлением живых кошечек привлекали внимание, и поблизости раскупали все номера, но Грета, конечно, была номером один, хотя я вроде слышал уже о какой-то айдол-группе из ушастых милах, имитирующих героинь комиксов… Было бы все спокойно, я бы, может, занялся этим вплотную, а так приходится лишь отстегивать деньги, полученные от продажи альфа-фантазита, надеясь, что стартапы выстрелят.

— Я еще выпускайт хентайные додзинси, — подняв палец вверх, «вспомнила» Грета, доставая из сумочки журнальчик с полуголой кошкодевочкой, но пришлось быстро затолкать его назад. Пусть подобное чтиво в свободном доступе с двенадцать лет, но если будем распространять здесь, то слава о вузе пойдет такая, что потом не отмоешься.

— Всем спасибо, ждем на следующем занятии, — объявил я в итоге, и поспешил уйти с Гретой первыми, пока ее не принялись невзначай щупать. Тут нужен подход особый…

В учительской никого не было в столь ранний для окончания пары час, так что мы с немкой оказались вдвоем.

— Поможешь спрятайт хвостик? — отклячив попку, попросила Грета, а я, задрав ей юбку, принялся за дело, стараясь не обращать внимания на трусики забавой желтой в горошек расцветки.

Вопреки распространенному мнению, хвост не был похож на веревку, которую можно сматывать, как хочешь, так что я старался действовать аккуратно, чтобы не повредить позвонки и не сделать больно. Хвостик, ставший напоминать овал после всех манипуляций, вновь плавно изогнулся и попал аккурат в подготовленную петельку, где мне было достаточно бережно завязать тесемку, чтобы не перекрыть кровоток.

— Мря-у, ты так нежен. Даже не пользоваться момент и не лапайт почти, — поправив юбку после моих манипуляций, Грета принялась подкрашивать губки, усевшись напротив зеркала.

— Почти, э? Думаешь, переборщил? Это же ретранк!

— Найн, не думайт так. Мы проходийт через слишком многое, и я знайт, что ты — человек чести. Если что-то предпринимайт, то брать ответственность, это и отличайт мужчина от мальчик, — отчеканила Грета, закончив с выравниванием слоя розовой помады. — Я тоже скучайт и хотеть немного близость, так что мы помогайт друг другу. Можешь погладийт еще, у меня наготове гребенен, — как-то уж слишком снисходительным тоном заявила Грета, но я сел рядом.

— Будто делаешь мне одолжение.

Девица картинно закатила глаза, и, склонив голову набок, молча принялась ждать ответа.

— Ладно… Так все-таки признайся, «можешь погладить», или ты, как обычно, будешь очень даже рада тому, кто помассирует тебе ушки?

— Ах, мы слишком близки… Я не в состояний поддерживайт легкий аристократический блеф с тобой, Саша, — сдернув с себя шапочку, Грета встряхнула волосами, и ушки забавно затряслись. — После маскировка они затекайт… Я могу массировайт и сама, но крепкий мужской рука, м-м… Безальтернативный опшн, — тихо мяукнув, девушка подставила мне голову, и мы молча расположились на диванчике в учительской.

Я — комфортно сидя, оперевшись на спинку; Грета — положив голову мне на колени, где я ласково поглаживал ее волосы и слегка разминал ушки. То пропуская через пальцы, то массируя краешек, то почесывая у основания. Порой я слегка проникал внутрь, разглаживая мех, или с нажимом водил большим пальцем по внутренней стороне, но абсолютно все действия отражались тихим урчанием со стороны девушки, чье красивое личико выражало небывалое блаженство.

Дверь открылась, и в учительскую лихо зашла одна из преподавателей, чуть не выронив свою папку, когда увидела нас. Переводя взгляд между мной и Гретой, девушка лет тридцати поправила очи и дрогнувшим голосом сказала:

— Ал-лександр Геннадьевич, это еще что такое здесь творится!

— М-м, факультатив по изучению строения ушной раковины кошкодевочек. Весьма важно для тех, кто примет в свой отряд технодев из Германии, но пока что я просто готовлюсь к паре, — без всякого волнения сообщил я.

— Это неприемлемо! — возмущенно сказала девица, подбегая ко мне. — Как вы можете… В одиночку это делать! Можно мне хоть чуточку попробовать?! — взмолилась преподаватель, и я, приглянувшись с тихо хихикающей Гретой, получил разрешение.